Андрэ Нортон - Черный Кровавый Триллиум
— Моя королева, к сожалению, враги обнаружили наше убежище,— Манопаро указал на замершего в поклоне пажа,— Барни предупредил нас, мы успели задержать неприятеля. Однако опасность не миновала. Я считаю, что они послали за колдуном, и тот с помощью черной магии рано или поздно откроет дверь. Тогда нам Конец...
Принцесса Анигель издала душераздирающий крик и, не поддержи ее сестры, рухнула бы на пол. Харамис обняла сестру. Королева между тем принялась расспрашивать пажа:
— Что с моим супругом?
Барнепо рухнул на колени, слезы потекли по его щекам.
— Говори правду.
— О, моя госпожа, король мертв! Наша Рувенда осиротела.
Глухо застонали собравшиеся в каморке рыцари, вскрикнули королевские дети. Королева Каланта склонила голову и едва слышно спросила:
— Как он погиб?
— Великий Бог и вы, Владыки воздуха, будьте свидетелями — это случилось по моей вине! — Паж долго всячески поносил себя, пока лорд Джаминдо не положил ему руку на плечо.
— Хватит. О чем тут говорить? Тебе еще пятнадцати не исполнилось... Тебя никто не обвиняет. Расскажи, как все случилось.
Барнепо поведал им все, что видел. Без утайки... Когда он упомянул о страшных оседланных зверях, принцесса Анигель упала в обморок. Харамис и Кадия почти в один голос воскликнули:
— Они заплатят за это!
Королева по-прежнему сидела неподвижно, вперив взгляд в дверь. Потом она ласково потрепала волосы юного пажа, уткнувшего заплаканное лицо в ее колени.
Неожиданно до них долетел грохот взрыва — кто-то пытался с хоров пробить каменную стену. Рыцари тут же выхватили мечи и выстроились у двери — последней преграды. Королева порывисто поднялась.
— Дочери! — торжественно вымолвила она.— Женщины королевского дома Рувенды! — Глаза ее заблестели.— Слышите? Вот, оказывается, что страшит Волтрика. Мы! Это не выдумки глупых оддлингов, раз сам главный колдун Лаборнока подтвердил значение пророчества.
Она посмотрела на принцесс. Анигель уже успела прийти в себя, теперь три пары девичьих глаз мужественно встретили испытующий взор матери.
— Королевский дом Лаборнока рухнет усилиями женщины, принадлежащей к семье венценосных рувендиан. Вы должны жить и доказать, что предсказание было истинно. В том ваш долг!
Удары топоров и дубин начали сотрясать тяжелую дверь, ведущую в их последнее убежище,— видно, маг Орогастус не решился применить в таком узком проходе свои грохочущие молнии.
Теперь королева действовала решительно и быстро. Без лишней суеты, сохраняя полное самообладание, она сдернула один из висящих на стене гобеленов. Подобные изделия, изготовленные в древности, еще можно было встретить в Цитадели. Вещи оказались долговечнее хозяев — тот легендарный народ сгинул задолго до того, как восемь веков назад сюда явились рувендиане. Удивительно, висящий на стене гобелен был сер, рисунок на нем было почти невозможно разобрать, но стоило сорвать древнюю ткань, всколыхнуть ее, придать движение — и вытканная картина ожила. Налилась глубоким синим цветом... На ее поверхности зашевелились смутные тени, неясные образы.
Оживший рисунок произвел ошеломляющее впечатление на присутствующих: казалось, люди, изображенные на гобелене, манят их к себе. На мгновение рыцари, королева и принцессы как бы забыли о рвущихся в тесную каморку врагах...
Каланта пришла в себя первой и решительно шагнула вперед. Чудесный ковер скрывал небольшой чуланчик, где было устроено хранилище всякой хозяйственной утвари, а также висели крючки для развешивания одежды. Королева распахнула ведущую туда дверь и приказала:
— Дочери, сюда!
Харамис, обняв ослабевшую Анигель, сразу направилась к спасительному чуланчику. Однако внутри и двоим было очень тесно, и Кадия, обнажив кинжал, решительно заявила:
— Ничего не получится. Я останусь с тобой, мама.
— Влезай! — потребовала королева.
Голос ее поразил дочерей больше, чем властное лицо. Кадия безропотно повиновалась и втиснулась между сестрами. Но, как ни пыталась королева с помощью одного из рыцарей прикрыть дверцу до конца, ничего не выходило: все равно оставалась щель с палец толщиной.
— Вот еще что,— напоследок вымолвила королева и, сняв с головы корону, протянула дочерям.
Королевский венец приняла Харамис.
— Теперь, мои любимые, молитесь и надейтесь на Бога. Может, он позволит нам встретиться в более счастливом из миров.
Древний гобелен окончательно рухнул со стены, дверь не закрывалась — на что можно было надеяться? Тем не менее Харамис начала страстно шептать молитвы. Через образовавшуюся щель принцессы могли видеть все, что произошло дальше.
Удары боевых топоров уже заметно расщепили доски из гонды. Дверь, скрепленная металлическими полосами, еще держалась, однако с каждым новым ударом лезвия все дальше проникали внутрь. Еще немного, и последняя преграда рухнула.
Принц Антар в покрытых голубой финифтью доспехах первым ворвался в каморку, и тут же страшный двуручный меч лорда Манопаро взметнулся над его головой. Принц едва успел отбить удар. Другие рыцари-лаборнокцы схватились с тремя рувендианами... Король Волтрик и Орогастус остались в коридоре. Королева Каланта отошла подальше от того места, где прятались дочери, и встала у очага.
Лорд Манопаро нанес еще один удар по крылатому шлему принца. Антар тем не менее устоял на ногах — странно, но его лицо выражало не злобу, а только печаль и боль... Однако сражался он отважно, и скоро лорд Манопаро понял, что ему не устоять против более молодого противника. Он ринулся в решительную атаку. Принц отступил чуть назад, насколько позволяла каморка, сделал ложный выпад. Старый рувендианин попался на удочку, и в следующее мгновение принц страшным ударом разрубил Манопаро надвое.
Скоро и Корбан с Ведералом были смертельно ранены и разоружены, только лорд Джаминдо еще сражался, пока лаборнокские рыцари не сокрушили и его.
Потом — о, ужас! Они безжалостно добили раненых...
Принцесса Кадия в своем укрытии тихо шептала проклятья. Тело ее напряглось, она сжала рукоятку кинжала и уже совсем было собралась выскочить и попытаться отомстить убийцам, но тут Харамис шепнула ей:
— Уймись! Ради Цветка, успокойся! Ты погубишь всех нас.
Анигель тем временем достала из-за корсажа цепочку с амулетом и прижала его к губам.
— Давайте обратимся с мольбами к Белой Даме, хранительнице и заступнице,— едва слышно вымолвила она.
— Чтобы эти негодяи не нашли нас,— продолжила Харамис и в свою очередь достала свой медальон.
Дрожа от охватившей ее ярости, Кадия все-таки почувствовала, что ее рука оставила кинжал и словно сама по себе — то ли по примеру сестер, то ли подчиняясь чьему-то могучему велению,— достала собственный талисман.
