Александр Бушков - Колдунья
И тут на нее буквально надвинулась, занимая собою все круглое окошко, совершенно непонятная харя — то ли человеческая, то ли звериная, так быстро выросла, что рассмотреть ее черты, как ни старалась, не удалось, остались только глаза, ставшие преогромными, зеленые, с каким-то странным зрачком, не круглым и не кошачьим, уставившиеся на Ольгу не то чтобы свирепо или зло, но с таким чужим выражением, что она, ойкнув, отпрыгнула назад, едва не упала, споткнувшись о толстый корень, вылезший на поверхность земли, с трудом удержала равновесие, неуклюже взмахивая руками, — а когда прочно встала на ногах, ничего уже не было. Самое обыкновенное мельничное колесо, которое исправно вертелось под напором высокой воды, как ему и положено.
А рядом, всего-то в нескольких шагах, стояла темная фигура. Потом она шевельнулась, неспешно выходя в полосу лунного света.
Мельника Сильвестра Ольга узнала сразу, хотя видела до того не более двух раз. Такую персону забудешь не скоро: вроде бы старик, но непонятного возраста, прямой и кряжистый, как дуб, с длинной седой бородой, орлиным носом и белой шевелюрой, содержавшейся в таком порядке, какого у обычных мужиков никогда не встретишь. И одежда на нем была чистая, словно праздничная, и несло от него не потом, дегтем и сапогами, как от обычного деревенского жителя, а, похоже, какими-то сушеными травами.
Ольга испугалась, конечно, припомнив все россказни, что ходили о хозяине мельницы, с тех пор, как она себя помнила. Но что теперь делать, она решительно не представляла — не пистолетом же его стращать? Изрядный колдун, говорят, и пули умеет то ли ловить на лету, то ли отводить от себя в другом направлении…
Мельник остановился от нее шагах в двух. Луна уже клонилась к горизонту, но света было еще достаточно, чтобы прекрасно разглядеть друг друга. Какое выражение на лице у нее самой, Ольга не знала, надеялась лишь, что она все же не выглядит перепуганной насмерть деревенской замарашкой, — а вот что на уме у Сильвестра, понять невозможно: очень уж малая часть его физиономии доступна обозрению, разве что глаза…
— Вот, значит, как, — произнес мельник спокойным, почти равнодушным голосом. — Барышня изволят озоровать у самого моего домовладения… Такие страхи напускают, что крещеную душу дрожь пробирает…
Пожалуй, в его тоне звучала явная ирония. Предельным усилием воли Ольга взяла себя в руки и постаралась ответить ему в той же интонации:
— Надеюсь, ущерба вашему домовладению я не нанесла?
— Нельзя сказать, — кивнул мельник. — Какой там ущерб… Занятное зрелище, и не более того…
— Вы видели? — вырвалось у Ольги.
— Мудрено было бы не видеть этакого представления… Пороть вас некому, барышня Ольга Ивановна, уж простите на дерзком слове. Ну да я человек не крепостной, вольный и сам по себе, к тому ж у себя дома, так что некоторые откровенности мне дозволены…
Его речь показалась Ольге чересчур правильной для простого мужика, да и держался он как-то иначе, без тени той пентюховости, что свойственна самым умным и хватким крестьянским мужичкам, никогда не забывающим, что имеют дело с обитательницей господского дома…
— Значит, видели… — протянула она. — А не подскажете ли, любезный Сильвестр… отчества не знаю…
— Ефимович.
— А не подскажете ли, любезный Сильвестр Ефимович, что все виденное должно означать? Ничего не понимаю. Мне сказали, все, что я увижу, будет ясными картинами, понятными сразу. А получилось…
— Что ж брались за то, чего не умеете?
— Я все правильно делала, как объяснили…
— Объяснил волк козе, что на обед употребляет… — проворчал мельник. — А почему вы, барышня, решили, что я в таких делах должен что-то понимать?
— Да говорят… — сказала Ольга осторожно.
— А если всё, что говорят, — правда? И оберну я вас, милая барышня, склизкой лягушкой? Или придумаю иное утонченное издевательство?
Глядя ему в глаза, Ольга выпрямилась и, чувствуя, что поддаваться нельзя ни в коем случае, сказала с расстановкой:
— Бог не выдаст, свинья не съест. Что-то я не слышала от людей о вашей склонности к утонченным, — она подчеркнула голосом господское слово, — издевательствам. Всякое болтают, но, мне только сейчас в голову пришло, ни разу не слышала, чтобы вы злобствовали…
— Ну, а коли все же? — строго спросил мельник.
— Ну, и что же мне делать прикажете? — пожала она плечами, глядя дерзко и решительно. — Чему быть, того не миновать. На колени я перед вами все равно не встану и убегать с визгом не буду… Как будет, так и будет…
— Ага, — сказал мельник. — Надо полагать, вы, Ольга Ивановна, отчаянная? Иногда это качество донельзя полезное, но иногда-то много бед приносит… Ладно. Не вижу удовольствия в том, чтобы вас пугать до полусмерти… и ваше счастье, что не попались вы мне в старые года, когда я сам по молодости любил пошучивать замысловато… Стар я уже стал, а потому — спокоен…
— Так что же это было? — спросила Ольга.
— Не знаю, — сказал мельник. — Не может один человек знать и понимать все на свете. Одно скажу: есть у меня догадка, что жизнь вам предстоит бурная. Не хочется и думать, насколько, не мое это дело, простите за бесчувственность, вы мне не дочка и не иная родня…
— Всего-то? — облегченно вздохнула Ольга. — Я-то уже подумала невесть что…
Мельник покачал головой с таким видом, словно огромным усилием воздерживался от наставительных тирад, потом вдруг почти бесшумно повернулся и неторопливо пошел к мельнице, бросив через плечо:
— Езжайте домой, барышня, не годится приличной девице шататься ночью по лесам. И держите ухо востро, в здешних местах неспокойно…
Еще миг — и его уже не было. Показалось даже, что он вообще не входил в избушку, а оказавшись в тени, попросту исчез. Ольга хотела его окликнуть, но подозревала, что это ни к чему не приведет — разговор окончен…
— Бурная жизнь, говорите? — тихонько сказала она самой себе. — А собственно, судари мои, что тут страшного? Главное, не прозябать в какой-нибудь дыре…
Абрек отыскался на том же месте, спокойный, ничем не испуганный и даже не встревоженный. Взлетев в седло, Ольга двинулась по узенькой лесной дороге, чему-то бездумно улыбаясь.
Мерно постукивали копыта, луна наполовину опустилась за лес, усыпанное звездами небо было безоблачным, и на душе, вот странно, стало удивительно спокойно…
Вдруг Ольга встрепенулась, почувствовав в окружающем нечто неправильное, быстро оглянулась по сторонам, и все ее спокойствие моментально улетучилось.
