Кейт Эллиот - Дитя пламени
— Тебе нужно идти в Старый Форт, — сказала Адика, но казалось, он ждал от нее чего-то еще. — Ты должен жить там.
— Это так. Я думал о том, чтобы покинуть нашу деревню. Даже хотел уйти далеко на восток, чтобы какое-то время охотиться там вместе с моими кузенами из племени Черного Оленя.
— Долгий путь ведет туда, — произнесла Адика и услышала, что голос ее дрожит, она не смогла произнести эти слова, не выдав страха, сковывающего ее сердце.
— Да, верно, — согласился Беор и вновь замолчал, ожидая от нее жалости или сочувствия, а может быть, попытки с ее стороны поговорить с ним спокойно, не под влиянием поспешных суждений. Но Адика не могла дать ему большего. Она уже принесла свою жизнь в жертву своему народу, а у нее не могло быть даже ребенка, чтобы имя ее жило в нем и его детях.
— Ты хороший вожак, Беор, — сказала она. — Ты нужен деревне. Ты, по крайней мере, подождешь, пока моя миссия будет выполнена, прежде чем уйти навсегда? Тогда, возможно, деревенские жители не очень будут страдать оттого, что потеряли тебя… — На этих словах она запнулась. Было запрещено говорить о великом плетении, поскольку в словах заключалась большая сила; нельзя было неосторожно бросаться ими, ведь, подхваченные четырьмя ветрами, они могли быть услышаны Проклятыми. — Все-таки пока подожди.
Он что-то проворчал про себя, но ничего не ответил и через некоторое время прибавил шаг, так что вскоре поравнялся с остальными. Поскольку другие мужчины боялись разговаривать с ней, даже не смотрели в ее сторону, Адика вновь могла идти по тропе совершенно одна.
Солнце было почти в зените, когда они подошли к Четырем Домам. Их взорам предстали около дюжины полуразрушенных сараев, хибарок, небольших домов и четыре чудом уцелевшие постройки, каждая из которых представляла собой округлый дом с покрытой соломой крышей и каменными стенами, к которым были пристроены вместительные амбары и хранилища. Шестеро взрослых людей работали в огромном рву, разгребая грязь с помощью изгибающихся рогов и вытаскивая ее в больших берестяных корзинах.
Военным командиром в Четырех Домах была крепкая женщина, чье лицо украшали два боевых шрама. Ее звали Ульфрега, одета она была в юбку из плотно связанных шнурков, что свидетельствовало о ее преклонном возрасте и невозможности выбрать себе мужчину в супруги. По бледным полосам на животе Ульфреги, виднеющимся над низким поясом юбки, становилось понятно, что она выносила и родила несколько детей.
Ульфрега провела их вниз по реке, через небольшой лесок, где со всех сторон доносились повизгивания диких свиней, и вдоль по оленьей тропе, ведущей прямо к поселению людей народа Красного Оленя. Два округлых дома и шесть построек для хранения запасов стояли в тишине под лучами яркого солнца. Странным образом один из домов был сожжен до каменного основания, тогда как другой был совершенно нетронут, будто его построили месяц назад и только вчера покинули навсегда. Здесь также имелся загон для скота, выстроенный из камня, недалеко от него виднелся огромный стог сена, в стороне раскинулся старательно ухоженный огород, на котором зеленели поспевшие сочные овощи. Вокруг жужжали мухи. Черная ворона медленно поднялась и улетела прочь, когда они подошли еще ближе. Даже деревенские собаки убежали отсюда, когда началась эта кровавая резня. Деревня была совершенно пуста, если не считать чьего-то оставшегося лежать на земле трупа.
Поселенцы из народа Красного Оленя тоже начали выкапывать ров, и уже полдеревни было окружено глубоким рвом и возвышающимся укрепительным валом.
— Слишком мало, слишком поздно, — сказала Ульфрега, указывая на не до конца вырытый ров и упавшее, частично сожженное укрепительное ограждение. Повсюду были видны сломанные наконечники стрел, напоминающие о недавно прошедшей здесь кровавой битве, древко чьего-то копья; в стороне валялся один из мечей Проклятых, плоский деревянный брусок с обсидиановым наконечником, но большая часть крепкого обсидиана была разрушена, и куски его разбросаны вокруг. Ульфрега подняла с земли стрелу и быстро дотронулась до обсидианового острия, прежде чем убрала ее в кожаный мешок, свисающий с плеча.
— Вы тоже слишком поздно начали строить укрепительный вал и ров, — произнес Беор.
Ульфрега пожала плечами, раздраженно посматривая на него.
— Следующие набеги они обычно совершают на Три Дуба и Источник Воды.
— Между этими деревнями не такое большое расстояние, это не препятствие для Проклятых.
— Эй! — Она сплюнула на землю в сторону мертвого тела. — Проклятые передвигаются быстро на открытой местности, но становятся медленнее и беспомощнее, когда вынуждены пробираться на лошадях по лесам. Три Дуба и нашу деревню разделяют обширные лесные пространства.
— Но они не спасли этих людей.
Остальные люди из отряда Беора рассыпались по руинам покинутого поселения в поисках как можно большего количества обсидановых наконечников, не остались в стороне от их внимания и поспевшие овощи, только мертвые тела они старались обходить стороной.
— Я прогоню прочь этот дух, — сказала Адика. Несомненно, люди из Четырех Домов с нетерпением ждали, пока она разрешит этот острый для них вопрос. Беор и Ульфрега сделали жест руками, отводящий от них злых духов, и почтительно отошли назад, оставив Адику одну. Она заглянула в походную корзинку и достала оттуда прекрасную медную чашу, настолько вместительную, что она могла погрузить в нее руки. Адика ударила друг о друга кусками кремня, коснулась засохшего кусочка гриба, пытаясь разжечь огонь, после чего налила в чашу священную воду из своего небольшого бурдюка и поставила ее на импровизированный треножник над огнем. Остальные скрылись в лесу, желая найти следы своих злейших врагов — или спрятаться, пока Адика обращается к магии.
Вода нагревалась, а Адика в молчании смотрела на мертвое тело.
При падении у воина с лица съехала деревянная маска рыси. У него были гордые черты и бронзовый цвет лица, иссиня-черные волосы были собраны в хвост на голове, что являлось одним из обычаев Проклятых. Все руки были расписаны разнообразными магическими символами, которые пестрели синими, голубыми и оранжевыми красками, переплетаясь друг с другом. Было не важно, кто это — мужчина или женщина: он был взрослым воином, уже поэтому становилось страшно, поскольку он мог обучать других и сражаться сам.
Ни одно из животных, питающихся падалью, не прикоснулось к мертвому телу. Проклятые защищали свой дух с помощью сильных заклинаний и амулетов, поэтому Адике необходимо было быть предельно осторожной. К счастью, ни один из людей Четырех Домов не решился ограбить убитого воина, несмотря на то что на нем было немало богатых украшений и драгоценностей. На бронзовом нагруднике кирасы, защищавшей его грудь, были настолько искусно выгравированы фигуры животных, что Адика замерла от восхищения, любуясь прекрасной работой: женщина с головой стервятника величественно шла по тропе, ведущей к пылающему солнцу, в то время как два огромных дракона, извергая пламя, были обращены головами друг к другу. Трудно было представить и осознать, что такие жестокие создания, стремящиеся к тому, чтобы уничтожить человечество, способны создавать настолько прекрасные вещи. Бронзовый шлем, украшенный конским хвостом, скатился с головы убитого воина и остался лежать недалеко от него в грязной канаве. Кто-то раскроил гребень шлема во время битвы и втоптал его в землю рядом с телом воина.
