Лариса Петровичева - Охота на льва
Ясимин улыбнулась, но улыбка ее вышла задумчивой.
— Говорят очень многое, но не все из этого правда.
— Иногда правдой оказывается самое невероятное, — сказал Кембери, и Ясимин продолжала:
— Слухи просто дикие и невозможные. Говорят, что император при смерти, и едва ли не в два дня отправится к Заступнику. Министр финансов серьезно готовится к колебаниям биржи, а наши доблестные генералы заявляют, что смогут подавить любой мятеж, который неминуемо начнется после смерти Торна. Говорят, что загадочная дама, которая не знакома с бальным этикетом, его тайная супруга и мать наследника, и патриарх Кашинец секретно скрепил их союз несколько лет назад. Говорят, что уже готов указ о престолонаследии и регентстве этой таинственной брюнетки, пока сын императора не достигнет совершеннолетия.
Кембери захотелось схватиться за голову. Вот уж воистину людские языки без костей. И как это все умудряются видеть в сорок раз больше того, что происходит?
— Ясимин, вы же умная женщина, — сказал он. — Как считаете, что из этого правда?
Ясимин допила вино и ответила:
— На самом деле на Торна было совершено покушение.
— Как! — воскликнул посол: он был действительно удивлен. — Когда?
— Вчера утром. Не в меру экзальтированная девица пришла на прием к императору и плюнула в него отравленной стрелой из духовой трубки. Поэтому сегодня его величество в первый раз надел бальный галстук: он закрывает повязку на горле. И кольчугу заодно. А яд пигмеев может привести к непредсказуемым последствиям — поэтому рядом с императором врач.
— Ох, Царе Небесный… — выдохнул Кембери. — Я должен немедленно сообщить об этом владыке Хилери. Откуда вы знаете об этом, Ясимин? Что еще вы знаете?
Ясимин усмехнулась.
— Не спешите, мой господин. Пока это всего лишь результаты моих умозаключений. По-моему, они более разумны, чем разговоры о новом финансовом кризисе.
Посол выругался. Ну почему умные женщины иногда такие дуры, что просто за голову схватишься! И он тоже хорош: сидит и слушает бабьи сплетни.
— Вам не откажешь в логике, госпожа моя, — холодно произнес Кембери, — однако я предпочел бы факты.
Ясимин поджала губы.
— Извольте, мой господин, — сказала она. — Первый факт в том, что врач и загадочная дама иностранцы и говорят между собой на языке, которого я не знаю.
Кембери несколько удивился: торгуя прелестями в порту, Ясимин имела возможность повидать и послушать народ из самых разных стран. Интересные люди становились еще интереснее.
— А второй факт, — продолжала Ясимин, — в том, что Марита Стерх, девица благородного происхождения, вчера была на приеме у императора, а за день до этого приобрела в портовой сувенирной лавочке пигмейскую духовую трубку для охоты на львов с комплектом стрел. Полагаю, эти факты дадут вам пищу для размышлений.
И с этими словами она гордо покинула балкон, оставив Кембери в самых расстроенных чувствах.
* * *— Я не верю.
Ясимин, как и все проститутки, была невероятно религиозной и, хоть и не соблюдала постов, храм посещала регулярно и пожертвования делала крупные — ее прекрасное тело однажды даже послужило моделью для полотна «Кающаяся грешница у ног Заступника». И вот сегодня поутру, пойдя, как обычно, на службу, Ясимин вдруг застыла возле фрески Исцеляющего Заступника в главном столичном храме. Кембери видел ее — и это действительно была колоссальная, великолепная работа — она изображала события двадцатилетней давности, когда божество воплотилось на земле, чтобы исцелить человечество от страшной эпидемии, но взамен благодарности ему досталось только обвинение в ереси, пытки и костер. Художник Заруба, очевидец тех событий, писал фреску по памяти: Заступник в рубище стоял у позорного столпа, объятый пламенем и протягивал зрителю ларец с лекарствами. Сверху, из облаков, на него нисходил сиреневый луч Святого Духа. И Ясимин, по обыкновению своему, упав на колени и прочитав восемь просительных псалмов, вдруг посмотрела на фреску и поняла, что личный врач императора Торна и Заступник — одна и та же персона. Эта новость настолько ее поразила, что Ясимин наскоро закончила с молитвами и помчалась в амьенское посольство — донести до лорда Кембери важную информацию.
Посол, который только под утро вернулся с бала, встретил ее неласково и в пересказанных сбивчивым голосом вестях усомнился.
— У вас очень много интересных идей, дорогая Ясимин. Но отождествлять с Царем Небесным этого таинственного доктора — все-таки чересчур. Я не верю.
— Вы, дорогой мой Вивид, еретик, — заявила Ясимин. Все благородство и томность манер, видимо, остались вчера на балу — сейчас это была бойкая бабёнка, прошедшая и огонь и воду. — Вы в Царя Небесного не веруете и все подвергаете сомнению. Не будь вы посол могучей державы… хотя как сказать — вашему могуществу наш император преизрядно надрал зад, так вот, не будь вы посол, непременно бы вас за такие речи бросили бы в темницу! И поделом!
— Вам, Ясимин, не стоит рассуждать о вещах не по вашему разуму, — нахмурился Кембери: уколы в адрес Амье со стороны какой-то шлюхи ему не понравились. — Лучше вспомните мудрую истину, что молчание — золото, и не говорите больше всякой чепухи. А то я начинаю жалеть о том, что вообще завел знакомство с вами.
Ясимин поджала губы.
— Пожалейте еще и о том, что я ввела вас в общество столичных банкиров. И о том, как к вам попала информация об операции «Тайфун».
— Вы правы, я вспылил, — произнес посол и снял ночной колпак. — Но посудите сами, что общего может быть у этого старика с Заступником? Так и я могу сказать, что на самом деле являюсь духом небесным, поскольку похож на его изображение в храме.
— Поверьте, господин посол, я не ошиблась, — не сдавалась Ясимин. — В конце концов, что вам стоит пойти в храм со мной и самому во всем убедиться?
Ясимин была неправа: Кембери не являлся ни еретиком, ни атеистом. Последнее вообще было довольно опасно и, в общем-то, неразумно — доказательства Бытия Божия были явлены человечеству подробно и наглядно, событие второго вознесения Заступника было детально задокументировано. Поэтому в Царя Небесного либо в Заступника, что суть одно и то же, Кембери верил во всех смыслах: и не отрицал существования, и знал, что в случае чего небесный владыка ему поможет. Однако отождествлять фигуру творца небес и тверди с неизвестным стариком при дворе императора Кембери не собирался — что-что, а именно такое сравнение как раз и пахло ересью за милю.
Утренняя служба уже закончилась, и храм был пуст. Под его высокими сводами было тихо и прохладно — теплились крошечными звездочками свечи, да за хорами возился прислужник. Кембери окунул кончики пальцев в чашу со святой водой и провел по лбу круг Заступника.
