Дэвид Геммел - Полуночный Сокол
Морригу опустилась на землю, потерла лицо, ободрав кожу под правым глазом и еще больше обнажив кость.
— Не очень красива, да?
— Не понимаю, почему бессмертные выбирают такие нелепые лица.
— Может быть, я его не выбирала, сынок, может быть, в моем облике отражена сама сущность Морригу?
— Ее голос уносился вдаль.
— Тебе нужно многому научиться, и вот урок первый, постарайся его усвоить. Нельзя победить страх, убегая от него.
Ворон захлопал крыльями и взмыл в небо. Это на мгновение отвлекло Бануина, и когда он снова повернулся к Морригу, она уже исчезла.
Восточные горы озарились первыми лучами солнца.
Когденово поле опустело. Бануин глубоко вздохнул и сел у догорающего костра.
Бэйн проснулся, зевнул и заспанно посмотрел на Бануина:
— Ты что, всю ночь здесь просидел?
— Ага.
— Думал, за тобой придут мертвяки? — усмехнулся Бэйн.
— И они пришли.
К полудню они были уже далеко от Когденова поля и взбирались по лесистым холмам, возвышающимся над восточным побережьем. Вдалеке уже показались торговые суда, идущие вдоль берега на север.
— Я думал о Форваре и его смерти.
— Ой, только не начинай снова.
Но Бануин пропустил его слова мимо ушей.
— Я все думаю, мог бы он измениться с возрастом? Он был так молод и ослеплен ненавистью из-за смерти отца.
— Ты слишком много думаешь, — ответил Бэйн. — Форвар был скотиной, за что и поплатился. И хватит об этом. Каким бы мог стать Форвар, не имеет значения, потому что он умер и покинул нас.
— Может быть, и не покинул, — возразил Бануин и рассказал другу о призрачной битве и разговоре с Морригу.
Бэйн слушал не перебивая.
— Ты уверен, что тебе все это не приснилось? — спросил он, когда Бануин закончил.
— Уверен,
— А Валанус подумал, что ты призрак?
— Да, подумал.
— Так зачем Старуха приходила к тебе?
— Не знаю, Бэйн, но то, что я увидел, было так безнадежно грустно. Целую вечность снова и снова участвовать в побоищах и резне. Валанус все еще верит, что может выиграть ту битву.
— Ну, тут уж ничего не поделаешь! Давай подумаем о более важных вещах. Я голоден и хочу женщину.
На этом Бэйн повернул коня и погнал на самый высокий из холмов в надежде увидеть село или деревню.
Бануин проводил его взглядом, размышляя, действительно ли ему наплевать на измученные души павших на Когденовом поле.
Через час Бэйн вернулся.
— В пяти милях к северо-западу есть большой форт. Примерно двести домов и два поместья.
Бануин молча кивнул. Бэйн похлопал друга по плечу:
— Ты очень странный. Когда же ты изменишься?
— Мне многому нужно научится, — согласился Бануин. — Как думаешь, чему следует научиться в первую очередь?
— Жизни! Настоящей жизни! — Бэйн пришпорил коня. — Оглянись по сторонам, посмотри на холмы, на деревья, посмотри, как играют на дубах солнечные зайчики. Почувствуй, как твое лицо ласкает ветерок. Вот это и есть жизнь, Бануин! Вчерашняя ночь и армия призраков уже в прошлом, а завтра еще не наступило. Живи сегодняшним днем! Этим самым моментом! Но для тебя не важен сегодняшний день. Ты либо скорбишь над трагедией прошлого, либо мечтаешь о чем-нибудь в далеком будущем. Бродит ли еще по холмам Форвар? Обретут ли покой духи Когденова поля? Не разочарует ли тебя Камень? Почему солнце горячее, а вода — мокрая? Нельзя так жить!
Бануин покачал головой, чувствуя, как в нем нарастает гнев.
— Но это лучше, чем разъезжать по свету в поисках дочерей земли, готовых к спариванию, напиваться и устраивать драки; это лучше, чем порхать по жизни как листок на семи ветрах.
— Ты уверен? — с улыбкой спросил Бэйн, но его лицо вдруг посерьезнело. — Мы все как листья, друг мой. Наша жизнь так недолговечна, по сравнению с горами или морем. Недолговечно и все то, что мы создаем. К северу от Старых Дубов есть мертвый город. Я бывал там. Один фермер раскопал останки огромной стены. Там целые блоки камней по пятьдесят — шестьдесят тонн весом, лежащих один на другом. А еще в затерянной долине обнаружили голову гигантской статуи. Один нос оказался длиннее палаша. Кем был этот человек? Наверное, королем. Но никто не знает ни имени короля, ни названия его города. Наверное, дух короля до сих пор бродит по холмам, и, может быть, они даже спелись с Форваром. — Бэйн вздохнул. — Ах, Бануин, ты такой добрый и чуткий, но часа через два будешь где-нибудь сидеть, размышляя о несправедливости жизни, а я буду сжимать в объятиях обнаженную красавицу.
Бэйн пришпорил коня и помчался прочь. Бануин пустился следом.
— Расскажи мне о той статуе, — попросил он.
Бэйн вздохнул:
— Ты ведь не слышал ни слова из того, что я сказал?
— Что ты, я слышал все, но расскажи мне о городе мертвых.
— Коннавар велел раскопать стену, но она оказалась слишком длинной и слишком большой. Говорят, она тянется на многие мили. Брат Солтайс считает, что на месте раскопок сейчас ищут сокровища. Королю демонов нужно золото, чтобы вооружить солдат, и он надеется добыть его на могильниках.
— Интересно, как поднимали такие огромные камни? И зачем строили такую? .. — начал Бануин.
— Ну, вот, — прервал его Бэйн, — ты опять погряз в прошлом. Ну, до встречи в недалеком будущем!
И он галопом помчался на юго-запад к форту.
Как и большинство кельтонских поселений, город-форт Поющая Вода строился без предварительных проектов и планов. Первое поселение норвинов примерно из двадцати домов было построено у ручья, водопадом низвергавшегося в озеро со снежно-белых скал. Расположенное менее чем в двадцати милях от восточного побережья, у самого устья реки, поселение быстро превратилось в место оживленной торговли. Вокруг росли леса, да и сама земля была богатой и плодородной. На равнинах прекрасно зрела кукуруза, а горные районы подходили для разведения коз и овец. Город процветал. На улицах появлялось все больше и больше домов, а когда всего в двух милях обнаружили месторождения угля и руды, город разросся пуще прежнего.
Сейчас в форте проживало около трех тысяч человек, и еще более четырех тысяч в предместьях. В городе появились склады, магазины, кузницы, конюшни, мануфактуры, кожевенные мастерские. В почете были и другие ремесла. В Поющей Воде жили мельники, кожемяки, коневоды, ювелиры, торговцы и другие мастера. В городе имелись даже баржи, на которых кони подтягивали к морю груз.
В свои семнадцать лет Бэйн никогда не видел такого огромного города. Он считал большими Старые Дубы, но здесь было в два раза больше народу. Подъехав к воротам, он почувствовал себя не в своей тарелке, ему стало не по себе: казалось, огромный город готов его поглотить. Но он выбросил эти мысли из головы, нашел конюшню и, пристроив туда коня, попросил вычистить его и накормить зерном.
