Джо Аберкромби - Кровь и железо
— Могущественный человек, — сказал тот, что сидел в центре.
— Маг из древних времен, — добавил сидевший слева.
Логен нахмурился. Он слышал о магах. Однажды ему довелось встретиться с заклинателем, но того «волшебника» оказалось легко убить — он не обладал никакими чудесными способностями; во всяком случае, Логен их не заметил. Однако маг — это нечто иное.
— Мы слышали, что маги мудры и сильны, — проговорил дух, сидевший посередине, — и что они могут взять человека в далекое путешествие и показать ему множество вещей. Кроме того, они лукавы и у них свои цели.
— Чего он хочет?
— Спроси его сам.
Духов мало заботили дела людей, и они всегда были слабоваты в деталях. Но это лучше, чем обычная трепотня про деревья.
— Что ты собираешься делать, Девятипалый?
Логен с минуту думал.
— Пойду на Юг, разыщу того мага и спрошу его, чего он от меня хочет.
Духи кивнули. Нельзя было понять, считают они это хорошей идеей или плохой. Им было все равно.
— Что ж, прощай, Девятипалый, — произнес дух, сидевший справа. — Возможно, мы больше не увидимся.
— Да уж, попытаюсь справиться без вас.
Однако иронию Логена не оценили. Духи поднялись и двинулись прочь от костра, постепенно растворяясь в темноте. Вскоре они исчезли. Тем не менее Логен должен был признать, что они принесли больше пользы, чем он смел надеяться. Они показали ему цель.
Утром он отправится на Юг и разыщет мага. Кто знает, вдруг тот окажется хорошим собеседником? Во всяком случае, это лучше, чем пасть под вражескими стрелами, не получив ничего взамен. Логен глядел в огонь и тихо кивал сам себе.
Он вспоминал другие времена и другие костры, у которых он сидел не один.
Игра с ножами
В Адуе стоял восхитительный весенний день. Солнце сияло сквозь ветви ароматного кедра, отбрасывая пятнистую тень на игроков, что расположились внизу во дворе. То и дело налетал ласковый ветерок, так что карты приходилось крепко держать в руках или прижимать к столу бокалами и монетами. На деревьях щебетали птицы, а с дальнего конца лужайки доносилось щелканье ножниц садовника, отражавшееся тихим благозвучным эхом между высоких белых зданий. Радовала ли игроков куча монет в центре стола, зависело от того, какие карты имелись на руках у каждого.
Капитана Джезаля дан Луфара деньги, несомненно, радовали. С тех пор как его назначили в личную королевскую охрану, он открыл в себе исключительный талант в области карточной игры — талант, позволявший ему выигрывать крупные суммы. Капитан, конечно же, не нуждался в деньгах, поскольку его семья была богата. Однако карты помогали ему скрыть от родных свою расточительность, хотя он швырялся деньгами, как моряк. Дома отец донимал всех разговорами о том, как разумно Джезаль распоряжается своими средствами, а полгода назад старик купил ему в награду капитанский чин. Братья не слишком обрадовались этому… О да, деньги еще никому не мешали, и нет более приятной забавы, чем унижать своих близких.
Джезаль полулежал на скамье, вытянув одну ногу вперед, и скользил взглядом по лицам других игроков. Майор Вест наклонил свой стул так далеко назад, раскачивая его на двух ножках, что рисковал вот-вот рухнуть на землю. Он поднял к солнцу бокал, любуясь игрой света в янтарной жидкости. На его лице играла легкая загадочная улыбка, словно он думал: «Я не дворянин и, может быть, ниже вас по социальному положению, но я победил на турнире и добился милости короля на поле битвы. Значит, я лучший, а вы, детки, черт вас побери, делайте то, что я вам говорю». Впрочем, сегодня карта ему не шла. По мнению Джезаля, майор слишком осторожничал со ставками.
Лейтенант Каспа, наклонившись вперед, хмурился и теребил свою песочного цвета бородку; он пристально вглядывался в карты, будто решал сложную арифметическую задачу. Этот жизнерадостный молодой человек ничего не смыслил в игре и всегда был чрезвычайно благодарен Джезалю, когда тот покупал ему выпивку на его же собственные деньги. Однако Каспа вполне мог позволить себе проигрывать: отец лейтенанта был одним из крупнейших землевладельцев Союза.
Джезаль часто замечал, что глуповатые люди, очутившись в компании людей поумнее, начинают строить из себя ну совершенных тупиц. Поскольку высокое положение им не светит, они охотно занимают позицию симпатичных идиотов, которые ни с кем не спорят (в спорах они обречены на поражение) и поэтому становятся всеобщими друзьями. Сосредоточенное выражение лица Каспы как будто говорило: «Я не умен, но честен и мил, что гораздо более важно. Ведь люди переоценивают значение ума. А еще я очень, очень богат, так что меня все любят».
— Я, пожалуй, поддерживаю, — сказал наконец Каспа и кинул на стол столбик серебряных монет.
Деньги с веселым звоном рассыпались, сверкая на солнце. Джезаль рассеянно подвел в уме итог. Может, новый мундир? Каспа всегда начинал слегка дергаться, когда к нему приходила хорошая карта, а сейчас он был абсолютно спокоен. Вряд ли блефует; скорее всего, ему просто надоело сидеть вне игры. Джезаль не сомневался, что Каспа сломается уже на следующем круге ставок.
Лейтенант Челенгорм насупился и швырнул карты на стол.
— У меня сегодня сплошное дерьмо! — прогремел он и откинулся на спинку стула, ссутулив могучие плечи.
Его хмурая мина означала: «Я силен и отважен, у меня пылкий нрав, поэтому все должны обходиться со мной почтительно». Однако именно почтения за карточным столом он так и не дождался. Пылкий нрав уместен в битве, а в денежных делах от него лишь неприятности. Если бы Челенгорм играл хоть немного лучше, Джезаль не выманил бы у него половину жалованья. Лейтенант одним глотком осушил бокал и снова потянулся к бутылке.
Значит, остается только Бринт, самый молодой и самый бедный в их компании. Он облизывал губы, и лицо его выглядело одновременно осторожным и отчаянным. Казалось, оно говорило: «Я не так уж молод и беден. Я могу позволить себе проиграть эти деньги. Я значу ничуть не меньше, чем вы все».
У него сегодня была куча монет — возможно, он как раз получил жалованье, и на эти деньги ему предстояло жить пару месяцев. Джезаль планировал отобрать у него серебро и потратить все без остатка на женщин и выпивку. При мысли об этом он с трудом удержался от смеха. Смеяться он будет, когда выиграет партию. Бринт откинулся назад, тщательно обдумывая ход. Ему нужно время, чтобы принять решение, и Джезаль взял со стола свою трубку.
Он прикурил от лампы, стоявшей здесь специально для этого, и выпустил несколько неровных колечек дыма вверх, в ветки кедра. Курение, к сожалению, давалось ему далеко не так легко, как игра в карты: кольца представляли собой безобразные клубы желтовато-бурого дыма. Если быть до конца честным, ему не нравилось курить — от трубки его начинало подташнивать. Однако это было весьма стильно и очень дорого, а Джезаль не мог упустить что-либо стильное только потому, что оно ему не нравится. В последний раз, когда он был в городе, отец купил ему замечательную трубку слоновой кости, чему братья Джезаля тоже не очень-то обрадовались.
