Ирина Лесная - Баба-яга в тельняшке
— Ну, здравствуй дочка!
— Баба-яга — вам дочка, а меня отпустите, а то кричать буду, — ответила я и попыталась вырваться из рук непонятно откуда взявшегося великана.
— Хватит в нашем роду и одной бабки-ёжки — моей матери, а единственную свою наследницу я ей на воспитание не отдам. Замуж у меня пойдешь.
— Это, с каких пор чужие люди совершеннолетними девушками распоряжаться стали?
— Не люди, и не чужие. Чему тебя Марфа Моревна только учила?
— Она меня учила с незнакомыми дядями на улице не разговаривать и никуда с ними не ходить. Сейчас же отпустите, иначе полицию вызову, — я достала телефон из кармана.
— Звони, звони, только мы уже на полпути в родной мир, — ухмыльнулся Елисей.
Несмотря на излишнюю костлявость, хватка у моего похитителя была железной, я и дернуться не могла, а кругом все мелькало и искрилось так, что пришлось закрыть глаза. Последнее, что я запомнила, была яркая вспышка и сноп искр, окрашенных всеми цветами радуги.
Глава 3
Открыв глаза, я обнаружила, что по-прежнему нахожусь на руках у Елисея. Вполне так удобно сижу и даже за его шею крепко ухватилась. Я бы и покрепче ухватилась, да что толку — бессмертный у меня папенька не задушишь, не убьешь.
— Доченька, — мило так, по-семейному, назвал. Это его что на отцовские чувства вдруг потянуло? — Я хочу, чтобы ты познакомилась со своим наследством до того, как замуж выйдешь.
— Я своего согласия не давала и даже жениха в глаза не видела, может быть, покажете, вдруг я передумаю?
— Видела, как не видеть, — усмехнулся кощей.
— Костя? — вырвалось у меня.
— А говоришь, не знаешь.
— Он меня замуж не звал, да и я не соглашусь, а то, что он целуется хорошо, так это еще не повод! — разозлилась я и на новоявленного родителя, и на парня.
— Вот же кощей, а говорил, все традиции будет соблюдать! Поцеловать девушку до объявления о помолвке! Да я ему все кости пересчитаю! Теперь только пусть попробует не жениться! — орал Елисей, даже меня на землю поставил.
— Нет, теперь пусть попробует жениться! — не согласилась я, — нечего было от меня все скрывать и за моей спиной с кем не попадя договариваться!
— Что значит «с кем не попадя»? Я твой отец! — возмутился непризнанный мной родитель.
— А я вас не знаю, и отец у меня уже есть! — возразила я.
— Узнаешь! — прошипели на меня и уже гному добавили, — Аркадий, лучших учителей из столицы выписать! Особенно, по этикету. А то дочь князя, а вести себя не умеет. Родному отцу перечит.
— Да записываю я, записываю, княже.
И откуда только этот мужичек — борода — лопатой рядом оказался?
— Я с папой всегда договориться могла, а вас и знать не хочу! Верните, откуда взяли.
— Аркадий, забирай дочь, а то я за себя не отвечаю! Пусть посидит в светлице, как девице на выданье положено, глядишь и образумится.
Мужичок смерил меня взглядом снизу — вверх:
— Не гневайся, хозяин, только мне вашу дщерь не потянуть, ростом она в вас пошла.
— А я домой хочу! — встряла я в диалог мужчин.
— Отныне это твой дом, — и мне указали на большой деревянный терем — ставенки резные, окна расписные, ага, черепами и костями украшенные. Особенно, впечатлил забор из частокола, где на каждом колу череп красовался.
— Я туда не пойду, — выкрикнула с испугом и даже назад попятилась.
— А ты про это? — Елисей крутанул особенно крупную черепушку на воротах, — так это наследие предков, так для антуража, привыкнешь.
Приплыли, буду я жить в светлице, как какая-нибудь красная девица из сказки, только терем у меня не цветами, а костями украшен, а вместо принца на белом коне жених — кощей! Идти в дом совершенно не хотелось, но пришлось, потому что Елисей взял меня за руку и за собой повел. Я подумала и не стала сопротивляться, во-первых, он сильней, а во-вторых, мне любопытно стало, что там внутри? А сбежать всегда успею, я в этом не сомневалась ни капли. Мои ожидания оправдались в полной мере, чего стоила только гостиная, в которую меня притащил родитель. Стол и стулья из огромных костей, да таких, что даже представлять этих людей не хотелось, украшали огромное помещение. Кресло и диван, обтянутые чьей-то кожей, тоже впечатляли. Елисей проследил за моим испуганным взглядом и, хмыкнув, сказал:
— Это не человеческие кости. Мы кощеи, а не людоеды.
— А кожа на диване? — поинтересовалась я, потому что мурашки, пробежавшие по моей спине при взгляде на эту самую мебель, покидать меня не спешили.
— Придется тебя разочаровать, при производстве этой мебели ни один человек не пострадал, — с раздражением произнес Елисей.
— Это хорошо, — выдала я и уставилась на великолепный камин в углу, над которым висели отнюдь не рога оленьи, а очень даже миленький такой скелетик и не просто висел, а еще и улыбался во все тридцать два, нет двадцать восемь зубов, четыре передних отсутствовали.
— Ыыы, — только и смогла сказать я, протянув руку в сторону камина, — так скоро я все слова забуду, и останутся только одни эмоции как у орков.
— Валерьян, слазь, что дочку пугаешь? Ужин неси, — обратился кощей к скелету, который ловко спрыгнул со стены.
— Дык, отдыхал я, хозяин. Сейчас все будет, — и скелет погромыхал своими костями в сторону двери, которая вела, видимо, на кухню.
— Сейчас поедим, и я покажу твою комнату в светлице, — сообщили мне и показали на диван, — присядем.
Я села с краешка, подальше от Елисея, назвать его отцом у меня даже в мыслях не получалось.
— Ну что ты как неродная, — усмехнулся мужчина, сам пересел ближе ко мне и взял за руку, — понимаю, неожиданно, сам еще не привык, что у меня дочка такая взрослая, вот скоро и замуж отдавать.
— Не хочу я замуж, да и решать это мне, я уже два года как совершеннолетняя.
— Замуж пойдешь, это не обсуждается, мне наследник нужен, но не сразу, пока учиться будешь. Сначала этикет и все прочие женские премудрости, а потом и магические науки освоишь. Я тебя в свою загородную резиденцию не зря привел, здесь ты в безопасности и бежать некуда — кругом лес.
— Ну, спасибо, а меня спросить? Может, еще и крестиком вышивать заставите? — возмутилась я.
— У нас все родители за детей решают. Надо будет, и ноликом вышьешь.
— Именно родители, а маму, у которой ты магию отнял, тоже не надо спрашивать?
— И это знаешь? Мама тобой не очень интересуется, у нее другая жизнь, и она ее, судя по всему, устраивает, я за ней наблюдал, когда узнал, что у меня дочь есть.
— И кто сдал?
— Дядя твой раскололся месяц назад, когда мы вместе… а, впрочем, не важно.
