Джон Толкиен - Хоббит, или Туда и обратно
Берт и Том отошли к бочке, а Вильям сидел и пил пиво из кружки. НаконецБильбо набрался храбрости и сунул свою маленькую руку в огромный карман Вильяма. Там лежал кошелек — большой кошелек, показавшийся Бильбо целым мешком.
«Ха! — подумал хоббит, начиная входить во вкус, и потащил кошелек из кармана. — Лиха беда начало!»
То-то и оно, что «лиха беда»! Кошельки-то у троллей очень вредные — и этот, естественно, не был исключением.
— И-хто-там? — запищал кошелек, едва Бильбо вытащил его из кармана.
Вильям тут же обернулся и, прежде чем Бильбо успел юркнуть в тень, схватил хоббита за горло. — Лопни мои глаза, Берт! Гляди-ка, чего я сцапал! — заорал Вильям.
— Чего там?
— Поди знай… Ты кто?
— Бильбо Бэггинс я, граби… хоббит… — прохрипел трясущийся Бильбо, лихорадочно соображая, как бы исхитриться и ухнуть филином, прежде чем его задушат.
— Грабихоббит? — Тролли изумленно уставились на Бильбо.
Они были тугодумы и ко всему незнакомому относились с большим подозрением.
— Что грабихоббит делал в моем кармане? — вопросил Вильям.
— А если его поджарить? — вмешался Том,
— Надо попробовать, — подхватил Берт и потянулся за вертелом.
— Сдерешь с него шкуру — так на один зуб останется, — хмыкнул Вильям, который только что плотно поужинал.
— Может, он тут не один такой? Пирог бы сготовили… — предложил Берт. — Эй, ты, кролик вонючий, много вас тут шастает? — спросил он, поглядев на мохнатые ноги хоббита, а затем поднял Бильбо за пятки и хорошенько потряс.
— Много… — вырвалось у Бильбо, прежде чем он успел сообразить, что выдает своих друзей. — Совсем никого! — мгновенно поправился он.
— Это как понимать? — удивился Берт.
Он перевернул Бильбо и теперь держал его за волосы.
— Так и понимать, — прохрипел задыхающийся Бильбо. — Дяденька, пожалуйста, не нужно меня готовить! Я сам хорошо готовлю, и куда лучше, чем готовлюсь, извините за выражение. Я вам такой завтрак приготовлю! Если вы меня, конечно, не съедите за ужином…
— Эх ты, козявка, — буркнул Вильям, который уже наелся до отвала и надулся пивом. — Отпусти его, Берт![30]
— Вот и нет! Пусть сначала объяснит, что значит «много» и «совсем никого», — возразил Берт. — Не хочу, чтобы мне глотку во сне перерезали! Сейчас вот подпалю ему пятки — живо заговорит!
— Не смей! — гаркнул Вильям. — Это я его поймал!
— Дубина ты стоеросовая, Вильям! — огрызнулся Берт.
— Сам ты бревно!
— Отвали, Билл Хаггинс! — процедил сквозь зубы Берт и двинул Вильяма кулаком в нос.
Началась жуткая потасовка. Берт уронил Бильбо на землю, и у того хватило ума отползти подальше, чтобы его не растоптали. А тролли грызлись, как псы, обзывали друг друга разными обидными (но, надо признать, весьма справедливыми!) словечками и орали на весь лес. В конце концов они сцепились и, молотя друг друга кулаками и ногами, покатились по земле, причем едва не угодили в костер. А Том прыгал вокруг и колошматил обоих дубиной, рассчитывая, видимо, таким образом привести их в чувство, — но от этого дерущиеся, разумеется, только распалялись пуще прежнего.
Казалось бы, самое время было уносить ноги, но Бильбо еле передвигал эти самые ноги, поскольку Берт сильно помял его своими лапищами, а кроме того, бедняга никак не мог отдышаться и у него кружилась голова. Поэтому он лежал за деревом, чтобы свет от костра на него не падал, и тяжело отдувался.
И вдруг, в самый разгар драки, на поляне появился Балин! Гномы издалека услышали крики троллей и, не дождавшись ни возвращения Бильбо, ни его уханья филином, один за другим осторожненько поползли на свет. Едва заметив Балина, Том дико завопил. Тролли, вообще-то, на дух не выносят гномов (сырыми, конечно!). Берт и Билл мгновенно прекратили драку и заорали: «В мешок его, Том! Скорее!» И прежде чем Балин, который ломал голову над тем, где же в этой неразберихе искать Бильбо, сообразил, в чем дело, на него накинули мешок.
— Сейчас еще наползут, — прошептал Том. — Вот увидите! Это и значит — много и совсем никого! Грабихоббитов — совсем никого, а гномов — много! Башкой работать надо!
— Похоже, ты прав, — прошипел Берт. — Отойдем-ка от костра.
Так тролли и сделали. Приготовив мешки, в которых они таскали баранов и прочую добычу, они затаились во мраке. Как только выползал очередной гном и начинал таращить глаза на костер, разбросанные кружки и обглоданные кости — хлоп! — на голову ему набрасывали дурно пахнущий мешок, и гном оказывался на земле. Вскоре Двалин уже лежал рядышком с Балином, Кили — с Фили, Дори, Нори и Ори — друг на друге, а Оина, Глоина, Бифура, Бофура и Бомбура свалили в кучу подле костра.
— Пусть полежат, успокоятся! — проворчал раздраженный Том, поскольку Бифур и Бомбур не дались ему в руки просто так — они сопротивлялись, как бешеные (гномы всегда так ведут себя в безвыходном положении!).
Торин полз последним — и события не застали его врасплох. Он рассчитывал на худшее, и ему не нужно было видеть ноги своих друзей, торчавшие из мешков, дабы понять, что дела идут далеко не блестяще. Не выползая на свет, он остановился и растерянно вопросил:
— Что тут творится? Кто обижает моих подданных?
— Тролли! — шепнул в ответ Бильбо, затаившийся за деревом. О нем в суматохе позабыли. — Они прячутся в кустах и набрасывают на всех мешки!
— Ах вот как! — воинственно воскликнул Торин и бросился прямо к костру, да так стремительно, что тролли не успели накинуть на него мешок. Торин выхватил из костра горящую ветку и ткнул ею прямо в глаз опешившему Берту. Таким образом, на некоторое время Берт был выведен из строя. Но и Бильбо не зевал — он ухватил Тома за ногу (а это оказалось совсем не просто, так как нога тролля была толщиной с хорошее дерево!) и тут же кувырком полетел в кусты, поскольку этой самой ногой Том размахнулся и со всей мочи пнул костер, пытаясь головешками попасть в Торина.
За это Том получил такой тычок веткой, что потерял передний зуб. Ну и взвыл же он, доложу я вам! Но тут Вильям изловчился и набросил на Торина мешок. На этом битва и закончилась. Гномам теперь трудно было позавидовать — крепко связанные, каждый с мешком на голове, они лежали подле трех обозленных троллей (двое из них дули на ожоги и синяки), которые спорили — то ли зажарить гномов на медленном огне, то ли накрошить и сварить похлебку, а может, просто сесть на них поочередно и превратить в лепешки? Бильбо тем временем висел на колючем кусте — исцарапанный, в изорванной одежде — и не смел пошевелиться, опасаясь, что его заметят.
Тут-то и вернулся Гэндальф. Правда, никто его не заметил. Тролли наконец решили зажарить гномов сразу, а съесть немного погодя; идея эта принадлежала Берту. После продолжительных препирательств остальные с ним согласились.
