Ольга Малашкина - Три смерти и Даша (СИ)
Увидев Лейлу, Паша широко и глупо улыбнулся.
— Ты меня звал? — осведомилась она.
— Э — э-э… Нет.
— Но ты повторял мое имя. Насколько я знаю — после смерти бабушки я тут единственная Лейла.
— Ну, да. Так надо.
— Надо? Это уже интересно. Зачем?
— Это приворотный ритуал. Я проведу его, и ты будешь меня любить.
— Правда?! — Лейла просияла так неподдельно, что Паша смутился, — Ты можешь сделать так, чтобы я полюбила?
— Могу, — неуверенно ответил он.
— Правда, можешь?! А‑то я не верю в любовь.
— Ты? — удивился Пашка.
— Да, уже давно. А ведь я так хочу любить. И не могу. Это в моем‑то возрасте! Но, ты же мне поможешь? Да? — Лейла откровенно издевалась над ним, но в каждой шутке только доля шутки.
— Паш, а что это за странный язык? — спросила Лейла.
— Это православные молитвы, прочитанные наоборот.
— Почему именно православные?
— Я их очень много знаю.
— А — а-а, понятно.
— Ой, Лейла, на тебя, наверное, православные молитвы не подействуют! Ты же мусульманка.
— Я атеистка.
— Да, а почему тогда — Лейла?
— Наверное, потому, что Фаритовна, не иначе. А вообще, это дедушка настоял, чтобы меня назвали в честь бабушки. Они так любили друг друга.
— Наверное, всю жизнь прожили вместе?
— Нет, познакомились на свадьбе у моих родителей. Дедушка — мамин отец и бабушка — папина мама. Они десять лет прожили вместе, пока она не умерла. Дедушка ей стихи читал почти каждый день.
— Ну, вот видишь — любовь есть.
— Конечно — есть, только не для меня.
— А твои родители — атеисты?
— Нет, они в свое время не поделили мое вероисповедание. Долго спорили из‑за него.
— Неужели дали тебе возможность выбрать? — с недоверием спросил Пашка.
— Нет, просто спор выиграл дедушка. Ну, так, что? Ты сделаешь так, чтобы я полюбила?
— Конечно. Все во власти.
— И не говори. Вообще‑то я замерзла. Все‑таки не май месяц, а только начало апреля. Пойдем?
— Куда?
— Ко мне в гости.
— П — пойдем.
Лейла с легкостью запрыгнула на подоконник и скрылась в темной комнате. Паша, немного помедлив, последовал за ней. Он влез в комнату и не увидел там девушки.
— Лейла? — негромко позвал он.
— Я здесь, — ответила она откуда‑то из коридора. В следующую секунду ее силуэт показался в светлеющем дверном проеме. Паша зачарованно смотрел, как она плавно, по — кошачьи двигается. Ему было не по себе, руки его дрожали. Колени подгибались. Лейла вошла в комнату и притворила за собой дверь.
— Паш, закрой окно. Дует и воняет костром…
Рано утром в предрассветной мгле Паша вылез из окна, и Лейла закрыла его. На земле дымились остатки пяти костров. Парень шел на автопилоте, не обращая внимания на дорогу. Глаза его горели. На лице было удивленно — просветленное выражение, в уме он прикидывал, чем дома можно отравиться.
В последнее время я стала часто бывать в этом районе. Время от времени я заглядываю в больницу
— забираю тех, кто меня ждет, а иногда и тех, кто не ждет. Я часто навещала одного парня — мотоциклиста. Он слишком долго был на грани между жизнью и мной, но, побывав у него в последний раз, я поняла, что мы еще долго не увидимся. Так лучше. Не люблю забирать молодых — человеческая жизнь и так слишком коротка. Пусть лучше дружит с девушкой, которая часто навещает его.
После больницы решила навестить ту девочку — мою старую знакомую. Вчера она сказала что‑то такое, что, я думаю, поможет нашему разговору.
Она шла по безлюдному переулку. Обычно, Он бывает в таких местах гораздо чаще, чем я. Я стала видимой для нее. Сама она меня не увидела бы. Меня видят только люди с нарушенной психикой и некоторые убийцы. Я подошла к ней: "Здравствуй, Даша".
Девушка вздрогнула, услышав мой голос. Увидев меня, она в бессильном ужасе вжалась в стену ближайшего дома, глаза ее расширились от страха. Но ни уйти, ни убежать она естественно не могла.
— В чем дело? Ты же не боишься меня? Ты еще вчера говорила.
— А вообще — глупости все это — меня все боятся, независимо от того, кто и что говорит. Но ты не бойся. Я пришла не за тобой. За тобой придет Он, а не я.
— А зачем тогда?
Даше стало немного легче. Как и полагается, она с первой же секунды поняла, кто перед ней. Вот, только, почему лицо кажется таким знакомым?
— Поговорить.
— Поговорить???
— Да, понимаешь, (я даже не знаю, с чего начать) я не хочу, чтобы ты умирала.
— Мы все умрем.
— Конечно, и даже я, но послушай меня. Нашей семье нужна девочка.
— Семье?
— Да, у меня прекрасная семья: я, Он и Оно. И мы не можем родить девочку. А детей должно быть трое.
— Оно? Это как? А причем здесь я?
— Мы хотим тебя удочерить.
— Спасибо, у меня есть родители. А я всегда думала, что ты похожа на скелет.
— Я еще молодая. А скелетом стану лишь в глубокой старости.
— И косы у тебя нет.
— Да, просто мне с распущенными волосами больше нравится.
— Я не это имела в виду.
— А, это. Глупости какие. Зачем? Она мне не нужна. Ну, так, что? Ты не ответила на мой вопрос.
— Я ответила — нет.
— Может, подумаешь?
— Я уже подумала.
— Но, ты же умрешь!
— Все мы умрем.
— Но ты умрешь скоро. Очень скоро, — я не хотела ей этого говорить, не хотела расстраивать, но вырвалось.
— Туда мне и дорога. До свидания.
— До встречи.
Я снова стала невидимой для живых и отправилась дальше по своим делам. Я задумалась: как же ее уговорить? Или, может — взять другую? Но, я уже привыкла к ней, да и жить ей осталось совсем недолго.
Я глубоко задумалась, запнулась обо что‑то и растянулась на земле. Что ни говори, но смотреть под ноги, хотя бы время от времени нужно даже мне.
— Девушка, вы не ушиблись?
— Нет.
Молодой человек, смуглый, с карими глазами и русыми волосами помог мне подняться и участливо улыбнулся.
— Будьте аккуратнее.
— Спасибо, буду обязательно.
— Антон, ты идешь? — светловолосая девушка с большими, словно испуганными глазами ревниво посмотрела на меня.
— Иду.
Когда он подошел к ней, девушка шепотом сказала ему: "Ну и плащ у нее. Просто балахон какой‑то". "Да, ладно тебе, о вкусах не спорят", — отозвался он.
Я запаниковала. Неужели я забыла стать невидимой? Вроде — нет. Странно… Наверное, сегодня — не мой день. Потому, что для полного счастья мне сегодня не хватало только встречи с чудовищем. А навстречу мне, улыбаясь, двигался дядя Витя.
