Джон Норман - Побратимы Гора (ЛП)
3. Шест
- Как она красива, - восхитился Кувигнака.
- Да, - не стал я отрицать очевидное.
У меня перехватило дыхание от невероятной красоты прежней мисс Миллисент Обри-Уэллс, когда-то дебютантки из Пенсильвании. Она была стройна и прекрасна. Она была прекрасна вся целиком, и каждая отдельная её часть выглядела изящно, красиво и чувственно. Она была поистине женственна. Работорговец, что выбрал её для гореанского ошейника, знал своё дело. Она была одета, и украшена, со всей красочностью, сверканием, варварским богатством, со всей внушительностью и блеском, со всей праздничностью, пригодной для пиров и танцев краснокожей женщины. Даже дочери вождей, такие как Блокету, дочь Вотонки, наверняка, позавидовали бы великолепию и блеску её одеяния. Длинное платье из дублёной кожи табука было почти белым. Такими же, были её узкие бриджи и мокасины. Вся одежда девушки была разрисована орнаментами, и украшена бахромой. Её волосы, рыжие и сияющие на солнце, были заплетены в по моде краснокожих. Косы были перевязаны золотой проволокой. Ожерелья из раковин и бисера, мониста из золота и серебра, свисали с её шеи. На запястьях, видимых из-под края рукавов платья, звенели серебряные браслеты. Глядя на неё, невозможно, было подумать, что она рабыня. Если бы не её запястья связанные за спиной, и не две сделанных из сыромятной кожи верёвки на шее, концы которых держали всадники, стоявшие по обеим сторонам от неё. И окончательно выдавал её статус почти незаметный среди всего этого великолепного наряда, подпиравший её подбородок расшитый бисером ошейник. Это был ошейник с узором и узлом Кэнки. Именно ему она, в конечном счете, и принадлежала.
- Это - Кансега, - прошептал мне Кувигнака, указывая на одинокого мужчину медленно ехавшего вперёд, по направлению к группе деревьев на расстоянии нескольких сотен ярдов от нас.
Линии таких деревьев, в Прериях, часто отмечают, местоположение небольшого ручья или озерка, которые встречаются в этих землях. В данной местности подобные ручьи, обычно впадают в Нижнюю или по другому Южную Кайилу. Конечно в это время года, они представляют собой немного больше, чем тонкие струйки воды.
Действительно, сейчас, мужчина может пусть не везде, но перейти Южную Кайилу вброд. Позже, в Кантасави, многие небольшие ручьи полностью пересохнут, и даже главные реки, как Южная Кайила, будут казаться не более чем водоёмами в старице реки. Тело Кансеги, прикрытое лишь бричклаутом и пучком перьев, было расписано магическими символами. В своей руке он нес длинный, оперённый магический жезл.
- Пять лучших групп были отобраны, - сказал Кувигнака.
- Кто они?
- Молодые парни, их больше сотни, их выбрали среди всех кланов, как только были замечены Пте, и посланы вперед несколько дней назад на поиски дерева.
- Я не совсем понимаю, - признался я.
- Это – соревнование. Они выстроены в линию. Первые пять юношей, которые ударят по дереву, их рукой, канхпи, копьем или палицей, получают куп.
- Кэнка или Хси участвуют в этом соревновании? – поинтересовался я.
- Нет. Они оба, в прошлом году, уже получили такой куп.
- Группа выдвигается, - заметил я.
- Следуем за ними, - скомандовал Кувигнака.
И мы пошли вслед за группой, в которой были верховые и пешие парни, следовавшей за Кансегой.
- Мне кажется, что Кансега очень важный мужчина, - предположил я.
- Он даже важнее, чем Ты можешь себе представить! В это время, во время празднеств, он отвечает за всё стойбище. Мы слушаемся его. Мы выполняем то, что он говорит.
- Значит, получается, - сделал вывод я, - что в это время, он является вождём всех Кайила.
- На самом деле, я не думаю, что так оно и есть, - сказал Кувигнака, как будто что-то защищая. - Гражданские вожди, находясь в подчинении ему, в действительности не прекращают управлять племенем.
- Я вижу некоторое противоречие, - заметил я. – Всё племя Кайила когда-либо имеет общего вождя?
- Да. Иногда, когда избирается военный вождь, - сказала Кувигнака. - В некотором смысле, тогда, он становится верховным вождём.
- Но военный вождь не может одновременно быть и гражданским вождём -допытывался я.
- Нет. Мы считаем, что лучше держать эти должности раздельными.
- Это интересно.
- Конечно, каждый из них может быть и военным и гражданским вождем, но только в разное время.
- Понятно.
- Бывает, что мужчина способен быть и тем и другим, но не одновременно.
- Я понял.
- И, вообще, мне кажется, что, это должен быть очень необычный мужчина, если он окажется способным к обеим ситуациям.
- Возможно.
- Это - слишком разные направления деятельности.
- Это, мне кажется, разумно, - согласился я с моим юным другом.
В этот момент мы, вместе с другими, перебрели через узкий, неглубокий ручей. Сквозь прозрачную воду я мог видеть каменистое дно. Южная Кайила, как и другие, более крупные реки в Прериях, в отличие от малых ручьёв и речек, вследствие накопления ила, становится коричневой и непрозрачной.
На другой стороне ручья Кансега, и большинство его помощников, спешились, оставив своих кайил пастись в стороне.
Кансега, тем временем, начал медленный, рваный танец. Двое других, стоявших рядом, также отмеченные пучками перьев, встряхивая погремушки, присоединились к нему. Центром их танца, в котором шаманы раскачивались взад и вперед, в веерообразных движениях, было высокое дерево с белой корой. Кансега повторял движения странного танца, снова и снова, не выпуская из рук своего магического жезла.
- Это, то самое дерево, - наконец провозгласил верховный шаман.
- Оно высокое и прямое, - поддержали его два товарища, отбивая мотив погремушками. Эту фразу, повторяли многие мужчины вокруг нас.
Виньела, со связанными за спиной руками и с верёвками на шее, в праздничном наряде, стояла рядом и смотрела за разворачивающимся ритуалом.
На коре выбранного дерева, я мог видеть следы, оставленные различным оружием. Возможно два или три дня назад, их оставили краснокожие юноши, первыми достигшие этого места, в их погоне за купами.
- Это, то самое дерево! - внезапно закричал Кансега, и, подскочив к дереву, ударил его своим магическим жезлом.
- Оно высокое и прямое! - закричали два его помощника, изгибаясь в танце. Их крик тут же подхватили остальные дикари, включая моего друга Кувигнаку.
Двое мужчин подбежали к Виньеле, развязали ей руки, и толкнули её вперёд так, что верёвки всё ещё привязанные к её шее натянулись. В руки ей вложили однолезвийный топор на длинной рукоятке. Это было не оружие, а обычный ремесленный инструмент с тупым обухом для забивания нагелей, колышков или клиньев. Топор был явно тяжёл для неё.
