Олег Дивов - Ночной смотрящий
– Не знаю, – повторил Муромский. – Я-то, допустим, точно не зверь. А что за гадость эта сука…
Он будто в воду глядел – и иносказательно, и буквально. За ручьем Найда встала, задрала нос вверх, покрутилась на месте, потом вознамерилась заложить дугу, но Сеня собаку придержал.
Следов в русле было не разглядеть, их замыло течением. А ручей тянулся себе и тянулся по лесу. Вовсе он не пересох.
Вдалеке маячила линия бурелома. Здесь лет десять назад повалило множество деревьев, и прятаться зверь мог где угодно.
– Разделимся, и в разные стороны по берегу? – предложил Муромский. – Авось увидим, где он выходил.
Сеня подумал и не очень уверенно сказал:
– Это, конечно, да. А может, ну его?
– Ты чего, дедушка?
– Предчувствие у меня, – буркнул Сеня виновато. – Пошли-ка до села.
– Думаешь, пока мы тут, он – там?!
– Нет, милок, нет. Только ничего у нас в лесу не получится. В селе надо зверя брать. Ночью. Он придет же, зверь-то.
– Бабы нас убьют! – бросил издали Витя.
– Это точно, – поддержал Юра. – Моя уже того. С утра на кочергу нехорошо смотревши!
– А моя-то! – пожаловался вчерашний пострадавший.
– Баб и детей сгоним в одну-две избы, выставим охрану, – заявил Муромский. – И устроим засидки по дворам, где скотина. Куда-то зверь непременно сунется. Тут мы его и возьмем. Хорошо ты придумал, дедушка. Теперь вопрос: людей-то у нас хватит? Или скотину тоже… уплотнить?
– Если на совхозный двор? – предложил Витя. – Там крыша проваливши, а так ничего. Окна досками заколотим. Пусть зверь через крышу лезет, точно никуда не денется. Электричество я сделаю. Как он запрыгнет, а мы рубильник – бац! Полная иллюминация.
– Значит, когда стадо вернется – сразу его туда. Ничего, бабы с ведрами прогуляются, не графини. Ну что, потопали на дворе порядок наводить?
– Главное, в суматохе не пострелять скотину! – ляпнул что пришло на ум Лузгин.
– И не говори, Андрюха! Тогда нам точно п…ц! – хохотнул Витя.
– Я лучше грохну свою корову и съем, чем зверь ее утащит, – сказал Муромский. – Все, решили. Возражения? Нет возражений. Пошли.
Возвращались они, нервно перешучиваясь.
И поминутно оглядываясь.
***«Совхозный двор» оказался длинным коровником из белого кирпича. С отсутствующей крышей. Внутри было разломано все. В полу зияли громадные дыры. Отличная натура для кино про светлую жизнь русской деревни после ядерной войны.
– Нормально, – сказал Муромский с удовлетворением в голосе. – Стойла, в общем, есть, цепи кое-где тоже. Коров зафиксируем, овец вон в тот угол загоним…
– А зверь возьмет и по курам пойдет, – предположил Лузгин. – Вот смеху-то будет!
– Птицу – в те дома, где бабы с детишками. Пометить надо будет, а то потом не рассортируем. Не боись, Андрюха, справимся. Некуда деваться, иначе нас не сегодня-завтра бабы прикончат. Баба, она пострашнее зверя будет!
– Знаю, – кивнул Лузгин.
– Натравить бы их друг на друга! – выдал идею Витя.
Ополченцы хором расхохотались.
– Пол бы поправить… – вздохнул Муромский, ковыряя сапогом гнилые доски. – Ноги переломаем. Ладно, сойдет. Вить, как у тебя с проводами? И лампочки еще нужны, тут же ни одной не осталось.
– Не боись, все найдем.
Мужики быстро поделили обязанности и разошлись за материалами и инструментом. Лузгина забрал с собой Витя, таскать провода.
– Думаешь, зверь придет к коровнику? – спросил Лузгин.
– Конечно, – без тени сомнения ответил Витя. – Позже вчерашнего, но явится. Он сначала возле домов покрутится. Унюхает, что там одни люди, и двинет в обход села выяснять, куда скотина девши. Аккурат к совхозному двору выйдет. Мы еще окна забьем со щелями, чтобы запах шел. Это если у зверя нюх слабый, хуже собачьего. С хорошим-то нюхом он мимо села прямо ко двору пойдет, как по ниточке…
– Дядя Витя, тебе не кажется, что такого странного зверя убивать нельзя? – забросил удочку Лузгин. – А лучше бы поймать?
– Как тебе сказать, Андрюха… Нельзя-то оно, может, и нельзя. А придется. Что мы его, прикладами замесим? Он, сука, быстрый, резкий, прыгучий. Разве сетью? А порвет? Это еще откуда он запрыгнет. Не бегать же за ним по всему двору с бреднем! Сам подумай. Тут ни петли, ни капканы не поставишь. Только стрелять его.
Витя поразмыслил и добавил:
– Да и страшно такую пакость ловить. Ты-то не боишься?
– Очень боюсь, – честно признался Лузгин и почувствовал, как от самих этих слов побежали мурашки по спине.
– Ну, вот и грохнем.
– Если удастся поймать, Зашишевье на всю Россию прославится. А может, и на весь мир, – сказал Лузгин, превозмогая накативший страх.
– А нам оно надо?
– Реклама – вещь полезная.
– Андрюха, ты что, не понял – мы тут не живем, а доживаем. Ко мне Серега, дружок-то твой, в последний раз пять лет назад приезжавши. Сын родной, мать его ети! Все письма шлет да звонит иногда. Мол, занят, а то с билетами проблема. Никому мы не нужны и никогда уже не понадобимся. Реклама! Нам бы кладбище побольше да на помин винца. Скоро как начнем один другого хоронить… Тьфу. Совсем ты меня расстроил. Пошли в сарай, я там кой-чего заначил…
К вечеру добрая половина ополчения распространяла вокруг себя мощный сивушный дух. Забивая выхлопы остальных мужиков, от которых пахло слабее. Тем не менее и в селе, и в коровнике все было налажено, как договаривались. Женщины, конечно, поматерили своих благоверных от души, но в положение вошли. Скотину никто не спрашивал. Кур переловили и надписали зеленкой, какая чья. Радовались приключению одни дети, сплошь чьи-то внуки, угодившие в Зашишевье на лето отдохнуть.
– Какого черта детей-то к родителям не отослали? – спросил Лузгин у Муромского. – Трудно позвонить и сказать, что тут опасно? Приехали бы, забрали. Да ты и сам при машине, мог бы отвезти.
Муромский почесал в затылке и выдал оценку ситуации, лишний раз напомнившую Лузгину, где он находится.
– Знаешь, – сказал Муромский, – в общем-то ничего чересчур опасного. Ну, зверь. А что, волки лучше? Конечно, если сегодня не получится, тогда может быть… Ты не паникуй. Водочки хочешь? Немножко? Чисто для успокоения нервной системы?
– Я уже. И как раз от этого забеспокоился.
– Значит, неправильную дозу принял. Добавь.
– Или убавь, – подсказал Витя, прислушивавшийся к разговору. – Серега, он тут идею толкнул, что зверя поймать надо. Реклама нам будет, говорит.
Муромский с живейшим интересом посмотрел на Лузгина.
– Ты, Андрей, не обижайся, но вы, журналисты, все е…анутые. Это я не про тебя лично, а вообще.
– Да я понимаю, – Лузгин вздохнул. – Мне просто в какой-то момент показалось…
