Варвара Лунная - Эйта
Больной волк жалобно заскулил.
— Прошу тебя, — волкодлак–человек, опустился возле друга на колени. — Кого мне ещё о помощи просить? Хоть отварчик сделай, я подскажу какой.
— Хорошо, — решилась девушка. — Только предупреждаю, если вздумаете дурить, убью.
— Я ж не дурак, — согласился оборотень, — а Милко, давай я пасть перевяжу, ну так на всякий случай, — он вынул откуда‑то из кармана верёвочку и затянул её на морде у бесчувственного волка.
— Тебя как звать? — поинтересовалась Эйта, когда нужные травы булькали в котелке, а её гость жадно ел остатки гречневой каши.
— Улеб, — с набитым ртом ответил мужчина. — А тебя, как величать, хозяюшка?
— Эйтой называй.
— Эйта, — повторил Улеб и хмыкнул. — Ну Эйта так Эйта. А что совсем одна тут живёшь?
— Тебе‑то что? — удивилась колдунья.
— Не серчай, я просто беседу поддерживаю, — заметив лёгкое недовольство, сказал оборотень. — Тяжело, поди, одной?
— Справляюсь. Ой, — девушка вскочила и прижалась спиной к стене, в руке у неё тут же засиял, освещая дом, огненный шар.
— Тише ты, не бойся, я же здесь, — Улеб подошёл к скамье, на которой положил приятеля, тот превращался то в волка, то обратно в человека.
— Улеб, — позвал Милко, на какое‑то время оставшись в облике человека.
— Тут я тут, — Улеб подал приятелю воды. — Вот попей, водичка чистая, озёрная.
— Плохо мне, Улеб, — напившись, прошептал Милко. — Горит всё, а ещё в горле чувство такое… есть хочу.
Милко ещё что‑то долго бормотал, а потом со стоном, снова перекинулся в волка, заскулил жалобно и снова отключился.
Улеб вздохнул, перевязал ему пасть и вернулся к столу.
— У меня грибы сухие есть и мясо копчёное беличье, — предложила Эйта. — Можно сварить что‑нибудь.
— Да не голод его мучит, — тяжело вздохнул Улеб. — Крови он жаждет. Он полгода всего как обращённый, а они…, — он замолчал и снова вздохнул.
— Ты его обратил? — догадалась колдунья, мужчина кивнул и опустил голову.
— Я не хотел, — едва слышно сказал он, наконец. — Не хотел, хотя и не знал что всё так будет.
— Не знал? — удивилась девушка.
— Не поверишь, — Улеб печально усмехнулся, — я хоть и сам волкодлак, а новообращённых за всю свою жизнь ни разу не видел.
— А тебе крови не хочется? — осторожно поинтересовалась Эйта.
— Хочется иногда, в полнолуние особенно, но мне и оленя хватает, а вот Милко всё больше на людей тянет.
— А есть разница?
— Конечно, есть, — Улеб улыбнулся. — Человек он вкуснее. Ну чего ты испугалась? Вон и про ведьм говорят что они детей есть любят.
— Я никого не ем, — буркнула Эйта и стала думать о том как бы выставить гостей вон.
— Я тоже человечины ни разу не пробовал, — сказал Улеб. — И, думаю, и дальше воздержусь.
— А он? — Эта кивнула на волка.
— Он пробовал, — мужчина вздохнул. — Хотя я и старался его подальше от поселений держать. Он в полнолуние сам не свой становится, будто разум теряет.
— И зачем же ты его тогда обратил?
— Так говорил же, не знал я, что всё так будет, — Улеб покачал головой. — Мне в полнолуние тоже не по себе, но с этим вполне можно справиться. Кто ж мог знать, что у обращённых всё иначе?
— Теперь тебе с ним весело? — усмехнулась Эйта.
— Я не от скуки его укусил, — обиделся Улеб. — Он сам просил. А я, дурак, послушался.
Мужчина замолчал, погрузившись в свои мысли, а потом вдруг снова заговорил:
— Он меня об облаве как‑то предупредил, ну я вроде как в долгу остался. Мы общаться стали, подружились. Он, конечно, непутёвый, но всё равно хороший.
— И ты решил что непутёвый зверь лучше человека? — ехидно спросила Эйта.
— Нет, — Улей на издёвку внимания не обратил. — Не собирался я его превращать, и мысли не было. А ему вдруг идея эта в голову втемяшилась. Хочу, говорит, оборотнем быть. Так мол лучше, хочешь зверем обратился, хочешь человеком. А я не знал, — Улеб повысил голос и стукнул кулаком по столу, но потом сам испугался что слишком громко вышло и обернулся на друга. Тот от крика проснулся и лежал с открытыми глазами.
— Отвар готов, — Эйта принялась сливать из горшочка в кувшин варево, косясь на гостей.
— Остудить можешь? — спросил Улеб.
— Как? — удивилась девушка. — Снега же нет, сошёл весь, подождать придётся.
— А дыханием не умеешь? Видал я однажды как колдун на горшок так дыхнул, — мужчина изобразил дыхание, таким замёрзшие руки зимой отогревают, — И горшок сразу инеем покрылся. Наверное, не умеешь. Ладно. Подождём пока само остынет.
Но Эйте стало интересно, она отлила часть отвара в кружку и принялась на неё дуть. Она дышала и так и эдак, но кружка инеем покрываться не спешила. Отвар уже и сам остыл, а нужного результата колдунья так и не добилась. Улеб смотрел на попытки девушки с улыбкой, и уже напоил друга отваром сам.
— Уснул, — сообщил Улеб. — И ты, хозяюшка, бросай это дело, в другой раз ещё попробуешь, а сейчас ложись, поздно уже.
Эйта оторвалась от свой чашки и подняла удивлённые глаза на мужчину.
— А вы что, тут ночевать собрались?
— Неужто на улицу прогонишь? — испугался и удивился Улеб.
— Прогоню, — кивнула Эйта. — Сам говорил, и тебе неспокойно, а друг твой так вообще себя сдержать не может. Зачем вы мне в доме?
— Холодно ж ещё на улице.
— Так вы ж и не люди, шкура волчья разве не греет?
— Шкура‑то греет, но Милко же совсем плох. Позволь остаться. Я у порога комнаты твоей лягу, чтобы спокойнее было, дверь запри и всё. Ну чего тебе бояться? Я слово тебе даю, от меня беды не жди. Пожалуйста, — совсем тихо попросил Улеб.
— Хорошо, — Эйта вздохнула. — Но если что, пеняйте на себя, я разбирать кто прав, кто виноват не буду.
— Спасибо, — Улеб счастливо улыбнулся.
Эйта нашла старое грачикно одеяло, подушку и бросила их гостю, а сама пошла к себе. Правда, дверь в её комнату была хилая и не закрывалась толком, но засыпая, девушка слышала как возится, укладываясь, Улеб, дверь скрипнула, это мужчина привалился к ней спиной, теперь войти в комнату незаметно было невозможно. Эйта закрыла глаза и дала сну победить себя.
Утром Милко стало легче, он хоть и лежал с высокой температурой, но лежал как человек. Улеб убежал в лес поохотиться, обременять хозяйку и лишать её последних продуктов он не хотел. К обеду он приволок к домику колдуньи небольшого оленя.
— Как же ты его один завалил? — удивилась девушка.
— Не спрашивай, — отмахнулся мужчина, но по нему было видно, что добыча далась ему нелегко. — Дай лучше нож поострее, я шкуру сниму.
Эйта принесла нож и с удовольствием смотрела как ловко Улеб работает.
— Хороший у тебя лес, зверья много. Люди сюда, видать, не часто забредают.
— Далеко отсюда люди, — сказала Эйта и нахмурилась.
