Ольга Романовская - Прятки с демоном. Книга 2
Саламандра неловко переминалась с ноги на ногу, не зная, что сказать. В итоге решила прояснить ситуацию:
— Я только на чай. И кисточку посмотреть. Вы не подумайте, — на щеках Малицы расцвели алые пятна, — всего лишь демонами интересуюсь.
Ректор многозначительно улыбнулся, но промолчал.
Ночной Ротон тонул в призрачном лунном свете. Уже минуло десять часов, и спустили призрачных гончих. Но Малицу это не волновало: она шла рука об руку с ректором и точно знала, с ней ничего не случится.
Город в темноте — совершенно особенное зрелище. Тут даже чувствуешь по-другому. Предметы перестают быть самими собой, теряют форму и очертания. Зато обострившиеся зрение и слух рисуют в каждой подворотне убийцу, а на каждой крыше — горгулью. Вот сейчас она расправит крылья, спланирует вниз и вцепится когтями в беззащитные плечи.
На Малицу тоже подействовала магия ночного города, былая уверенность испарилась. Она привычно, как во время прошлых вылазок с друзьями, нашептала защитное заклинание и затеплила на кончиках пальцев огонек. Если кто нападет, можно бросить. Желательно, в лицо, чтобы желание грабить и насиловать исчезло раз и навсегда. Замедлив шаг, саламандра напряженно вглядывалась и прислушивалась. Даже ступать старалась неслышно, как ректор — вот уж у кого поучиться конспирации.
— Тихо! — шепнул лорд, обняв за плечи. — Вам нечего бояться.
— Демоны и здесь первые? — не удержалась Малица и скинула руку с плеча. — Мы договаривались, милорд.
— О свидании, Ирадос, — в голосе ректора мелькнула смешинка. — Пока это похоже на чопорное чаепитие.
— Винопитие, — вновь поправила саламандра. — И не свидание, а прогулка, лорд ти Онеш.
— Малица! — укоризненно покачал головой ректор и остановился в свете фонаря у аптеки. Тени играли на его лице, но девушка прекрасно видела складку у губ. — Зачем вы так? Во время танцев оттаяли, убрали колючки, теперь опять. Вам страшно? Так я не собираюсь подталкивать. Терпение — одна из добродетелей ректора, иначе с адептами не справишься.
— Проблема в том, что вы решаете за меня, милорд, а потом удивляетесь, отчего я поступаю по-своему, — Малица забрала из рук спутника покупки. — Вот и теперь думаете, будто я люблю вас, но это совсем не так.
— А хвост трогать собрались, — с кривой усмешкой напомнил лорд.
Он боялся, девушка сейчас уйдет или того хуже прыгнет в огонь и окажется в камине общей гостиной женского общежития Академии колдовских сил. Пламя в нем практически никогда не гасили, чтобы попавшие в беду или нашкодившие саламандры могли вернуться обратно. Разумеется, делалось это не силами коменданта, а самими адептками.
Малица нахмурилась. Помнится, Сонс, дворецкий ректора, да и сам лорд ти Онеш говорили, хвост — это очень интимно. Как живот у дракона. То есть саламандра сама подталкивала ректора к определенным действиям, раз собиралась погладить. Неудивительно, что он так настойчив. Малица никогда не думала о ситуации в таком ключе и теперь ругала себя. Любопытство любопытством, но голову на плечах надо иметь!
— Милорд, проводите меня до общежития. Пожалуйста, — голос саламандры звучал сухо, без былого тепла.
Ректор сразу почувствовал перемену и напрягся. Тепло ушло, Малица отгородилась от него стеной холодной вежливости. Она никогда не говорила так прежде, даже тогда, когда их отношения укладывались в строгие рамки ректора и адептки.
— Малица, — лорд решительно шагнул к ней и сжал ладони. Амулет и сережки упали, пришлось поднять и положить в карман под недовольное шипение саламандры. Но нет, он покупки не отдаст, это гарантия того, что Малица не сбежит. — Я не делал непристойного предложения. Понимаю, со стороны похоже, но чай — это только чай, а хвост… Вы ведь этого хотели, не я. Для меня подобное — акт доверия.
— Ну да, Алиса наверняка весь облапала! — чуть слышно пробормотала Малица и отвернулась.
Ректор просиял. Ревнует! А он уже решил: кончено.
— Вы потрогаете больше, обещаю, — лукавым шепотом, почти касаясь кожи саламандры, заверил лорд и, игнорируя протесты, поцеловал.
Губы мягко, бережно касались ее губ, и через минуту, может, две Малица перестала сопротивляться и, вздохнув, прикрыла глаза. Руки легли на плечи ректора. Одна неловко зарылась в волосы, другая сползла на лопатки. Губы чуть подрагивали под чередой легких поцелуев, которыми награждал любимую лорд.
Затем пришел черед других частей тела.
Здесь же, под фонарем у аптеки, ректор запечатлел по поцелую за каждым ушком. Дрожь Малицы сладостной волной тепла разбегалась по телу. Как бы лорд хотел прямо сегодня привести ее в свою спальню! Но здравый смысл напоминал: слишком рано. Огонек в душе Малицы слишком слаб, его так легко задуть, а разжечь снова не выйдет. Доверие — вещь хрупкая.
После ушей ректор по очереди поцеловал каждый пальчик и отважился взглянуть в глаза саламандры. В них застыло странное выражение: смесь изумления, страха и истомы, поволокой застилающей зрачки. Ректор с облегчением выдохнул и улыбнулся: Малица не отошла, все так же касалась полами пальто его пальто. Так притягательно близко!
— Ну вот, совсем нестрашно, и все живы, — пошутил лорд.
Саламандра смущенно кивнула и, спохватившись, сделала шаг назад. Однако ректора это уже не волновало, доказательство симпатии он получил.
— А теперь чай. С шоколадными конфетами. Вы любите шоколад, Малица?
— Люблю, — кивнула саламандра, силясь понять, что с ней происходит. В первый раз поцелуи мужчины вызывали столь приятные ощущения.
Малица отогнала от себя дурман и, став прежней, тихо, с замиранием сердца ребенка, стоящего на пороге открытия, спросила:
— А вы о Закрытой империи расскажете? В учебниках общие сведения, а монографии на руки не дают, только старшим курсам.
Ректор пообещал ответить на все вопросы и крепко сжал девичью ладошку. На этот раз Малица не дернулась, не вырвалась, доверчиво смотрела в глаза.
Смущение вновь опалило щеки у ворот Академии. Привратник смотрел с такой двусмысленной улыбкой, будто застал Малицу на «горячем». Вслух ничего не сказал, только пожелал ректору доброй ночи.
— Он скажет всем, будто мы… — в поисках защиты, косясь на привратника, беспокойно шепнула саламандра спутнику.
— Я позабочусь, — пообещал лорд и, не откладывая дело в дальний ящик, намекнул ухмылявшемуся в усы мужчине, что длинный язык равняется увольнению, а подмоченная репутация адептки Ирадос — большим проблемам.
Привратник проникся, сразу перестал улыбаться и юркнул в сторожку, подальше от ректорского гнева.
Академический парк на первый взгляд казался пустым и безмолвным, но оба: и лорд ти Онеш, и Малица, — знали, это не так. Тайком пробираются сквозь кусты адепты, бродят между деревьев призрачные гончие. Вот и теперь буквально через минуту из тени неслышно вынырнула серебристая собака. Пылающие алые глаза впились в Малицу. Та испуганно прижалась к ректору. Лорд успокаивающе погладил по спине и приказал гончим: «Место!» Серебристая тень тут же затерялась в ночи.
