Юрий Холоденко - Демон - Телохранитель 2
- Так, Енот... - Елин усердно покрылся красными пятнами, - точнее Елин, займись чем-нибудь... Алина, помоги ему накрыть на стол и раскидать по посуде кашу. А я сейчас еще немного посижу... пообщаюсь и присоединюсь к вам.
- Мурка, так в чем?! - про себя вернулся я к прерванному разговору.
- На самом деле не знаю, Хозяин, - виновато сообщила Мантикора, - как именно активировал он свой меч, я не имею не малейшего понятия...
- Ну а как это проявлялось? - слегка расстроившись, уточнил я.
- Когда Хозяин этого желал, меч вспыхивал и обволакивался ярко красным пламенем, которое произвольно по его желанию, могло менять свою длину...
Я вдумался в то, что она описала, и просто офигел. Не слабое оружие...
- И в каких пределах? - уточнил я с замиранием сердца.
- В очень широких... - Мантикора задумалась, казалось, стряхивая со своих полок памяти толстый слой пыли веков, - то, что довелось наблюдать мне, так это изменение длины от двух, до десяти метров. Но насколько мне кажется это не предел. Просто у Хозяина в большей длине элементарно небыло надобности, мог порубить и своих...
- А с кем вы тогда вели битву?
- С порождениями Хаоса. По крайней мере, так утверждал Хозяин.
- А на кого они были похожи? - все более раздираемый интересом углубился в суть я.
Мантикора опять замолчала. Потом снова как-то нехотя продолжила:
- Они были самых различных размеров и внешностей, многие обладали магическими способностями или, по сути, являлись магическими существами...
- И много их было?!
- Гораздо больше, чем нас... - она опять замолчала.
- И кто одержал тогда верх? - нарушая тишину и подозревая неладное уточнил я.
- В той битве не мы... - ответила она с неподдельной тоской в голосе.
Я огорошено замолчал. Значит мы проиграли... Не знаю еще как, но похоже это многое объясняет... По крайней мере, так кажется. Как не крути, а еще один гвоздь из наглухо заколоченного гроба, в котором покоится истина, выдран, и теперь у меня появятся новые вопросы. Много вопросов... Но позже. Нужно пока, хоть это переварить. И кое-что проверить.
Решив больше не мучить Мурку вопросами на столь больную для нее тему, я переключился на настороженно зыркающего в мою сторону Елина. Приступать к еде он не решался, справедливо полагая, что за это ему может влететь по загривку. Молодец, умный мальчик, растет прямо на глазах... Потому что именно так бы и было.
Я уселся рядом с разложенным в виде стола покрывалом, правда именно рядом и на землю, чтобы его не запачкать, вытащил нож и стал открывать щедро расставленные согласно не слабых аппетитов Елина (аж по две банки на человека), консервы с аппетитной этикеткой в виде больших кусочков сардины, на голубом фоне. Как дополнительно сообщала этикетка - в масле. Елин в свою очередь стал подсоблять взглядом, щедро обливаясь сглатываемой слюной. Я поддался заразному искушению и тоже сглотнул. Решив не издеваться, я открыл ему две, и кивнул, разрешая приступать, себе одну, и вопросительно посмотрел на Алинилинель.
- Мне одну... - сочувственно глядя на Елина, давящегося горячей кашей, активно вычерпываемой из алюминиевой чашки, вперемешку с рыбой, и похрустывающей на зубах сухой вермишелью "Мивина". При этом Елин периодически поглядывал на меня, с заметным явным подозрением, вероятно в том, что я неожиданно могу передумать, и распорядиться рыбой как-то иначе...
- Хорошо... - ответил я Алине, подавив у себя практически непреодолимое желание именно так и поступить. Не стоит его так явно шугать. Пусть хоть немного расслабится.
Я улыбнулся, аккуратно пробуя свою порцию все еще горячей каши, чем вызвал еще большую волну подозрений и суеты вокруг еды, со стороны Елина. Блин, хоть бы не подавился...
Как будто в ответ на мою мысль Елин запнулся, желая с набитым ртом что-то сказать, покраснел, сдерживаясь от кашля, стараясь скопом все проглотить, но в этом не преуспел, возможно, ему в этом воспрепятствовала слабо пережеванная "Мивина", потом посинев, сдался, и разразился диким кашлем, выстрелив всем содержимым рта далеко вперед, слава богу, причем для него, в смысле для Елина, мимо меня и Алинилинель.
- Елин, - я исподлобья, слегка укоризненно посмотрел на, опять густо покрасневшего, и продолжающего покашливать Елина, - хватит давиться!!! Никто у тебя ничего не забирает, и даже не планирует. Ешь спокойно, также как все. А то еще горячей кашей себе желудок спалишь. Будет тебе тогда наука, в виде язвы...
Елин кивнул, опустив глаза, и послушно перешел на более размеренный темп, по скорости работы ложкой, почти сравнявшись с нами.
- Елинчик, хочешь мою консерву?! - окончательно разжалобилась Алинилинель.
Елин одновременно с надежной и подозрением посмотрел на меня. Ей богу, как голодный кошак - " Пусть мне будет плохо, пусть пару раз удавлюсь, но всеравно обожрусь рыбы, даже если просрусь...". Несчастное животное...
- Алина, пусть сначала свое доест. - Елин сразу же ускорил обороты. - Медленно... - я добавил про себя - ... и печально...
Глаза Елина в полную силу загорелись надеждой и он, обретя новую цель, и уже алчно косясь на ее банку с рыбой, стал напряженно замедлять работу ложкой.
Я решил, больше на него не обращать внимания, а для этого, и для того, чтобы меня самого не мучила совесть, да и Алину жалко, с ее чрезмерным рвением жалеть всех сирых и убогих, я взял нож и вскрыл еще одну банку сардин, и, не смотря на активное отрицательное махание руками, поставил перед ней.
- Ешь! - приказным тоном распорядился я.
- Но я совсем не... - попыталась возразить она.
- И никаких "но"! - прервал я ее попытку рассказать мне, насколько же она не голодная. - Не будешь есть, признаю предыдущее решение в отношении излишне повышенного питания Елина, поспешным, и безоговорочно отменю.
Брови Елина опять поползли вверх, возражая против подобного произвола, и он с набитым ртом, одними глазами, параллельно комментируя мычанием, стал это доводить до Алинилинель, попеременно то, смотря умоляюще на нее, то на банку с консервой.
- Тем более банка уже открыта, так что возражать поздно.
- Деспот... - Алина вздохнула, и печально, но довольно улыбнувшись, сунула ложку и выловила из предложенной банки кусочек рыбы.
Елин согласно закивал, и тут же чуть опять не подавился, заметив на себе мой очень добрый взгляд.
Дальше мы стучали ложками в молчании, каждый думая о своем, периодически поглядывая в свою сторону периметра, надеясь, но, полностью не рассчитывая, на то, что пронесет, и по наши души, точнее мясо, больше никто не явится.
