Лана Ежова - Избранная Луной
Обнаженная девушка в ночном лесу и неизвестный. Кому должно быть страшно? Конечно же неизвестному, если девушка злая и вдобавок оборотень!
Скользнув за толстый ствол сосны, затаилась. Ожидала увидеть кого угодно, но… запах морозной свежести выдал идущего до того, как он вынырнул из-за молодых елочек.
— Миамина, где вы? Я знаю, что где-то рядом.
Вольский в лунном свете казался нереальным видением. Отливающие серебром волосы, хищно очерченные черты лица. В белой рубашке и светлых брюках он выглядел неуместно посреди темного леса. Как приманка для тех, кто рыщет во мраке.
И я не сдержала порыв пошалить. Тенью скользнула ему за спину.
— Здесь я, — выдохнула ему в шею, приподнявшись на цыпочки.
— Я бы на вашем месте так не делал, — спокойно произнес маг и обернулся.
На его ладони светился багровый шар с заключенной внутри молнией. «Око Перуна»! Убивает или тяжко калечит даже оборотня. Но не энергетически затратное заклинание поразило, а то, как быстро маг создал его и как легко удерживал. Проклятчик, да еще побывавший на грани выгорания? Не смешите меня! Вольский кто угодно, но только не слабый маг!
— А вы не церемонитесь — сразу с убийственных заклинаний начинаете!
— Привычка. Но я знал, кто ко мне подкрадывался, поэтому вам ничто не угрожало.
Глядя в глаза, будто моей обнаженной груди не существовало, Вольский небрежно сбросил мне в руки висящую на его локте тряпку. Халат.
Я накинула его на плечи, не разрывая зрительного контакта.
— Кстати, откуда узнали, что я в лесу? Поставили на меня маячок? — И уже с возмущением: — Без спроса поставили?
Вольский хмыкнул:
— Вы же бывшая магичка, Миамина. Ответьте сами.
Он повернулся спиной и зашагал в ту сторону, откуда явился.
Я опешила. Неожиданно. Не то, что вот так просто уходил, а то, что проигнорировал претензию.
— Идемте домой. Чего застыли? — обернулся маг. — Я хочу хоть немного сегодня поспать.
На языке вертелся ответ, что я как бы и не мешала, не звала его и не просила, чтобы искал, но промолчала. Меня осенило. А ведь он принес мой собственный халат! Тот, что утащила из летнего душа Лиза, а я не забрала позабыв. Зачем колдуну цеплять следящее заклинание, если он мог взять мою личную вещь? И отследить по ней?
А еще моя ночная пробежка — третий выход за ворота этой ночью. В первый раз, разговаривая по телефону, я поссорилась с Ник Никовичем из-за родителей, которым он не хотел передавать от меня привет. Во второй, остыв, мирилась с ним, согласившись, что он прав и не надо давать преследователю малейший шанс отыскать меня через семью. В третий же перепрыгнула через ограду, чтобы выгулять взволнованную волчицу. Неудивительно, что хозяин дома, на которого замкнута защита поместья, не выспался — столько раз просыпаться из-за передвижений гостьи.
Догнав Вольского, виновато спросила:
— Сеть защиты намного выше забора? И я ее разрываю каждый раз, когда перепрыгиваю?
— Вы не дотягиваете каких-то полметра, — кивнул он спокойно.
Неудобно вышло. Представляю, как «здорово» ему дергаться из-за моих прыжков.
— Хорошо, я буду прыгать выше.
— Не стоит. Я поставлю вам допуск.
— Спасибо, Александр.
— Вы покидаете территорию каждую ночь, чтобы по телефону отчитаться Нику?
Я сбилась с шага и подозрительно уставилась в светлый, посеребренный луной затылок.
— Почему вы так решили?
— Возвращаетесь быстро, минут через пять, — проявил проницательность Вольский. — Для разговора с родственниками или любимым человеком времени мало, а вот для отчета — в самый раз.
Ник — единственная ниточка, связывающая с нормальным прошлым и близкими. Он иногда рассказывает новости, но чаще сообщает, как проходят поиски пропавшей игрушки наследника стаи Горобинского.
Ради этой информации я готова выслушивать брюзжание занудного Ника Никовича каждую ночь. Я бы многое могла рассказать Вольскому, но ограничилась двумя словами:
— Да, отчитаться.
— Ясно.
Что ему ясно, мне непонятно. Спрашивать не стала, молча шла на расстоянии двух шагов до самых ворот усадьбы.
Вопреки ожиданию колдун не навернулся в кромешной темноте, он даже не споткнулся ни разу! Правда, ветки трещат под его туфлями из крокодильей кожи изрядно, тогда как мои босые ноги ступали бесшумно.
— Дайте руку, — бесцеремонно потребовал у ворот Вольский.
На автомате подчинилась, и этот… этот нахал провел ею по острым завитушкам!
— Предупреждать надо!
— Могу подлечить, — хмыкнул он, наблюдая, как каплю моей крови жадно впитывает металл, а затем его губы беззвучно зашептали слова допуска.
— Спасибо, обойдусь своими силами.
Небольшая царапина затянулась на глазах, но меня все равно душила обида, мешая свободно дышать. Слов нет, каков наглец! Если у меня регенерация оборотня, это не значит, что можно без предупреждения брать кровь. Я же девушка, в конце концов! Грубый, резкий, невоспитанный маг!..
— Теперь вы можете выходить без препятствий.
Ворота сами открылись перед хозяином, но тот посторонился, пропуская вперед меня:
— Спокойной ночи, Миамина.
— И вам, Александр.
Я не поблагодарила за допуск. И только в спальне поняла, что неправа. Для параноика разрешить свободный выход-вход постороннему человеку — поистине нелегкий поступок. И тогда это я — бесчувственная и невоспитанная личность.
Проснувшаяся совесть вынудила пойти к Вольскому. Уж лучше бы она меня зверски замучила!
Приоткрытая дверь издали подсказывала, что двигаться в том направлении нежелательно, — могу услышать не предназначенное для чужих ушей. Но я же упрямая! И вдобавок глупая — не повернула назад, услышав страстный шепот:
— Алекс… Я же на все готова ради тебя, Алекс…
Фу, вот это повезло попасть на сцену жаркого признания Лизы! М-да, всю жизнь мечтала подслушивать такое…
Я попятилась назад: становиться свидетельницей столь личных бесед не в моих правилах. Волчица воинственно рыкнула внутри меня, мол, надо задать домомучительнице трепку. «Нет уж, извини, подруга, не твой это самец, чтобы врываться к нему в спальню и вытаскивать подлую соперницу за косы…»
Чуткие с недавних пор уши я не затыкала и оттого услышала ответ Вольского:
— Ты подписывала договор, Лиза? И при этом знала, что я не имею близких отношений с теми, кто на меня работает? Иди спать.
Опасаясь попасться на подслушивании, ускорила шаг.
Волчица самодовольно щерилась, пришлось на нее цыкнуть: «Чего радуешься? Я ведь тоже на него работаю!» Может, глупо разговаривать с ней? И у меня проблемы с головой? Но не могу я воспринимать эту странную сущность как часть себя. Хотя наверняка это неправильно.
