Робин Хобб - Королевский убийца
— Но я должен сказать принцу Верити только два слова, — шут раздражал меня, продолжая говорить: — «Пираты» и «Силбей». И он узнает все, что нужно. Позвольте мне уложить вас в постель, мой лорд, и тогда я побегу к нему с этими словами.
— Нет. — Боль с новой силой ударила в мой затылок. Она пыталась лишить меня способности думать, но я держался твердо. Я заставил себя подойти к креслу у камина и умудрился опуститься в него. — Я провел юность, защищая границы Шести Герцогств от всех, кто покушался на них. Может ли сейчас моя жизнь, когда ее осталось так мало и она полна боли, быть слишком ценной для того, чтобы рисковать ею? Нет, шут. Приведи ко мне немедленно моего сына. Он будет использовать Скилл для меня, потому что мои собственные силы иссякли этой ночью. Вместе мы обсудим то, что увидим, и решим, что следует сделать. Теперь иди. ИДИ!
Сапоги шута застучали по каменному полу. Он убежал.
Я остался наедине с собой. С собой. Я прижал руки к голове и почувствовал, как болезненная улыбка искривила мои губы, когда я осознал себя. Так, мальчик. Вот ты где. Мой король обратил свое внимание на меня. Он устал, но он протянул ко мне свой Скилл и коснулся моего сознания, мягко, как оборванная паутина. Я неловко повернулся, пытаясь укрепить связь, и все исказилось. Наш контакт разрывался, расползаясь как сгнившая ткань. И он исчез.
Я был один, на полу моей спальни в Горном Королевстве, в опасной близости от пылавшего очага. Мне было пятнадцать, и моя ночная рубашка была мягкой и чистой. Огонь в очаге догорал. Мои обожженные пальцы сильно болели. От пользования Скиллом стучало в висках.
Поднимаясь, я двигался медленно и осторожно. Как старик? Нет. Как молодой человек, чье здоровье все еще не восстановилось. Теперь я знал разницу. Моя мягкая чистая постель манила меня, как и безмятежное счастливое будущее.
Я отказался и от того, и от другого. Сел в кресло у очага и в раздумье смотрел в огонь.
Когда Баррич с первыми лучами рассвета пришел попрощаться, я был готов ехать с ним.
2 ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
Замок Баккип стоит над лучшей глубоководной гаванью Шести Герцогств. К северу Оленья река впадает в море, и ее воды несут с собой большую часть товаров, экспортируемых из Внутренних Герцогств, Тилта и Фарроу. Крутые черные скалы образуют основу замка, который возвышается над устьем реки, гаванью и водами залива. Город Баккип ненадежно цепляется за эти скалы, на некотором расстоянии от открытого пространства огромной реки. Большая часть его построена на молах и пирсах. Первоначально крепость была бревенчатой постройкой, которую жители этих мест воздвигли для защиты, от набегов островитян. Она была захвачена в древние времена пиратом по имени Тейкер, который осел в ней вместе со своим отрядом. Он заменил бревенчатое здание крепостью из черном камня, добытого в этих же скалах, и по мере добычи камня фундаменты Баккипа ушли глубоко в скалу. С каждым преуспевающим поколением династии Видящих стены укреплялись, а башни делались все выше и прочнее. Со времен Тейкера, основателя династии, Баккип никогда не попадал в руки врагов.
Снег целовал мои щеки, и ветер сдувал волосы с моего лба. Я очнулся от мрачного сна, чтобы увидеть еще более мрачный зимний лес. Мне было холодно; согревал только пар, поднимавшийся от моей разгоряченной лошади. Суути с трудом пробиралась сквозь нанесенные ветром сугробы. Мне казалось, что я ехал долго. Хендс, конюшенный мальчик, ехал впереди. Он повернулся в седле и что-то крикнул мне.
Суути остановилась. Она сделала это не резко, но я не ожидал остановки и чуть не скатился с седла. Я вцепился в ее гриву и с трудом удержался. Непрерывно падающие хлопья снега закрывали лес вокруг нас. Сосны были облеплены снегом, а встречающиеся время от времени березы выделялись черными силуэтами при свете пробивающейся сквозь зимние облака луны. Не было никаких признаков дороги. Густой лес стоял вокруг нас. Хендс остановил своего черного мерина — именно поэтому остановилась и Суути. За моей спиной Баррич сидел на своей чалой кобыле с уверенностью человека, всю жизнь проведшего в седле.
Я замерз и дрожал от слабости. Я уныло огляделся, не понимая, почему мы остановились. Дул резкий ветер, и мой мокрый плащ хлопал о круп Суути. Хендс внезапно протянул руку:
— Вон! Ты, конечно, видишь это?
Я наклонился вперед, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь трепещущие кружевные занавески снега.
— Думаю, да, — сказал я, но шум ветра поглотил мои слова. На мгновение я заметил крошечные огоньки. Они были желтыми и неподвижными, совсем непохожими на блуждающие искры, которые все еще иногда мелькали перед моими глазами.
— Это может быть Баккип? — крикнул Хендс сквозь усиливающийся ветер.
— Да, — тихо подтвердил Баррич. Его глубокий голос легко перекрывал шум. — Теперь я знаю, где мы. Это место, где принц Верити убил большого оленя около шести лет назад. Я запомнил, потому что, когда стрела попала в оленя, он прыгнул и упал в этот овраг. Мы потратили целый день на то, чтобы спуститься туда и вытащить его.
Овраг, на который он показывал, был всего лишь линией низкого кустарника, видневшегося сквозь снег. Но внезапно все стало на свои места. Склон холма, деревья, овраг — и, значит, Баккип был в этом направлении. Еще немного, и мы увидим укрепления на скалах, возвышающиеся над заливом и городом под ними. Впервые за много дней я абсолютно точно знал, где мы находимся. Густые облака лишили нас возможности сверять направление по звездам, а необычно глубокий снег настолько плотно закрывал землю, что даже Баррич казался неуверенным. Но теперь я знал, что отсюда недалеко до дома. Недалеко — летом. Но я собрал в кулак то, что осталось от моей решимости.
— Замок не очень далеко, — сказал я Барричу. Хендс уже пустил свою лошадь. Приземистый мерин храбро двинулся вперед, пробиваясь сквозь снежные наносы. Я слегка похлопал Суути, и она неохотно тронулась с места. Путь шел вдоль склона, и я соскользнул на одну сторону седла. Пока я тщетно пытался обрести равновесие, ко мне подъехал Баррич. Он протянул руку схватил меня за ворот и снова усадил на лошадь.
— Не очень далеко, — согласился он, — ты выдержишь.
Я с трудом кивнул. За последний час он помогал мне всего лишь второй раз. «Один из моих лучших вечеров», — горестно сказал я себе. Я выпрямился в седле, решительно расправив плечи. Почти дома. Путешествие было долгим и трудным. Погода была плохая, и постоянные тяготы не пошли на пользу моему здоровью. Большую часть пути я вспоминаю как страшный сон: дни, когда я болтался в седле, почти не различая дороги; ночи, когда я лежал между Хендсом и Барричем в нашей маленькой палатке и дрожал от слабости, которая была такой сильной, что не давала заснуть. Я думал, что, по мере того как мы будем подъезжать к герцогству Бакк, наше путешествие станет легче. Я не прислушивался к предостережениям Баррича.
