Галина Гончарова - Азъ есмь Софья. Царевна
Несложно?
А чего сложного, коли десятком пушек в одно место бить? Поневоле несколько камней да выбьешь! Так оно и вышло — четыре камня выбили, земля высыпалась, хоть и немного, ну да четыре человека с лопатами быстро нишу расширили. Немного, да много и не надо, только чтобы бочоночки поместились. Конечно, завтра турки эту стену с другой стоны укреплять примутся, да только поздно уже. В темноте к тем пушкам другие перетащили, направили на нужный участок, как только взрыв грянет — пушки по тому же участку садить начнут…
Коли правильно все сделано будет — насыпь образуется, а уж по ней в Азов попасть — можно.
Людей жалко, тем на сон да еду не больше пяти часов отвелось… с другой стороны, они перед этим переходом специально отоспались, отдохнули, остановились в нескольких часах пути от Азова, чтобы люди в себя пришли, а уж потом и…
Так что сейчас шансы были.
Бочонки старательно укладывали в основание стены. Не так уж глуп был царевич — когда на полигоне динамит испытывали — попросил построить пусть не копию стены, но вот именно так — камни, земля, камни… на ней и испытали.
Затем и камней со стены ждали — заложить снаружи, пусть вся сила внутрь пойдет…
А что?
Не самим же тащить? А тут как хорошо, все уже валяется, камни хоть и не настолько крупные, как хотелось бы, но пара человек поднимет…
Петька руководил в основном, жестами. Понимали ли его?
Вполне. Он с Воином Афанасьевичем пару раз по дороге переговорил — и солдаты потренировались несколько раз на привале. Именно эти. На бочонках с водой для пущей достоверности.
Не ронять, уложить, как надобно, пока одни укладывают, остальные подтаскивают примеченные днем камни — и закладывают мину.
Лопаты были опять схвачены — и камни принялись присыпать землей, чутко прислушиваясь к шумам на стене.
Но там было относительно тихо. Кто‑то ходил дозором, но Петька следил строго и когда факельные огни направлялись к их участку стены, давал команду прижаться к земле и замереть.
Выручали темные одежды, в которых люди словно сливались с землей — и предрассветный час, в который внимание рассеяно. К тому же… ну кому придет в голову, что ночью, сразу же после неудавшегося штурма — и кто‑то решит подрывать стену?
Чушь полнейшая, как говорил царевич.
Но пусть только сработает?
У верхнего бочонка оставили место для запала. Но это — в последнюю очередь.
Запал был самым простым. Красный фосфор*, бертолетова соль, хоть она так и не называлась, она пока еще никак не называлась и получалась пока в минимальныых дозах, серная кислота — и пара минут. После чего следовал взрыв — и пошла цепная реакция.
* Красный фосфор открыт в 1669 году, а учитывая, что в ту пору переписка была делом обычным, о нем могли знать и на Руси. Есть мнение, что Глауберу удавалось получить свободный хлор, соляную кислоту он точно исследовал, а щелочь вообще редкостью не была. Так что компоненты были, а уж сделать из них нечто взрывоопасное… дело техники. Прим. авт.
Петька твердо знал — надо отсчитать до ста двадцати и падать. Открыть рот, заткнуть уши, закрыть голову чем‑нибудь. Лучше, конечно, окопаться, потому как потом взрыв будет такой, что…
Солдаты, которые несли бочонки, уложили их, заложили камнями и уже дали деру из‑под Азова. Темная масса нависала над мальчишкой, словно стараясь подавить его, насмехаясь, утверждая его ничтожество.
Петька, недолго думая, показал ей похабный жест и принялся устанавливать взрыватель… стоишь?
Так ляжешь, гада!
И не такие крепости видали, а и те брали!
Наверху, на стене, было тихо. И то сказать — никто ведь и не шумел. Двадцать человек — не пятьсот, даже не пятьдесят. Промчались — и нет их в ночи. Хрупнуло под сильными пальцами тонкое стекло, выступила капелька крови — оцарапался‑таки, через край рубахи ломать надо было… Петька на пару секунд замешкался, слизнул с пальца выступившую капельку и только тогда рванул прочь.
Вслед за ним затопал дядька Василий.
Кажется, на стене что‑то заметили, но это уже не имело никакого значения.
Десять — кислота потекла, скоро она достигнет смеси и пойдет реакция. Через сто десять секунд, а то и раньше тут начнется ад.
Двадцать секунд — Петька мухой слетает с вала.
Сорок секунд — на стене забегали, что‑то делают. Заметили?
Вряд ли они что‑то поймут, просто решили проверить. Нашумел кто‑то…
Шестьдесят секунд — Петька мчится по фашинам, что есть сил. Ноги вязнут, он оскальзывается, его подхватывает крепкая рука дядьки Василия — и почти выносит из вороха прутьев.
Восемьдесят секунд — ров прошли.
Сто секунд — они близко, еще так близко к стене, но…
Петька отлично помнит, что ему говорили.
Десять — двадцать секунд туда — сюда — это вполне нормально. Лучше упасть хоть куда, потому что взрыв — не игрушка.
И Петька падает за груду земли, понимая, что это лучше, чем ничего. Рядом с ним стоит дядька Василий, не понимая, в чем дело — и мальчишка подбивает его под колени, уворачиваясь от тяжелого тела и физически ощущая, как утекают последние секунды.
Совсем последние.
Сто десять.
Сто пятнадцать.
— Малец, ты чего…
Сто двадцать.
— Лежи!!! — орет что есть силы Петька, понимая, что если сейчас этот добрый великан встанет на колени или попробует уйти…
Сто двадцать пя…
Досчитать мальчишка не успевает, только открыть рот и зажать уши.
Взрыв гремит так, что с головы Ромодановского сбивает шапку и куда‑то уносит. Воин Афанасьевич, заблаговременно зажавший уши, качает головой, благо, рот и так открыт, шире некуда.
Красиво?
Нет. Красиво это в кино. А вот в жизни это безумно страшно. Петька знает, что взрывов несколько, но для него они сливаются в один. Сверху наваливается тяжелое тело дядьки Василия, вдавливает в землю, преграждает доступ воздуха, так, что мальчишка едва может выдохнуть.
На полигоне так не гремело, но там и доза была — если тысячная часть от сегодняшней. А сейчас он не пожалел динамита…
Страшно, господи, помилуй мя, грешного…
Под стеной встает огненный столп. В стороны летят камни, земля, люди, наверное, кто‑то кричит, но что можно услышать за этим?!
И когда оседает пыль от взрыва, становится видно иное.
Брешь в стене.
Даже не брешь, нет. Но внешняя стена разрушена, земля разлетелась, а внутренняя стена частично рухнула — и получился вал, по которому можно даже телегу в крепость завести.
Рядом торчат зубья камней, надо только ударить — и стена падет, а с ней и Азов. Такую брешь легко не заделать, даже если сразу же подогнать телеги с камнями. Да и кто этим будет заниматься? Там половину контузило, половину просто передавило, как цыплят…
