Елена Звездная - Жена воина, или Любовь на выживание
Рассмеявшись, мам тихо сказала:
— Не то чтобы я за повелителя Иристана, более того, категорически запрещаю тебе принимать дар его жизни, но все же, Кирюш, ты его любишь, а потому постарайся сейчас проводить больше времени с главой Аэ, иначе потом жалеть будешь о каждой потерянной минуте.
— Сама разберусь, — прошипела я.
И отключила связь. У меня тут тени, цели, планирование в разгаре, а она мне про Эрана. Сижу злюсь, уже почему-то на маму… и на себя… и на Эрана. А потом подумала — вот если мама права, с Эраном я не смогу быть никогда, да и сама понимаю, что не смогу, то это же значит, что я его потом больше не увижу. Вообще.
Так какой смысл терять время?
— Все, девчонки, мне пора, — сказала я, торопливо поднимаясь.
Мне никто не ответил, женщины стояли переглядываясь и напряженно молчали.
— Спасибо за завтрак, удачного дня, — уже не так весело сказала я и потопала к двери.
Открыть не успела, как заговорила Малея:
— Принцесса Киран, вы…
— Всем удачного дня! — громче повторила я и, торопливо выйдя, пропустила Икаса и хейр и быстренько закрыла дверь.
Вот мама! Вот видела же, что наш разговор прекрасно слышат, зачем про Эрана было говорить?!
А аракашески в коридоре не было. И на мгновение я остановилась, раздумывая, куда идти. Потом посмотрела на умненьких хейр и решила спросить:
— А Эран где?
Черные зверюги переглянулись и двинулись вперед, оглянувшись шагов через шесть, с видом «Ну ты идешь?». Побежала за ними. Икас не просто не отставал, он начал носиться то вперед, обгоняя хейр, то назад — подталкивая меня, хотя вроде и так быстро двигались.
И мы прошли по прямому переходу без окон, но с мягким сиянием, льющимся с потолка, а вышли на залитый солнечным светом двор. Я на мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза, оказалось, что на меня с удивлением смотрят два зависших в метре от земли светловолосых воина.
— Принцесса Киран? — удивленно спросил один.
— Нет, — ничуть не смущаясь, солгала я.
Тар-эны улыбнулись.
И почти мгновенно опустились на землю, затем на одно колено. И вот с чего бы?
Все стало понятно, едва раздалось:
— Сэн.
Оба воина тут же взмыли вверх, а я увидела подошедшего Эрана. Перевела взгляд на хейр и похвалила:
— Молодцы.
Не то чтобы черные зверюги как-то отреагировали, но вид стал чуточку самодовольнее. Мне они нравились, гордые, но в общем-то нормальные.
Повернулась к Эрану. Воин странно смотрел на меня, сжав губы.
— Привет. — У меня не губы, но сердце определенно сжалось. — А что ты делаешь?
Легкая улыбка, честный ответ:
— Шел за тобой.
И так приятно стало, что я даже решила честно признаться:
— А я тебя искала.
Эран улыбнулся.
— А зачем ты за мной шел? — снова спросила, чувствуя, как его синие глаза постепенно затмевают для меня широкий, просторный двор, темно-зеленую зелень сада, синеву неба и даже яркий солнечный свет.
Невероятное ощущение.
— Я обещал показать тебе ИрАэ, — ответил Эран и протянул мне руку.
Протянула ему свою, и едва наши пальцы соприкоснулись, что-то случилось. Что-то молниеносное, потому что я вмиг оказалась в объятиях тар-эна, собственно, тоже крепко обнимая его. Планета куда-то стремительно завертелась, так быстро-быстро, что стоять на ногах не было совершенно никакой возможности, и не держи меня воин, я бы рухнула. Куда-то в бесконечный космос точно. А так он держал, крепко-крепко, не позволяя даже попытаться его поцеловать, не давая возможности шевельнуться, и, уткнувшись в мои волосы, тяжело дышал. Секунда, другая, третья… я готова была стоять так вечно, но еще очень хотелось, чтобы меня поцеловали. Хотя бы чуть-чуть.
— Боги жестоки, — вдруг хрипло произнес Эран.
— Вообще гады, — простонала я, с одной стороны, вспоминая лицо бабушки Кираты, а с другой — то потрясающее чувство взрыва вселенной, что накрыло в объятиях тар-эна.
И как же хотелось послать все опасения к бракованному навигатору и снова, как тогда, таять от его прикосновений, его силы и нежности, чувствовать, как сильные ладони скользят по моему телу, и тянуться навстречу его губам. Кипец, у меня сердце уже где-то в ушах стучит, и все, что я сейчас слышу, это собственное биение крови и тяжелое дыхание Эрана…
Вдруг тар-эн отстранил меня, повернул, прижал спиной к своей груди и обнял исключительно за плечи, крепко-крепко. Но только за плечи. И таким образом мне представилась возможность полюбоваться на потрясенные морды хейр и Икаса, который даже тихонько зарычал.
— Успокой зверя, это не агрессия, — хрипло приказал Эран.
Я вспомнила, что примерно так же, рычанием, Икас реагировал на запах желания Нрого ко мне, усмехнулась и прошептала:
— А может, это он так на мое возбуждение реагирует, а не на твое.
Тар-эн хмыкнул мне в шею, и от этого теплого дыхания такие приятные мурашки по коже, и прошептал:
— Желание женщины — нежность, но никак не агрессия.
В чем-то я была с ним согласна, но исключительно из чувства противоречия:
— Ну почему же?
Эран застыл. А я пустилась разглагольствовать:
— Иногда, при определенных условиях…
Сжал чуть сильнее и, потершись носом о мой висок, прошептал:
— Продолжай, я запоминаю.
Странное дело — кое-кто мгновенно стал такой хорошей девочкой. Ненадолго.
— Так, все, пусти, — потребовала злая я.
— Предложение разумно, — согласился Эран, — но на данный момент невыполнимая задача. Еще минуту постой спокойно.
Все, конечно, понимаю, но, учитывая, как он только что меня уел по полной программе, менее всего хочется быть благоразумной.
— Знаешь что, — прошипела, — ты… ты вообще меня наложницей сделал!
И я надеялась на извинения?
— Не напоминай, пожалуйста, — простонал Эран. — У меня ассоциация с этим словом одна-единственная — ты на ложе.
Сассоциировала. Представила, что он рядом. Весь. Или лучше склоняется надо мной… Стало жарко.
— У меня гормоны зашкаливают, отпусти, пожалуйста, — тихо попросила.
Отпустил. Постояли еще пару минут — я, разглядывая небо, он — сад. Решено было о слове «наложница» забыть. Плохое слово. Провокационное. Дико провокационное.
Провокация удалась на славу, у меня мозг начал работать исключительно в одном направлении:
— Слушай, я вот тут подумала, — теперь смотрю исключительно под ноги, на блестящий, залитый чем-то вроде эпоксидной смолы двор, — тени, они вроде как на Иристане, а если бы взлететь…
И где моя гордость, спрашивается? И материнские заветы? И вообще верность собственным решениям. Стыдно, кадет Киран МакВаррас, очень стыдно.
