Слезы Огня (СИ) - Завгородняя Анна Александровна

— Я не могу! — ответил он. Обожженные щеки мужчины алели яркими пятнами, и я отчего-то испытала облегчение от того, что не так уж и сильно повредила его кожу. А затем чьи-то руки принесли долгожданное освобождение. Я только успела моргнуть, как Гуннар отлетел в сторону, и кто-то схватив меня за руку, повел за собой. Светлые волосы, покатые плечи и полумрак, царящий в зале напомнили мне один из моих снов.

— Кто ты? — крикнула я в спину спасителя.

— Потом познакомимся, после того, как выберемся из этого переполоха! — он обернулся на мгновение и затем прижал меня к груди, заставив присесть вместе с ним на корточки. Над нашими головами пролетело что-то тяжелое и увесистое, после чего рядом раздался чужой болезненный крик. Мы тот час же поднялись и лавируя между перевернутыми столами и дерущимися, направились к выходу. Потасовка за нашими спинами нарастала, грозясь перерасти уже в бойню. Я дрожала в руках незнакомца, пока он пытался протащить меня через таверну мимо дерущихся.

— Нечай! — вспомнила я и дернула своего спасителя за руку. Он, словно прочитал мои мысли и бросил коротко, — Не переживай за старика, я видел, как он спрятался за пивной стойкой, — и рванул вместе со мной к двери.

Мы вывалились в летнюю ночь из шума таверны. Пробежали еще несколько шагов от крыльца, прежде сем остановились, причем я налетела на спину своего спасителя и почему-то так и осталась стоять, уткнувшись носом чуть ниже его лопаток. Мужчина развернулся ко мне, и я отошла на шаг назад, глядя в светлые глаза, глядящие на меня с интересом и скрытой улыбкой.

— Спасибо! — сказала я еле слышно.

— Кажется, сегодня я свел на нет все свои трехдневные старания заключить с Гуннаром дружественный договор, — произнес мужчина и представился, — Булат! — глаза озорно сверкнули, и я улыбнулась в ответ, рассматривая мужчину, который так часто приходил ко мне в моих снах. Наверное, это показалось ему несколько странным, потому что одна бровь на его лице взлетела вверх.

— Что? — только и спросил он.

А я… Я даже не знаю, что на меня нашло. Словно в голове разом помутилось. Сон стал явью, и я до боли хотела прикоснутся к Булату, почувствовать тепло его кожи под своими руками. Я шагнула к мужчине и приподнявшись на цыпочки, закинула свои руки к нему на шею и потянулась губами, а когда он не ответил, распахнула глаза и уставилась в его удивленные глаза. Затем так же быстро соскользнула назад, закрыв ладонями лицо и отвернулась.

— Что он подумает обо мне? — мелькнуло в голове. Жар окрасил мои щеки в пунцовый цвет, — Только что отбивалась от объятий Гуннара, а сейчас сама лезу с поцелуями, — я сама не понимала, что происходило, но меня неумолимо тянуло к этому мужчине. Тянуло так, что суставы сводило болью.

— Ты что это, девочка? — спросил Булат. Его голос странно хрипел. А затем сильные руки отняли мои ладони от лица и на меня взглянул сверкающий взгляд мужчины.

Если бы я могла, я бы покраснела сильнее, но увы. Лицо пылало от стыда, а тело предательски подговаривало разум сдаться. Я открыла было рот, чтобы выдавить из себя слова сожаления, но смогла только что-то прохрипеть… Так всегда. Когда я волновалась, мой голос подводил меня, срываясь на хрип.

— Я не для того спасал тебя от Гуннара, чтобы самому… — произнес Булат и замолчал. Я видела, как его глаза смотрят на мои губы и внезапно поняла, что мы оба хотим одного и того же. Нас тянет друг другу, толкает какая-то сила, лишающая разума.

Положение спасли внезапно распахнувшиеся двери.

На землю с крыльца слетели двое мужчин, сцепившихся в пьяной схватке и Булат подгреб меня к себе, обхватив обеими руками, да прижал к груди так сильно, что я под моими ладонями отчетливо ощущалось бешеное биение его сердца. Пьяницы недолго повозились в грязи, а затем дружно захрапели на весь двор.

— К Потапу ты больше не вернешься, — внезапно произнес мужчина и выпустив меня из своих объятий, взял за руку, — Тебе есть где остановится? — спросил он тихо.

Я покачала головой. Мне не куда было идти, к тому же я не оставила бы старика.

— Нечай, — только и пробормотала я и Булат кивнув, отвел меня в сторону от крыльца, оставив в темноте, — Жди здесь, — произнес он и вернулся в таверну.

Сколько прошло времени, я не знала. Может совсем немного, но мне, стоявшей в темноте под крышей таверны, сбоку от ее главного входа, было страшно. Я стояла, дрожа от непонятного озноба, хотя воздух был теплым, и думала о том, что иногда все же стоит доверять своим предчувствиям.

— Зря мы зашли в этот город! — произнесла я тихо, а затем одернула себя. Если бы мы не оказались в этой таверне, я бы так и не встретила своего ночного гостя, и он продолжал бы тревожить мои сны, появляясь и пропадая с рассветом.

— Верея! — голос старика раздался совсем рядом. Как только я пропустила их приход.

Нечай выглянул из темноты с арфой наперевес.

— Наши вещи? — спросила я и старик только пожал плечами.

— Ну и ладно, — махнула я рукой. Жаль было лишь барабан, что мы купили не так давно. Почти новый…

— Я отведу вас в дом, где остановился со своими людьми, — произнес Булат, стоявший за спиной старика, а затем поторопил нас, — Уходим отсюда. Гуннар скоро выйдет из таверны…

Мне неожиданно стало интересно, чем таким оказался занят мой несостоявшийся поклонник, раз, к моему счастью, не погнался за мной сразу, но спросить я не решилась. Старик шагнул следом за нашим спасителем в калитку, расположенную в воротах, что осталась приоткрытой, видимо для гостей, которые могли захотеть покинуть раньше гостеприимную таверну Потапа. Я поплелась замыкающей шествие, вся разряженная в алое с непокрытой головой, при этом радуясь тому, что сейчас ночь, и улицы пусты, а мои волосы не полыхают, привлекая ненужное внимание.

Я смотрела на широкую спину мужчины, что шел впереди нас и думала о нем, благодаря судьбу, что столкнула нас сегодня… на радость или беду…

Дьярви лежал на плоском камне в пещере, возвышаясь над ледяной долиной. Он дремал, ожидая прихода матери, и белая волчица не заставила себя долго ждать.

Брунхильда вернулась не одна. Вместе с ней пришла вся стая. Все взрослые самцы и даже пара самок, достигших по мнению Брунхильды возраста, в котором могут принимать решение вместе с остальными волками.

Оборотни растеклись по пещере, занимая привычные места. Дьярви лениво поднял голову и посмотрел вниз, на мать, которая занимала свое почетное место на огромном куске льда, похожем на ложе. Брунхильда подняла голову и одним взглядом золотых глаз подозвала сына.

Едва Дьярви спрыгнул с камня, как в проем пещеры залетела птица. Огромная сова с желтыми глазами, круглыми, словно солнечные диски. Дьярви недовольно тявкнул и занял свое место подле матери, а Сова опустилась за их спиной, сложив крылья и глядя на всю стаю пронзительным взглядом.

Брунхильда распрямилась и на глазах у стаи стала превращается. Сова успела моргнуть только пару раз, как вместо стаи волков в пещере появились люди.

— Братья и сестры, — заговорила Брунхильда, обведя золотым взглядом свою стаю, — Пришло время. Я чувствую, что пора отправляться за Огнем. Асгейр тоже пришел к этому выводу, и я боюсь, что в итоге столкновения все же не избежать!

— Кто отправится за Огнем? — спросил один из волков, поджарый крепкий мужчина с длинным шрамом, проходящим через всю грудь. В обличье зверя на этом месте у него отсутствовала шерсть, сейчас же это просто шрам, пусть и глубокий, белесый.

— За огнем отправится Дьярви, — произнесла Брунхильда и добавила, — И Хрёдерик!

На мгновение повисла тишина, а затем оборотни загомонили, выражая, кто одобрение, кто с возражениями, но Брунхильда смотрела только на своего сына, который вышел вперед и так же, как и мать, глядел в ее глаза. Взгляды перехлестнулись, и волчица поняла, что Дьярви недоволен. В силу молодости он хотел сам добиться всего, выделится, справится один с трудным заданием, и она как мать верили в него и в то же время опасалась, что ее щенок, пусть уже превратившийся во взрослого волка, но для нее то, щенок, пострадает. А за спиной заворчала сова.