Книга первая – перерождение (СИ) - "Кудесник"

— Это уже мои проблемы, зла ни на кого держать не буду, если по причине какой скажут что-то. Вы то же ко мне обращайте по имени и всё, договорились?

— Да…

— Аристарх,- подсказал я.

— Хорошо, Аристарх, мы пойдём тогда, если не пустит, подходи к нашему дому, там рядом сарай стоит, на чердак сбоку по лестнице залезешь, там сено запасено. Можешь ночевать.

— Спасибо большое, хорошего вечерам вам.

Парни ещё прощались, когда шарканье за дверью приблизилось вплотную и она начала открываться.

— Ну что встал, заходи быстрей, не пускай холод в дом, — встретил меня хозяин дома.

Дедушка преклонных лет, кажется уже забывший, что при ходьбе ноги надо отрывать от пола. Плетёные лапти, серые, перештопанные штаны, рубаха того же цвета, почти до колен, подвязанная верёвкой, сверху подобие халата, на вид довольно тёплого, будто вязанного как шерстяные носки.

Зайдя и закрыв за собой дверь, понял, что ничего не вижу. В доме было очень темно, лишь слабый свет хоть как-то освещал пол у окон.

— Слева топчан у стены, ложись на него и не шуми, и так разбудили меня среди ночи.

Комментировать никак не стал, молча нащупал тот самый топчан, да лёг спать. С пол часа обдумывал текущую ситуацию, затем начал вспоминать поминутно весь свой день, в обратном порядке, в процессе чего и уснул.

* * *

Проснулся немного после рассвета, от стойкого ощущения чужого взгляда. Открыв глаза, обнаружил рядом с собой давешнего деда, он стоял у топчана и пристально смотрел на меня.

— Проснулся? Иди что ль воды нам принеси, — сказал он, разворачиваясь и идя по своим делам. — И ставни по открывай, а то день уже, а не видно ничего.

Спорить не стал, сразу же подошёл к окну и хотел было распахнуть ставни, но понял, что окно заделано чем-то. Это было не стекло, более того оно было очень мутным. Когда прикоснулся к этому нечто, то понял, что оно мягкое. Тут память, с большим трудом, но подсказала, что это вполне может быть внутренний орган животного или рыбы, что натянули на раму и вставили в окно, старый аналог стекла, с ужасной способностью пропускать свет. Пришлось выходить на улицу, открывать ставни снаружи и возвращаться.

— А где вёдра-то? — спросил я, не найдя их взглядом.

— Так за дождевой бочкой, что на углу, дурень. Давай, иди быстрее да растапливай печь.

Столь агрессивная эксплуатация меня не радовала, было желание предъявить перстень, но потом я вспомнил о вчерашней своей просьбе, да и дед же без лишних вопросов пустил под свою крышу. Засунув своё недовольство поглубже, сходил за вёдрами и хотел уже было пойти к озеру, да вспомнил, что возможно люди не настолько дикие, чтобы пить озёрную воду, вернувшись решил прояснить этот вопрос.

— А где воду-то набрать? — спросил, устало вздохнул.

— Ты из города ведь? — получил вопрос на вопрос.

— Да.

— А там вы где воду берёте?

— Так в колодце.

— Ну так и тут в колодце, что ты тугой такой? — начал раздражённо ворчать дедушка.

— Да чтоб я знал, где у вас тут колодец! Давно б уже сходил. — ответил в тон ему я.

— Да где ж ему быть как не посерёдке, что бы всем одинаково ходить было. Мы ж не посреди поля живём, водную жилу искать не надо. Озеро его в любом месте наполнит.

— Где-то посреди деревни?

— Ну конечно, аккурат напротив среднего дома и найдёшь.

Отвечать не стал, молча взяв вёдра, отправился искать колодец. К моему стыду, вчера вообще его не заметил.

Как оказалось, примерно в центре поселения, были не индивидуальные хозяйственные постройки, а общие. Например, в двадцати метрах от центрального дома и был тот самый колодец, так же сделанный из древесных брёвен. Вертела только не было, была вкопана жердь, что на метр торчала из земли, а сверху другая, уже метров четырёх, от которой шла верёвка с ведром на одном конце и камнем на другом. У нас, в моём детстве, это называли «журавлём».

Набрав оба ведра, с трудом и передышками, отправился назад. Занеся вёдра в дом, понял, что дедуля не дождался и распалил печь без меня. Хотя какая там печь. Больше похоже на камин, сложенный из камней и глины, по центру которого висел железный котелок, литра на три.

— Заливай до половины. Еда есть какая?

— Да, вот немного, — не стал скрывать запасы того, что вчера выдали парни.

— Всё что крупное покроши и всё в котёл вываливай, — получил я команду, что и сделал.

Дед насыпал каких-то ягод и что-то тёртое, да начал помешивать, пока не закипело.

Затем деревянным черпаком, разлили по деревянным же мискам и принялись есть. Ложки думаю понятно какие были.

— По утру, очень хорошо есть жидкое, да горячее. Тело сразу работать начинает и силой наполняется, — к чему-то начал пояснять дед. — Кто утром плохо ест, тот весь день слабый ходит. Нам бы ещё мяса какого, летающего или плавающего и вообще хорошо бы было, но и так сойдёт. Не зажиточные же, и так привыкшие. Ты же не из зажиточных? — сурово посмотрел он мне в глаза, но ответа дожидаться не стал. — Какой там, сам в тряпье как мы, да чумазый как демон. Кости еле кожей обтянуты. Но ничего, хорошая еда да работа, быстро приведут тебя в порядок. Как доешь, пойдёшь в помощь старшим, нечего на чужих харчах сидеть.

Ну, вот это уже не входило в мои планы.

— Нет, в поле не поду, еду и так добуду, да и некогда мне.

— И чем же ты таким занят сильно, что на хлеб времени нет.

— Умру я скоро, лекарство искать надо, — сказал я, глядя деду в глаза.

— Неужели в городе лекарства не было и ты сюда приехал?

— В том-то и дело, что так получается.

— Дело твоё конечно, но скажу сразу, не будешь работать — кормить не станут. Думай сам, голова уже вон какая большая, мозги значит есть в ней.

— Это, я как раз отлично понимаю. Лучше расскажите, как одни остались, уважаемый Теор. Если не секрет.

— Да какой там, жена померла пару лет назад от старости и болезней всяких, а дети в город смогли перебраться. Вот и остался один. Сын да дочка есть, вроде всё хорошо у них. Передают иногда всякое в помощь мне. То одежду, то еды, что бы мне тут полегче жилось. Так и живу, даааа. — протянул он, глядя в непрозрачное окно. — А ты что? От чего помирать собрался?

— Да вот в животе что-то, сказали помру скоро, а денег на лекарства нет, но есть шанс найти в лесу или не в лесу, как-то так. Вот и покинул город да сюда отправился, — немного приврал, но не сильно.

— Делаааа, никогда про такое не слышал. Жалко, совсем малец ещё. Надеюсь судьба помилует и найдёшь, что ищешь. Ты тогда не рассиживайся, быстрее найдёшь — быстрее поправишься. Но вот про еду не шутил. Озаботься вопросом, необязательно весь день работать, можешь до обеда в полях, а после ищи что надо там. На ложку каши заработаешь, глядишь и протянешь сколько надо.

— Нет, не всё так просто. Я, пожалуй, сам буду свои дела решать. Если вы не против, то ночевать буду тут, ну и помогать, чем смогу по мере необходимости.

— Это без проблем, мне тут одному скучно, если честно. Работать силы в руках нет, а штаны просиживать в одиночестве… Чахну я. С тобой всяко веселее, тем более, что парень ты, вроде, смышлёный.

— Да обычный я, просто судьба тяжелая выпала, вот и приходится взрослеть раньше срока.

— Это видно, — после последних слов он как-то загрустил совсем.

— А чего грустить-то одному, детей в округе нет, кого ещё к работе не приставили? У них много свободного времени и ум ещё пытливый, у вас тоже не особо день занят, может чего полезного и запомнят?

— Так оно, но им же не интересно про жизнь тяжёлую слушать, им всё бегом подавай.

Знал бы он, что сейчас два старых ворчливых человека общаются, может и послушал бы внимательнее. Впрочем, я-то со своими внуками много времени старался проводить. Ну, пока их у меня смартфон не переманил. У местных такой проблемы явно не наблюдалось, а потому можно что-то и придумать.

Но это всё вечером, а сейчас пора бы и делами насущными озаботится.