Надломленные оковы (СИ) - Петюк Дмитрий "Desmond"

— Нет, я не врал. Я действительно не владею магией, но кое-что умею. Показывай.

Куршал осклабился, вытащил из-под мышки свёрнутую в рулон тряпку, небрежно бросил на землю и развернул. Нриз присел на корточки и начал разглядывать нехитрое содержимое. Там были несколько камушков разной формы, обрезки ветвей деревьев разных пород и небольшой моток проволоки.

— Ну что? — не выдержал паузы Гаратан. — Это, конечно не добро из сокровищницы Повелителя Чар, но…

— Пойдёт! — оборвал его Нриз.

Он перебрал камушки, выбрав кусок гранита с полупрозрачной кварцевой прослойкой и кусок древесной ветви толщиной с большой палец. Затем бесцеремонно вытащил у Куршала из-за голенища ботинка короткий нож, быстро подровнял ветвь, отрезав ненужное. В развилку ветки он вставил камушек и крепко примотал его проволокой.

— Выглядит как говно! — авторитетно заявил Гаратан.

— А ты чего ждал? Артефакта из этой твоей сокровищницы? — огрызнулся Нриз. — Мне понадобится немного крови.

— Не проблема! Сейчас чуть спустим у какой-нибудь зверушки, Жореф и не заметит.

— Дубина! Животное не подойдёт! Они не обладают магией. По тем же причинам не годится и моя кровь.

— Ха-ха, ты прям как животное! — фыркнул Куршал. — Ну ладно, я сейчас!

Он быстро побежал в сторону кухни, а через минуту вернулся с небольшим мерным стаканчиком, зажимая порез на ладони. Нриз, увидав, что крови достаточно, удовлетворённо кивнул и сосредоточился.

Мир застыл, превратившись в скопище формул, траекторий и векторов. Нож, до сих пор зажатый у него в руке, заскользил по заготовке, вырезая на податливой древесине сложную паутину канавок. Быстро повертев ветку в руках, он удостоверился, что всё сделано как надо, после чего отложил нож, взял стаканчик и тонкой щепой начал заполнять канавки кровью.

— Быстро ты, — хмыкнул Куршал. — Думал займёт полдня.

— Это ещё не всё! — предупредил Нриз, выныривая из вычислительного транса. — Сосредоточься и попытайся вложить сюда столько элир, сколько получится.

— Чего? — моргнул Куршал.

— Магия! Влей сюда магию, дурачина! — подсказал Гаратан.

— Так сразу бы и говорил!

— Я так сразу и говорил! — проворчал Нриз. — Столько магии, сколько получится. Вот с этого конца. Да, вот так!

Куршал взялся за конец ветки и крепко зажмурился. Его пальцы окутались тусклым желтоватым светом, по затейливой паутине окровавленных канавок пробежали серебристые искры, высушивая кровь и оставляя за собой металлический блеск, после чего погрузились в камень. Кварцевые прожилки в граните на секунду вспыхнули и погасли.

Братья стояли и смотрели, разинув рты.

— И ты хочешь сказать, что эта палка — артефакт? — нарушил тишину Гаратан. — Ну, типа, как продаются в магазине?

— Не-а, — самодовольно хмыкнул Нриз, — таких больше нигде нет.

— А что он делает? Только не говори, что сделал какой-нибудь Великий Жезл Всемогущества!

— Почти, — рассмеялся Нриз.

Он подошёл к крыльцу туалета и ткнул навершием Жезла Всемогущества в пластину выключателя. Шар светильника, подвешенный над входом, зажёгся ровным белым светом. Нриз снова ткнул в выключатель, и свет погас.

Братья переглянулись и загоготали.

— То есть все эти хлопоты только для того, чтобы ты смог ночью сходить посрать? — выдавил из себя Гаратан.

— Поздравляю тебя, о великий маг! — сквозь смех добавил Куршал. — Теперь ты можешь сделать то же самое, что и каждый трёхлетний ребёнок!

Нриз не позволил этим невеждам испортить миг триумфа. Лишь тот, кому регулярно приходилось ходить в туалет в темноте, полагаясь лишь на свет звёзд и абсолютную память, мог понять всю значимость этого свершения. Он гордо поднял голову, колыхнув свои подбородки, и коротко бросил:

— Имбецилы!

В ответ раздалась лишь новая порция смеха.

***

В былые времена, когда Нриз жил на Земле, он считал бухгалтерский учёт одной из наиболее далёкой от творчества областей человеческой деятельности. Бухгалтер в его представлении занимался лишь изучением финансового законодательства, плюс скучным подсчётом цифр и записыванием всех этих дебетов, кредитов и сальдо в большие бумажные «простыни» да различные учётные тетради. Будучи ещё Ульрихом, Нриз не сомневался, что не пройдёт и десятка лет, как всю бухгалтерскую работу станут выполнять вычислительные машины, а обычному человеку останется лишь вводить цифры. Ну а через ещё пару десятков появятся роботы, которые станут вводить эти цифры сами. В отличие от архитектуры, где строгие технические требования сочетались с полётом творческой мысли, бухгалтерия была и всегда будет вещью приземлённой, скучной и незатейливой.

Но такие мысли остались в далёком прошлом. Неизвестно, что сейчас происходит на Земле, заменили ли роботы большинство профессий, полетели ли люди на Марс и Венеру, но в одном Нриз теперь был точно уверен: бухгалтерский учёт — это не наука, а самое настоящее искусство. И превратил его в искусство никто иной, как он сам.

Если бы целью Нриза было простое сведение баланса, учёт материальных активов или подсчёт требуемых к уплате налогов, он бы сделал это за несколько минут ещё с самого утра. Но в этом случае ему пришлось бы снова ухаживать за животными, кормить их мерзким варевом и убирать за ними навоз. При других обстоятельствах Нриз бы нашёл повод и способ избежать такой работы. Но не в том случае, когда, стоит начать лениться, виски сдавливает обручем боли, а единственный способ её избежать — приступить к немедленному исполнению приказа.

Именно поэтому он, занимаясь бухгалтерией, больше всего внимания уделял не правильности подсчётов (он и так знал, что его подсчёты безупречны), а красоте букв и цифр, идеальности штрихов и вензелей, а также ровности и размеренности строчек. Таким образом он мог, сделав штрих, медленным точным движением написав букву или цифру, остановиться и проверить конечный результат. Пока он был действительно занят работой, хоть отдалённо относящейся к полученному приказу, наказания не следовало.

Шли последние дни лета, подступали первые числа Зимнего Перелома, а значит, налоговая инспекция ждала полугодичный отчёт. И Нризу приходилось работать не только над бумагами для налоговой, но и над приведением в порядок остальной документации — внесением доходов и расходов в гроссбух, подшивкой договоров и соглашений, квитанций и расписок. Жореф, как и каждый делец, желал, чтобы налоговая инспекция считала его расходы колоссальными, а прибыли незначительными, едва достаточными для нищенского существования. И чтобы в реальности всё было ровно наоборот.

Нризу на желания Жорефа было наплевать, но возвращаться к зверью и навозу он не собирался. Результатом столкновения столь разных устремлений становились документы, которые в любой момент можно было отдавать в галерею в качестве произведений искусства. Идеально ровный и красивый почерк, абсолютно одинаковые буквы, увенчанные затейливыми вензелями, и безупречные строчки текста — всё это требовало немало времени, а значит, уборкой звериного говна предстояло заняться кое-кому другому. Будь воля Нриза, он бы изукрасил текст ещё сильнее, добавив иллюстраций, миниатюр и пиктограмм — но в таком деле следовало соблюдать умеренность. Если бы художества вышли из рамок «у меня просто красивый почерк» и перешли определённую черту, Жореф отдал бы приказ писать попроще и начал бы ставить временные рамки, что на корню сгубило бы всю затею.

Увы, при столкновении с суровой реальностью, все теории потерпели сокрушительный крах.

— Не-а, Рат, все эти бездушные железки — дерьмо! А вот хороший зверь, это да!

— Дерьмо — это, а-ха-ха, то, что выдаёт твоё зверьё! Другое дело омнимобиль! Ему вообще ничего не надо!

— Не надо? Не надо их покупать. А вот звери… Давай рассуждать логистически!

— Логически!

— Да хоть космически! Зверь — это надёжность! А мобиль…

Нриз вздохнул и отложил ручку, так сильно напоминающую земные шариковые.

— Ребята, а идите вы, пожалуйста, в жопу! Я тут занят! У меня важные дела! Бухгалтерия!