Упрямец (СИ) - Галактионов Алексей

— Действительно, — Ластер поборол нервное возбуждение. Его лицо приняло прежнее спокойное выражение. — И вновь приветствую, Нокс. Хотя, должен сказать, мне было бы приятнее приветствовать тебя как старого знакомого, а не как шпиона.

Хризолит на столе запылал ярко алым огнем, засветился изнутри словно лампада. Нокс перевел взгляд на Ластера. Его подозрения оказались верными. На шее мужчины мутным орнаментом сияла метка. Светлый оттенок и слабая аура выдавали совсем молодого носителя. По его прикидкам, теургу было лет 25. Немногим младше его самого.

— Должен сказать, это что-то новое, колдунов они еще не подсылали. — Сказал барон с легким ликованием в голосе, его губы искривились в раздражении и едва заметном коварном оскале. — Вот только они меня явно недооценивают.

Барон сильнее сжал руку Нокса. Кисть начала неметь.

— А теперь будь так добр, просвети меня. И отвечай честно, не то получишь дырку в горле.

— Тебя послали убить барона? — Спросил Ластер ровным и каким-то бесстрастным голосом.

Нокс успокоил бушующий разум и пришел к единственно возможному варианту — говорить правду в той мере, в какой это могло привести Лангоса в чувство.

— Нет. Вовсе нет.

— Но ты не отрицаешь, что был послан. Вопрос лишь в нанимателе. Церковники постарались?

— Нанимателе? — Нокс усмехнулся, — я похож на наемника? Церковники могли бы пойти на такой шаг, вы дали им достаточно поводов. Но я не наемник и у меня свой интерес.

— Отвечай как есть, Темный тебя разбери, довольно словесных игр! Я не в настроении разгадывать дурацкие загадки! — Воскликнул барон.

— А я и не играю. Ответы следуют глубине ваших вопросов, — Нокс ответил на раздраженное сопение барона. — Не отрицаю, что они хотят получить твою голову. Не отрицаю и того, что я тут не от своего имени. Однако меня не посылали. Я явился сам. — Ответил Нокс все так же спокойно.

— Ха! И какого тебя сюда занесло!? Девок потискать иль скажешь бормотуху приперся лакать!?

— Я здесь как переговорщик. Можете считать меня нейтральным представителем.

— Мне не о чем говорить с предателями и погаными святошами! — Отрезал барон.

— Не знаю, какие счеты у тебя с теургами и служителями церкви, но я не вхож ни к тем, ни к другим. Я сам по себе.

В глазах барона промелькнуло замешательство.

— Я не работаю ни с кем кроме своего малочисленного ордена. Нам безразлично мнение церкви и у других теургов над нами нет ни капли власти.

— Если и так, что это меняет? Ты как вор проник в мои владения! Ты в курсе замыслов моих врагов! Ты с ними заодно! По-моему я понятно объяснил выродкам, что обо всем этом думаю! Но если не доходит ни с первого, ни с третьего раза, так уж и быть, повторю снова!

Пребывая в возбуждении, барон сжал рукоять ножа. Лангос выходил из себя, его лицо побагровело.

«Упрямый, горделивый — прямо как другой».

— Ты думаешь, что за твоей головой охотятся церковники. Так и есть. Но это только половина правды. У тебя неверный взгляд на вещи. Устаревший, так сказать. И он будет стоить тебе всего, если не выслушаешь.

— Да что ты. Ну так расскажи мне, о чем я не знаю, колдун!

Нокс кивнул и посмотрел барону в глаза.

— Церковь действует не одна. Так было, когда ты порол сборщиков и потчевал их дерьмом на потеху публике, — спокойно продолжил Нокс. — Сейчас все изменилось. За мной переговорщиков больше не будет. Как не будет и ходоков. Или, точнее, будут, но другого свойства. Пока мы говорим, собирается союз. Теурги, прохибиторум и церковь.

— Чего? Они…они готовятся ударить всеми силами? — Барон изменился в лице. Багровый румянец медленно схлынул, уступив место аристократической бледности. Похоже, он наконец понял, какая буря грядет. — У них хватает наглости…после всего…на Ольнию идет отряд?

— Пока нет. Кара отсрочена. Общими стараниями, моими и еще одного человека, который желает тебе добра. Время еще есть. Однако, если переговоры провалятся, они придут. Стены форта крепкие. Но этого мало. Уверен, при поддержке твоей семьи, сокрушить их будет несложно.

Барон расширил глаза в недоверии:

— Семьи? Но кто мог…?

— Магнус Латвер.

Барон отпустил руку теурга и медленно опустился в кресло.

— Проклятый предатель, — прошептал он прикрыв глаза ладонью. Грубо вытер лицо и обратил его к потолку, едва сдерживая новый приступ гнева и разочарования.

— Он полагает, что ты собираешься напасть на его домен. А еще держит обиду за Элгуса, — объяснил Нокс.

— Мальчишка сам нарвался! Слышал бы ты, что он говорил своим поганым ртом! Впрочем, перед кем я оправдываюсь.

— Если утешит, твой племянник настаивает на мире. Его добрый нрав — одна из причин, почему город еще не сравняли с землей.

— Аргус, да? Глупый мальчишка…Он всегда был хорошим малым.

— Но ты никому не оставляешь выбора. Если и дальше будешь упорствовать в своем решении — сюда придут не жалкие попрошайки в рясах. И не самодовольные сопляки, от которых несет материнским молоком. Скоро здесь будет целое войско. Сюда движется не отряд, а целая армия, барон. Они придадут огню Ольнию, разрушат стены города, перебьют твоих подданных. А затем настанет и твой черед.

Барон посмотрел на Нокса тусклыми глазами. Взгляд был каким-то безжизненным. Лангос не походил на кутилу и повесу, как его описывали местные. Вид у него был измотанным как после долгой бессонницы или изнурительной болезни.

Барон сощурил глаза и мрачно засмеялся.

— Видимо, на этом месте я должен испугаться. А коли и так, то что? Пусть приходят. Может оно и к лучшему.

Барон отвернулся куда-то в сторону. Он выглядел намного старше брата, хотя разница, насколько знал Нокс, небольшая. Перед ним сидел уставший и измученный человек.

— Ты готов обречь на смерть тысячи, барон? Ради чего? Ради своей гордыни? — Спросил Нокс.

— Эх, Нокс, что б ты понимал, — отозвался Ластер, — его превосходительство…

— Когда ж ты научишься молчать, Ластер! — Оборвал его барон. — Послал Владыка помощничка.

— Я лишь хотел указать на очевидное. Это несправедливо, господин. Они клеймят вас, хотя сами нарушили все заветы Владыки. Это их должно наказать.

Барон поднял руку, отмахнулся от Ластера.

— Скажи мне, колдун, — произнес Лангос, указывая ножом в сторону Нокса, — что мешает мне повесить тебя прямо сейчас? М? Или велеть содрать с живого кожу? Отсечь голову? Меня не пугают твои угрозы, мне плевать и на церковников, и на моего чокнутого братца. И я не боюсь ни прохибиторов, ни проклятых колдунов вроде тебя.

— Дай-ка подумаю. — Нокс начал загибать пальцы. — У меня нет дурных намерений. Я твой законный гость, ведь ты сам меня пригласил. А еще я ваш единственный и последний шанс решить дело миром. И судя по всему ты сам это знаешь. Кроме того, если б ты хотел, — сказал Нокс, — уже бы сделал все перечисленное. Однако ж мы сидим и беззаботно болтаем. Разве так себя ведет тот, кто желает войны? Значит у нас больше общего, чем кажется: вражда мне не по душе. Иначе б явился тебе в другом качестве. Но я тут не для того, чтобы сеять смуту и раздор.

Барон промолчал.

— Ты волен действовать как хочешь. Но учти, барон. Это может быть последний шанс. Если придется действовать — я не стану сидеть сложа руки. Клятвы, что я принес — дороже жизни. Не заставляй меня доказывать свою решимость делом.

Лангос посмотрел на стоявший бокал, схватил его и осушил до дна.

— Для проклятого ты до одури честен. Составишь мне компанию?

— Куда же ты?

— На охоту. Давненько не гонял зверей по густым ольнийским лесам.

— В такое время? К чему это, барон?

— А ни к чему. Просто душа свободы требует. Не боись. Дурного не сделаю. Так ты идешь, колдун?

***

Кони едва проходили через буреломы. Даже мицелану приходилось непросто. Он то и дело фыркал, шумно укоряя всадника. Внезапно шедшие впереди Ластер и барон остановились, осмотрелись. Лангос поглядел на своего помощника, мотнул головой. Тот кивнул в ответ.