Вера Огнева - Возвращение к себе
Не забыл?
- Помню. Только…
- Все!
- Я хотел сказать, не пойдет Анна без сына. Бина, вертихвостка, уже разболтала.
- Я бы ей и сам сказал. Но ты прав. Сделаем так: сиди и посматривай. Если удастся, уговорить Анну двигайся к подземелью. А я уж, так и быть, постараюсь вернуться живым.
В коридоре, ведущем к галерее, против обыкновения никто не околачивался.
Беспрепятственно добравшись до балюстрады, Роберт осторожно выглянул. По залу слонялись люди, у приоткрытой двери, сунув нос в щель, стоял Брат Петр и наблюдал, происходящее во дворе.
Роберт уже собрался по стеночке, в обход зала пробраться к лестнице в хозяйственное крыло, когда услыхал осторожные шаги.
Герик шел точно так, как только что Роберт: мягко ступая и прижимаясь к стене.
Как ни старался капитан, шуму все же создавал достаточно: позванивала кольчуга, меч нет-нет да цеплял плиты пола. Роберт затаился, ожидая, что капитан будет делать, увидев залетного рыцаря в неподобающем месте. Но, наткнувшись на Роберта, Герик не смутился, наоборот, подошел вплотную и зашептал:
- Надо переговорить.
Они отодвинулись в коридор.
- Ты думаешь, страху здесь нагнал? - без обиняков начал Герик.
- Что я думаю, не твоя забота.
- Никто тебя не боится. Прикажет Петр или его подстилка, от тебя только перья полетят.
- Посмотрим.
- Ничего ты один тут не сделаешь.
- Хочешь ко мне присоединиться?
- Нет уж. Лучше - ты к нам. С ними можно справиться, если не мешать друг другу.
Я замок знаю как свою ладонь. Переловим по одному.
- А дальше?
- Уйдешь со своим вассалом, - Герик даже голос повысил. Прозвучало твердо. Но ему все равно не поверили, хуже, показная твердость кольнула и проухабила. Врет, конечно, - решил Роберт, - но шанс упускать нельзя.
- Когда?
- Завтра.
- Почему не сейчас?
- Вернулся итальянец. Сегодня будут пить и гулять. Завтра поутру разбредутся похмельные.
- У тебя люди надежные?
- Всякие. Только им и знать ничего не нужно заранее. Завтра на рассвете шепну тихонько, кому надо.
И не прощаясь, на цыпочках ушел в темноту коридора.
Один есть. Ненадежный, продажный, жадный и возможно трусливый, но знает тут все ходы-выходы. К тому же, как ни крути - не виллан, а воин, всю жизнь при оружии, что немаловажно.
Прятаться Роберт не стал: протопал по галерее, спустился вниз, миновал зал и толкнул дверь. Монаха уже не было - испарился. На ступенях крыльца бывший граф Парижский задержался. После сырого пропитанного каминным угаром помещения, дышалось по-особому. Он с удовольствие вдохнул чистый, прохладный осенний воздух.
Коней на коновязи прибавилось. Особо выделялся тонконогий каурый жеребец небольшого роста с изящной сухой головой и коротким крупом. Нездешняя лошадка.
Местные, все больше гнедые, тяжело переступали рядом мускулистыми ногами.
Вилланы и рабы суетились во дворе: один сбрасывал сено с воза. Двое других ладили что-то деревянное, в сумерках не разглядеть. Не виселица - и то ладно.
Между амбарами сновали женщины.
Когда те трое показались из-за угла здания, Роберт не заметил, был занят изучением надвратных башенок, а главным образом подсчетом стражи на них. Но стоило ему повернуть голову, средний крутанулся на пятках, и, крикнув что-то товарищам, исчез за углом. Только короткий плащ натянутый на одно плечо мелькнул в воздухе нездешним, алым языком. Двое оставшихся прошли в дверь, недобро кося в сторону Роберта, но впрочем, молча.
Ворота по вечернему времени закрывали. Створки стискивали пурпурный закат, пока от него ни осталась тоненькая горящая полоска, потом волосок, потом… тьма. За воротами вместе с холодной вечерней зарей остался мир.
Роберту остро захотелось туда: на волю, в свободные, наполненные ветром поля; в лес, устланный разноцветным ковром палых листьев; от испитых злобных лиц, от интриги, которая может привести к концу совсем не героическому, и, конечно, очень страшному; от слез Анны; от надежды, которая нет-нет да начинала теплиться в обведенных темными кругами, дымчато-синих глазах.
Кресты с распятыми на них рабами вдоль дороги… Когда он собирался бежать из сирийской каменоломни, не пустили именно эти кресты. Обречь другого на смерть, в сущности, просто… но невозможно. Для него во всяком случае. Плохо или хорошо, но изменить собственным понятиям чести он не мог. Даже там, в толпе грязных, отупевших, чужих до последнего вздоха людей.
Роберт в последний раз посмотрел на глухие черные створки, отгородившие его от заката.
- Наш друг решил отказаться от добровольного затворничества? - раздался за спиной насмешливый голос монаха.
- Дозор, посланный по окрестностям, прибыл ни с чем? Я не привел с собой отряд спрятанный до поры в кустах? - вопросом на вопрос ответил Роберт.
- Кто сказал, что дозор искал отряд? - насмешка из голоса доброго брата исчезла.
- Люди ездили по своим делам.
Ах, какие мы высокомерные и уверенные в себе! Роберту захотелось влепить этой сволочи хорошую оплеуху, чтобы и спесь сбить, и напомнить, кто есть кто.
Сдержался, конечно.
- Не кажется ли тебе, преподобный, что нам стоит поговорить начистоту?
- Может быть, может быть. Но чтобы я убедился в искренности твоих намерений, сын мой, ответь, что было в письме мужа к Анне?
Роберт шагнул вплотную к коричневой рясе и сгреб монаха за грудки:
- Пес шелудивый тебе сын! Запомнил?
Монах молчал. Роберт разжал хватку и продолжил, будто и не прерывался:
- В письме не было ничего, хоть сколько-то для тебя интересного. Последнее прости, если хочешь, родной душе.
- Тогда почему, сы… рыцарь, она кинула пергамент в огонь?
- Ты не понимаешь?
- Презрение? Наши грязные пальцы не должны коснуться святого. Не в ее положении заноситься, - из-под капюшона опять послышалась насмешка.
- Ты и твоя подруга не раз указывали мне на ее беременность. Поверь, не намекни вы, я бы и сам это заметил и сопоставил. И давай закончим на том разговор о морали. Она, как мне кажется, интересует тебя еще в меньшей степени, нежели меня.
- Как сказать, как сказать. Я бы с удовольствием устроил диспут на такую животрепещущую тему. Кроме тебя пригласил бы еще сумасшедшего капеллана, который сидит взаперти в своей келье. Это было бы замечательно…
- Ты отвлекся.
- Что ты можешь предложить за жизнь своей беременной подружки?
Роберт в очередной раз пропустил подначку мимо ушей:
- Золото.
- Его у тебя нет.
- Оно зарыто в лесу.
- Значит обмен?
- Да.
- Анна против монет?
- Анна и Филипп.
