Софья Ролдугина - Зажечь звезду
Все же эстаминиэль боятся не только из-за способностей к разрушительному волшебству.
Если смотреть объективно — сделать сейчас ничего не могу. Лишь размышлять, тянуть время, искать путь к спасению. С лостами мне в одиночку не справиться, значит, буду звать на помощь. Но кого? Попытаться проникнуть в сон Максимилиана? Дотянуться до звезды? Или по линии крови — к маме и брату?
Нет, для этого нужна магия, а она заблокирована. Максимилиан мне не ответит, как молчит он уже несколько месяцев. Значит…
"Я вложил в этот браслет отпечаток своей личности, можно сказать, часть души".
Рэмерт Мэйсон. Конечно же. Душа не подвластна магии, ее не сковать пиргитом. Но сумею ли я?..
Обязана. Другого пути нет.
Падаю вглубь себя, в потаенные сны. Сначала мне кажется, что и эта часть мертва, блокирована, но постепенно докатывается слабый отклик. Тень мысли — даже голоса не различить. В тот же момент тупая боль начинает скручивать виски. Пиргит. Значит, все же мешает.
Где, где проходит тонкая граница, отделяющая магию от души, сознание от заклинания? Где?
Рэмерт.
Рэмерт.
Рэмерт!
Боль становится нестерпимой, но и присутствие ощущается яснее. Чувствую, как утекают драгоценные секунды. Долго эта связь не простоит.
Рэм, найди Хэла или Тантаэ, пусть ищут меня. Я у ведарси. Здесь пиргит, ведьм не зови.
Найта?
Больно!
Крик выплескивается из горла горячей волной. Слышен топот ног — кажется, лосты заметили, что их пленница вовсе не спит беспробудным сном.
Кривлю губы в улыбке.
Ненадолго.
Темнота.
Страх. Одиночество.
Малыш? Нэй, что с тобой?
Облегчение.
Максимилиан, я думала, что ты не откликнешься… Ты ведь молчал, все время молчал…
Тише, тише… Не плачь. Что с тобой? Где ты?
Я у ведарси. Меня напоили пиргитом и, кажется, долго в таком состоянии не протяну. Они что-то говорили о ритуале…
Нервный смешок.
Видимо, не только мне показалась соблазнительной идея увидеть тебя на алтаре…
Тихо.
Прости. Я ничем не могу тебе помочь. Эти сны — все, что в моих силах.
Благодарность, тепло, грусть.
Ты уже помог. Тем, что все же пришел… Но что мне делать? Я не хочу умирать! Не хочу!
Почти прикосновение. Почти…
Держись. Ты сильная. Гораздо сильнее, чем считаешь сама. Ты сможешь выдержать все. Я… я попробую дозваться Тантаэ. Только не умирай, слышишь?
Да…
Ты не одна…
Следующее пробуждение было приятнее. Меня окатили холодной водой. Часть даже попала мне на язык, вымывая пиргитовую горечь. Конечно, сон как рукой сняло, но несколько глотков восхитительно сладкой, чудесной воды этого вполне стоили.
На этот раз я была далеко не в одиночестве. Светловолосый псих, вожак и еще целая компания подозрительных личностей. Один из лостов держал кувшин. Теперь пустой, я полагаю.
Магия по-прежнему оставалась за глухой стеной. Но теперь я по крайней мере могла ощутить эту стену. Коснуться ее. Уже хорошо. Любая блокада не вечна. Надо только ждать.
Постепенно прояснялись и физические ощущения.
Лицо горело. Болезненная колющая пульсация концентрировалась в нескольких точках, расходясь по коже кругами, как от брошенного в воду камня. По ощущениям похоже на ожоги… Волосы больше не оттягивали голову назад. Сейчас это казалось почти приятной свободой. Интересно, что произошло, пока я была в отключке?
— Чувствуешь боль, ведьма? Страшно? — издевательски протянули рядом.
Жадный, кто же еще. Я с трудом разлепила веки. Если бы меня не облили водой, чтобы привести в чувство, вряд ли бы такой подвиг оказался мне по силам.
— Не страшно, — с некоторым удивлением констатировала я, тяжело ворочая языком. Вот бы еще попить. Кажется, что это все просто сон. Абсурдный, дикий. — Холодно, — добавила я, подумав. Мокрая одежда липла к телу, как огромный компресс, и это почему-то раздражало больше, чем все остальные болезненные ощущения вместе взятые. Даже блокированная сила отступила на второй план. Да что со мной происходит?!
— А только что было жарко, — угрожающе сверкнул глазами ведарси. — Хочешь повторить?
— Довольно, — оборвал его знакомый голос. Первый. Надо же, какой сюрприз. — Еще не наигрался?
— Она так славно горела, — облизнулся лост. Меня передернуло. Видимо, некоторые реакции не меняются даже в состоянии стресса. Боги, о чем я думаю? Мне надо искать пути к спасению, а не размышлять на абстрактные темы. — Особенно волосы… Ты теперь такая же красивая, как я, — ухмыльнулся он.
Мои волосы? Он поджег мои волосы?!
На секунду голова взорвалась гневом. Мне померещилось — конечно же, померещилось, как же иначе — что мир стал черно-белым. От удивления я вскрикнула, ярость угасла, и на стенах снова заплясали оранжевые отблески костра.
Такая же красивая, как он, значит… Что ж, когда выберусь отсюда, то прибавлю Дариэлю работы. Однажды целитель занимался моим лицом, когда в лаборатории на лоб мне попали брызги серной кислоты из кипящей пробирки. Так что и теперь не все потеряно… Когда я выберусь…
Если выберусь…
Горло свело спазмом. Нет, не надо истерик, лучше вернемся к мутному состоянию сна.
— Зачем вам все это? — хрипло спросила я, обращаясь к Первому. — Почему не убили сразу?
— Ты слишком многое испортила, — помедлив, ответил вожак ведарси. — Дала надежду дочери леса, разбудила силу в человеческой девчонке, потревожила старых богов… Мы не хотим возвращения прежних времен, — он сдвинул брови, будто задумавшись о неприятном. — Значит, богов нужно усыпить. Нужна жертва…
— Почему именно я?
— Потому что ты начала это.
Логично. Только логика их мне не нравится. Чувствую, она мне боком выйдет.
— Почему Лобейра преподает в школе? — еще один вопрос, который мучил меня с того момента, как я очнулась в этой пещере.
— Неужели не ясно? Там она может отслеживать появление одержимых духами. Детей легче изменять, чем взрослых…
Не очень-то лестное определение.
Стоп. Так отрезанные от дара ведьмы — их рук дело? О, бездна… Получается, инквизиция ни при чем? Но тогда откуда им известен рецепт пиргитовой смеси? Или они наугад сыпали? А ведь неверная дозировка может просто-напросто убить…
Меня прошибло холодным потом.
Впрочем, иногда смерть — не худший вариант.
Натяжение веревки внезапно ослабло. Я, как подкошенная, рухнула на неровный пол. Острые сколы впивались в израненные ноги, как ножи. Помнится, что было раньше в школах такое наказание — ставить на коленки в угол. На горох, например. Как я теперь хорошо понимаю бедняжек-учеников…
