Дэвид Геммел - Троя. Повелитель Серебряного лука
— Я знаю. — Геликаон повернулся к Полидорусу. — Иди внутрь. Собери всех старых советников и слуг, отведи их в покои царицы, подальше от сражения. Забаррикадируйте вход тем, что найдете. Убедись, что все окна закрыты и заперты. Если ты найдешь инструменты, забей окна гвоздями.
Командующий стражей, которого он ударил раньше, встал на ноги, но все еще был слаб. Геликаон подошел к нему.
— Сколько человек у ворот, ведущих в женскую половину? — спросил он.
— Там никого нет, — ответил офицер, потирая челюсть. — Ворота закрыты. Там не пройти.
— Тогда враг будет атаковать эти стены! — закричал Геликаон. — Аргуриос, оставайся здесь и командуй защитой. Ты! — обратился он к Аранесу. — Собери двадцать мечников и следуй за мной!
Рядом со своей комнатой, расположенной в самом центре дворца, Андромаха нашла Кассандру, в ее серых глазах читался страх.
— Кто здесь? — тихо спросила Андромаха.
Кассандра моргнула.
— Мечи, кинжалы и копья. — Она посмотрела вокруг с широко открытыми глазами. — Кровь на стенах. Кровь… везде. Пожалуйста, возьми лук.
Девочка начала дрожать. Андромаха подошла, чтобы взять у нее лук. Кассандра протянула ей колчан, в котором было двадцать стрел с черным оперением. Андромаха закинула его за плечи.
— Ну же! У меня есть лук. Успокойся, малышка. Никто не причинит тебе вреда.
— Никто, — со вздохом согласилась Кассандра. — Никто не причинит вред мне.
Андромаха взяла девочку за руку свободной рукой.
— Давай пойдем вниз и послушаем жрицу. Говорят, она очень скучная. Позже мы с тобой посидим под звездами и поговорим.
— За тобой идет Геликаон, — сказала Кассандра, когда они шли, держась за руки, по широкому коридору к залу, расположенному в женской половине.
— Зачем ему это делать? — спросила Андромаха.
— Потому что он любит тебя, — ответила девочка. — Разве ты не знала этого?
Андромаха вздохнула.
— Геликаон сейчас в Дардании.
Кассандра покачала головой.
— Он скакал на золотой лошади по улицам. Геликаон боится за тебя. Он знает, что прольется кровь. Толстяк рассказал ему, — сказала девочка и заплакала.
Андромаха положила лук на кушетку у стены в коридоре и села, прижав к себе Кассандру. Обняв девочку и поцеловав ее темные волосы, она попыталась ее успокоить. Андромаха слышала много историй об умирающих детях и знала, что не сможет проникнуть сквозь завесу ее видений. Поэтому она подождала, пока та не успокоится, и прижала ее поближе к груди. Так они посидели какое-то время.
— Я не хочу это видеть, — сказала Кассандра, отпрянув от Андромахи и прислонившись спиной к стене. — Я ненавижу это. Порой я не понимаю, что происходит сейчас, а что происходило тогда.
— Это происходит сейчас, — сказала девушка. — Мы с тобой сидим здесь.
— Мы с тобой, — повторила Кассандра. Она посмотрела в коридор. — Взгляни туда. Что ты видишь?
Андромаха проследила взглядом за пальцем девушки.
— Я вижу гобелены, висящие на стенах. Очень красивая вышивка.
— Нет! Перед гобеленами.
— Коридор?
Кассандра опустила плечи. Андромаха увидела, как она чему-то улыбнулась и помахала рукой.
— Что ты там видишь? — спросила она.
— Это не имеет значения. Дельфины сказали мне, что море меняется. Они боятся. Я тоже боюсь. Все меняется, Андромаха.
— Почему ты сказала, что Геликаон меня любит? Он тебе сказал?
Кассандра рассеянно улыбнулась.
— Я люблю Геликаона. Я наблюдала за ним спящим. Геликаон в настоящем. Он — Повелитель Серебряного лука.
— Ты думаешь, что Геликаон — Аполлон?
— Нет, глупая! Геликаон — это Геликаон.
Андромаха улыбнулась девочке.
— Я не понимаю.
— Никто не понимает. Ну, никто не чувствует дождь или солнечную жару.
— Разве не все это чувствуют?
— Мы должны идти! Держи наготове свой лук. Мы должны спасти Лаодику. Мы должны отнести ее к щитоносцу.
Андромаха не смогла придумать, что еще сказать этому странному ребенку, поэтому они молча пошли в зал для собраний.
Маленькая группа из двадцати женщин уже была там, на них были разноцветные платья и украшения из золота и серебра. Между ними ходили слуги с подносами, на которых стояли золотые кубки, наполненные до краев вином. Андромаха увидела Лаодику и помахала рукой. У огромных дверей стояла высокая женщина с серебристыми волосами в маленьком церемониальном шлеме из сверкающего золота.
— Это жрица, — прошептала Кассандра. — Я не люблю ее. Она делает ложные предсказания.
— Если они были ложными, — сказала Андромаха, — тогда люди без сомнения поймут это, когда они не сбудутся.
— Нет, она очень умна, — возразила девочка. — В прошлом году к ней пришел купец Пандатес спросить, забеременеет ли его жена. Она сказала, что боги благоволят к нему, но требуется терпение. Жрица пообещала, что у него родится сын, если он ничем не обидел богов. Пандатес утонул вместе со своим кораблем. Тогда она заявила, что купец обидел Посейдона.
— Может, и обидел, — предположила Андромаха.
— После сегодняшней ночи, — сказала Кассандра, — она будет говорить правду, и ее предсказания будут настоящими. Но никто не услышит их.
Андромахе показалось, что разговор с Кассандрой похож на ловлю бабочки. Каждый раз, как ты думаешь, что поймал бабочку, она улетает.
— Здесь мало женщин, — рискнула она. — У Гектора не было подруг?
— Все любили Гектора, — ответила Кассандра. — Они будут счастливы, когда он вернется домой. Приготовь свой лук.
Лаодика подошла к ним. На ней был желтый хитон, светлые волосы заплетены золотой цепочкой.
— Здесь не подходящее место для соревнования в стрельбе из лука, — сказала она, нахмурившись.
— Я знаю. Я объясню позднее. Я вижу, что здесь нет Креусы.
— Она всегда опаздывает, — сказала Лаодика. — Креуса любит эффектный выход. Я думаю, она будет разочарована. Здесь всего несколько человек. Жены ближайших советников отца, никого из друзей Гектора. — Она наклонилась ближе. — О, дорогая, жрица собирается говорить, начинается самая скучная часть вечера.
— Это не продлится долго, — прошептала Кассандра, отшатнувшись назад с бледным лицом. Внезапно девочка повернулась и побежала назад по коридору. Жрица с серебряными волосами подняла над головой церемониальный шлем и начала петь: «Афина, услышь своих детей! Богиня мудрости, услышь своих последователей. Пусть наши слова и наша печаль достигнет твоих ушей, даруй нам мир и понимание в эти дни скорби». В этот момент распахнулись двери, и в комнату ворвались фракийцы с мечами и копьями в руках. Пораженные женщины не двигались с места. Мужчинам не разрешалось входить на женскую половину, и, конечно, они не имели права присутствовать на священной церемонии.
