Марина Дяченко - Медный король
Гонец наконец осознал, что говорит один в тишине, говорит без принуждения и не может остановиться. С видимым трудом он заставил себя замолчать. Закашлялся.
– О чем ты хотел меня спросить, Свет? – Развияр уселся в кресло, положив на колени меч гекса.
– Зачем ты это сделал? – просто спросил зверуин. – Почему не пришел с войском и с огневухами? Почему пришел… как пришел? Это ведь случайность, что тебя не убили. Я сам несколько раз держал тебя не стреле… держал наверняка.
Лукс затрясся. Закусил губу. Взглянул на Развияра с упреком. Отвел глаза.
– Все случайность, – сказал Развияр. – Случайность, что вас родилось трое четвероногих у одной матери. Случайность, что девочка-гекса не погибла в лесу. Случайность, что моя стрела убила мага. А может, не случайность?
Он смотрел в глаза Далекому Свету. Тот попятился под этим взглядом.
– Ты держал меня на стреле, но не выстрелил. Что удержало твою руку?
– Не знаю. Может… я подумал…
– Я знаю. Тебя удержала моя воля. Потому что это я хотел собрать всех воинов, чтящих древний закон, в одном месте. И говорить с ними так, чтобы они слушали. Я это сделал, Свет. А ты – что хотел сделать ты?
Зверуин обхватил себя за плечи тем жестом, который Развияр много раз видел у Лукса.
– Предать меня? Сломать договор? – мягко продолжал Развияр. – Без возврата погубить свой народ?
– Почему ты говоришь с ним, если я – всадник? – процедил Гонец-Под-Вечер.
– Потому что он меня слушает. А ты – нет.
– Ты колдун. Ты путаешь мозги. Ты сбиваешь с толку. Почему мы тебя не застрелили сразу!
– Заткнись, Гонец, – прорычал Лукс. – Еще хоть слово, и я твой брехливый язык на руку намотаю!
– Тихо, – уронил Развияр. – Далекий Свет, ты брат Лукса, а значит, мой брат. Гонец-Под-Вечер, ты брат Света, а значит, мой брат тоже. Кто из вас может ответить: за что Утро-Без-Промаха проклял свой народ?
Никто, даже Лукс, не ожидал такого вопроса. Далекий Свет нахмурился. Лукс, сузив глаза, глядел на Гонца-Под-Вечер, а Гонец – так увиделось Развияру – вздрогнул.
– Он был маг и восстал против законов, – после длинной паузы сказал Далекий Свет.
– Почему? – Развияр все еще смотрел на Гонца.
– А как может маг быть рабом? – с неожиданной злобой спросил Лукс. – Со следами от шпор на боках?
– Он убил своего брата, – сказал Далекий Свет, глядя в пол.
– А ты, Свет, никогда не хотел убить Гонца?
Молодой зверуин хотел ответить сразу, но запнулся. Несколько мгновений названные братья смотрели друг на друга.
– Ты ищешь объяснение, которого нет, – мрачно сказал Лукс. – Он был маг, вот и все. Нам никогда не понять магов.
– Ерунда. Яска маг, но я понимаю Яску… насколько вообще мужчина может понять женщину. А ты?
– У меня была сестра, – вдруг сказал Гонец-Под-Вечер, и Лукс, порывавшийся что-то ответить, осекся.
Гонец-Под-Вечер смотрел в пол.
– В детстве я слышал от нее… а она подслушала разговор матери с бабкой. Она…
– Что? – не выдержал Развияр.
– Об этом… нельзя говорить, – пробормотал Гонец. – Приносит несчастье. Нельзя говорить вслух.
Развияр прикрыл глаза. «Плодородие для них – способность самки приносить детенышей, а самым страшным злом, о котором нельзя говорить вслух, считается…»
– Бесплодие, – шепотом сказал Гонец.
Его карие глаза лихорадочно блестели на залитом потом лице. Дыбом стояла короткая темная борода.
– У него… Утра… и у его брата было две жены. Одна из них… не родила ни одного ребенка на протяжении пяти лет. Ее…
– Ее принесли в жертву Озеру, – Развияр, не удержавшись, взялся за голову. Ему привиделся черный плот с подвешенной к перекладине женской фигуркой; он увидел запрокинутое лицо Яски. – Шуу… Богиня Воф… Как я только…
– Почему никто не знает, а ты знаешь? – жестко спросил Лукс. – Почему никто не знает того, что ты рассказал? Ведь все помнят имя Утра-Без-Промаха?!
– Моя бабка повитуха, – Гонец потер ладонью лицо. – Тогда она была совсем молодая… Она видела жертвоприношение. С тех пор, как перестали рождаться дети, она поклялась Озеру, что будет молчать, пока не примет младенца… С тех пор не сказала ни слова.
– И это тоже случайность? – тихо спросил Развияр.
Никто ему не ответил. Несколько минут прошло в тишине. Потом Развияр поднялся. Вложил меч в ножны. Открыл тяжелую дверь, крикнул в темноту коридора:
– Пропустите их. Пусть идут.
* * *На другой день вернулся из Гленир, бывший раб, засланный шпионить в порт Фер. Девушка, прислуживавшая в замке, увидела его первой – она стирала у реки; бросив белье, рабыня кинулась Глену навстречу и долго бежала, спотыкаясь, сбивая ноги.
Белье едва не унесло потоком. Интендант Шлоп был недоволен и простил рабыню только по личной просьбе Развияра.
Глен был тощ, бит жизнью, но очень бодр. Развияр разговаривал с ним на балконе властелина – где буйно разрослись вьющиеся растения, где открывался прекрасный вид на ущелье. Глен не знал о двух других шпионах, посланных Развияром, но из его рассказа сделалось ясно: оба погибли, неизвестно как и где. Хват не поверил им, подумал Развияр.
Глен рассказывал: беглецы добрались до Фер. К тому времени переворот свершился окончательно; все, кому Глен якобы «помог бежать», были людьми Хвата либо сразу переметнулись на его сторону.
Они рассказали новому ночному барону о том, что он и так знал: замок захвачен, Дол-Шерт мертв. Оказывается, у Хвата было сговорено с бывшим моряком о каком-то условном письме, Хват его не получил, а в письме Развияра сразу распознал фальшивку. Хват был страшно зол и публично пообещал сварить Развияра в котле; у него есть люди, целая армия. Частью переметнулись прежние головорезы Нови, частью пришли новые, из моряков.
Да, люди Нови не сдались сразу: Хват потратил время и деньги, чтобы выжить их из города либо убить. Да, Хват круто взялся за дело: каждую ночь с улиц собирают не три-четыре трупа, как прежде, а иногда по целому десятку. Хват немыслимо жесток, его боятся даже ближайшие подручные. У Глена поджилки тряслись, когда он разговаривал с Хватом; Глен рассказал о себе, что он бывший раб, опоенный «сладким молоком», что помог сбежать головорезам, рассчитывая на выгоду, и попросил у ночного барона хоть мелкой, да работенки. Хват поначалу не верил, задавал хитрые вопросы, Глен десять раз облился потом, пока его наконец поставили собирать мзду в бедном квартале угольщиков. Хвату служат люди из прибрежных поселков, называются рыбаками, но на самом деле они пираты. В гавани Фер никого не трогают, но на морских путях – только щепки летят.
– А главное? – жадно спросил Развияр. – Тебе удалось?
