Window Dark - Лаура - королева призраков
Если бы я твердо был уверен в существовании души, то сказал бы, что душа покидала мое тело. Внутри меня надрывно звенели, лопаясь, струны. А ниточка скользила и ускользала, и я уже ничем не мог удержать ее. Что-то важное уходило из меня, оставляя взамен грусть и пустоту.
Внезапно маска потеплела и с чмоканьем стала присасываться к коже. Я не успел еще дернуть руки наверх, чтобы оторвать ожившее дерево, как ощутил привычность и красоту своего нового лица. Крючок остановился, леска ослабла. Я дотронулся большим пальцем до своего острого подбородка и указательным пальцем пробежался по морщинистой щеке. Веревка, державшая маску, перестала давить на затылок и исчезла навсегда.
«Король?» — раздалось у меня в голове. Это была не моя мысль и не Лауры. Судя по всему я подобрался к сознанию призраков.
«Да не может быть!» — донесся безмолвный ответ.
Я еще не различал, кто из собеседников обменивается фразами, но вернувшаяся возможность размышлять донельзя обрадовала меня.
«Никогда не видел Белого Короля.»
«Ну посмотри тогда, если так уж хочется.»
«Вовсе не хочется.»
«Какой из меня белый король?» — испугался я. Взглянув вниз, я испугался еще больше. Бледный туман окутывал мою фигуру, образуя подобие тоги, ниспадающей до пола. В белом сиянии скрывались и джинсы, и черная кожаная куртка, а уж лицо мое было белее мела, в этом я нисколько не сомневался. Впрочем, какое именно лицо?
«Пора уходить.»
«Нельзя. У нас приказ.»
Призраки продолжали обмениваться мыслями. Холодные, бесчувственные фразы делали их похожими на фантастических роботов-пришельцев.
«Не хватит силы.»
«Попробую. Надо попробовать. Он вниз не шагал.»
Снова про низ. Интересно, осмелились бы они противостоять сиреневой ведьме? А кому-нибудь из шагнувших вверх?
Копье вековечного мороза ударило мне в горло, словно я проглотил цистерну противного, склизкого мороженого. Призраки не собирались отказываться от своих намерений. Поединок продолжался. Копье заворочалось в горле, пуская во все стороны ледяные корни. Я начинал сдавать, коченея. Ноги тряслись, предупреждая, что сейчас подломятся. Руки не чувствовались совсем. Страшные стеклянные шарики мерзлого льда прыгали по всем сосудам, заглушая мерзким звуком таинственные мелодичные перезвоны. Глаза запорошило снегом, а в глубине мозга завывала пурга смертельного забытья. Я представлял, как падаю и разбиваюсь на миллионы осколков. А утром они превратятся в обычные лужи и размажутся грязной тряпкой по бесконечным коридорам.
Словно кусочек солнца родился в моей груди, колыхнулся и пополз вверх, растапливая все на своем пути. Через полминуты он проник в мою голову и плавал там, превращая застывший лед в раскаленную лаву. С оглушительным треском мой лоб расколола извилистая щель и оттуда ударил широкий луч ослепительного света. Он отразился от моего противника, заплясал по стеклам и стенам, разметал черный караул и осветил королеву, засиявшую изнутри. На помощь ледяному копью пришли стрелы, острыми иголочками впившиеся в меня. Страшные пустые глаза вновь приблизились вплотную, открывая мрачный вход в бескрайнюю пещеру. Но луч не исчез, а стал еще шире, еще могущественнее. Затем из щели вылетел невесть как попавший туда из кармана обломок талисмана. Он вонзился в черного воина и рассыпался разноцветными звездочками. В тот же миг грозовая туча перестала отражать мой волшебный луч. Черная субстанция, впитывая свет, разрушалась и таяла на глазах. Два мрачных облака поспешили исчезнуть с поля боя, а от их предводителя осталась только голова. Она завертелась, ухватила мой взгляд, уставилась на меня, распахнула свой ужасный рот с великим множеством острых блестящих клыков и засвистела, закаркала, запищала.
Надрывный крик смерти перекрыл все вокруг и на минуту отключил меня от происходящего. Все во мне зашлось, затряслось от неизмеримого страдания и ужаса. Маска слетела с лица и шлепнулась вниз. Но черный воин проиграл. Мелкие клочки тумана растворились в темноте ночи, а неземной вопль истаял, утих, исчез, подарив оглушительную тишину…
… Дождь все-таки пошел. Серая пелена так и осталась, заполнив собой небосклон. На душе было пусто. Поединок украл все мои чувства. Не хотелось ничего. Призраки ушли в небытие, превратив нас в себя. Я механически переставлял ноги по направлению к Северной дамбе. Я победил, но мне было все равно. Все равно как и все равно почему. Неутомимый исследователь на моем месте, ухватив мел, тут же принялся вычеркивать бы на доске ряды химических формул, объясняя каждую минуту поединка с научной точки зрения. Но я даже не мог представить, как выглядит мел, не говоря уже о том, каким же способом нам удалось выбраться из института. С полным правом у меня мог вырваться крик: «Я сделал это!» Но я молчал.
Уцепившись за мой локоть, рядом шагала Лаура. Силы так же оставили королеву.
Глаза ее были пусты. Что она видела, побывав в плену, отнявшем и переживания, и воспоминания? Что она сделает завтра? Улетит или останется? Я не знал, и мне было все равно. Тишина и безлюдье властвовали вокруг. Город словно вымер. Дома стояли, уставившись друг на друга потухшими зрачками темных окон. Дождь размышлял, не пойти ли ему вновь. А мне было все равно.
Но какая то частичка уже пробудилась к жизни, зашевелилась, запершила в горле, заставила чихнуть. Голова дернулась. Появилась мысль, за ней еще одна, и еще.
— А что хотел сказать мне призрак? — вырвался из меня назревший вопрос.
— Дело еще не закончено, — безвольно ответила Лаура. — Попробуй-ка силу черного талисмана.
Безразличие исчезло, оставшись где-то позади. И мне стало плохо, очень плохо, нельзя сказать как плохо. Хотелось закричать, завыть, упасть на землю и стучать, стучать по ней головой. Усталость пропитала каждую клеточку моего организма. Но я делал шаг за шагом, таща за собой Лауру. Дом был далеко, рассвет тоже.
И безразличие не вернулось. Оно взлетело над крышами, как я когда-то, и растворилось в серой ночи, осыпавшей нас пакостным, холодным, мелко моросящим дождем.
Глава двадцать восьмая
Огонек в ночи
Сумасшедшая ночь — это призрак Луны.
Уходя в темноту, оставляя следы,
Ты вернешься обратно через тысячу лет
И своей чернотою закрасишь весь свет.
(«Сумасшедшая ночь» гр. Алекс).Небо ни в коем случае нельзя было назвать бархатно-черным. Скорее всего оно напоминало отливавшую синевой кожу высочайшего качества, сошедшую со страниц престижного западного каталога для высшего света. На ее гладкой поверхности кто-то иголкой проколол крохотные дырочки звезд. Сверху веяло покоем и умиротворением.
