Наталья Турчанинова - Рубин Карашэхра
Выслушивая эти комментарии, Хул злилась на заумного сообщника, у которого на все имелось научное объяснение: на враждебный мир, делавший ее слепой и беспомощной, на Буллфера… нет, на Буллфера она больше не злилась. Удивительно, Хул вспомнила о нем впервые после утомительного блуждания по храмам Падших. Он стал ей почти безразличен… Все стало безразлично, кроме этой проклятой лестницы, впивающейся гранями ступеней ей в ребра.
А потом перестала помогать даже злость. Скала начала дрожать, из нее выпадали огромные куски и беззвучно падали вниз, оставляя после себя глубокие дыры, трещины… пропасти. Только лестница пока оставалась относительно целой.
— Эмил, скажи, что мне все это только кажется, — жалобно попросила Хул, когда внушительный фрагмент скалы медленно раскололся надвое и провалился, увлекая вместе с собой значительную часть лестницы. Теперь демоница лежала на краю пропасти. — Может быть, это тоже проделки твоего Огненного мира?
— Не знаю, — прозвучало глухо в ответ.
Хул поежилась, увидев новую напасть. Из пустоты, в которую она напряженно всматривалась, выплыли четыре серые колонны. Они висели на одном месте, слегка покачиваясь, и не вызывали у демоницы никакого доверия.
— Может, все-таки повернуть назад? — вкрадчиво предложила Хул, рассматривая странные столбы, но колдун не обратил внимания на ее разумную идею.
Кажется, он напряженно думал, и демонице оставалось только терпеливо ждать, когда он выдаст что-нибудь полезное. Но она так и не дождалась, потому что услышала его тихий, странно прерывающийся голос, произносящий какую-то чепуху. Колдун читал то ли древнюю книгу, то ли заклинание:
«Четыре камня должны быть в основании действий ваших:
Первый — почитание Иерархии.
Второй — сознание Единения.
Третий — сознание Соразмерности.
Четвертый — применение Канона…
Для утверждения первого — призовите любовь вашу.
Для второго — облекитесь в доспехи ваших действий и освежите восприятие глотком трезвой воды…»
— Эмил, что ты болтаешь? — забеспокоилась Хул, но Эмил как будто не слышал ее, продолжая монотонно повторять бессмысленные слова:
— «Для третьего — выберите самую высшую и отвесную линию и назовите ее размером Плана… Для четвертого — представьте себе всю бесконечность звездного мира. Представьте, как из запертого дома выходите на свет.
Начертайте на первом камне ГОЛУБЯ.
На втором — ВОИНА.
На третьем — КОЛОННУ.
На четвертом — СОЛНЦЕ».
Эмил замолчал, Хул облегченно перевела дыхание, слушать его монотонный речитатив было невыносимо.
— Вставай, — велел колдун неожиданно, и в его приказе Хул послышался отголосок собственного недавнего безумия.
— Зачем? — осторожно поинтересовалась демоница.
— Вставай и жди.
— Я упаду, — равнодушно сообщила Хул. — Свалюсь прямо в пропасть, и ты тогда…
— А ну вставай!!! — заорал Эмил так, что она мгновенно вскочила, больше не думая о неустойчивости лестницы.
Колонны как будто почувствовали Хул и пришли в движение. Сначала они неторопливо поворачивались вокруг своей оси, кружились, сталкивались шершавыми боками, потом замерли на мгновение и стали подниматься из пропасти. Когда их капители оказались на уровне глаз демоницы, она увидела рисунки. Одну колонну украшало грубое изображение человека с мечом в руке, другую — птицы, на третьей был высечен столб, на четвертой…
— Воин, голубь, колонна и солнце, — прошептала Хул. — Не знаю, что ты там говорил, но ты был прав.
Она стояла на ступени лестницы и смотрела, как массивные столбы двигаются ей навстречу. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее они скользили в пустоте, приближаясь. И не собирались останавливаться.
— Они приближаются ко мне…
— Стой, не двигайся, — торопливо приказал Эмил. — Мне надо…
— Это мне надо бежать отсюда! — взвизгнула Хул, с ужасом глядя на массивную колонну, несущуюся к ней, чуть покачиваясь. Казалось, что витязь, высеченный на капители, направляет на демоницу свой меч.
— Давай я перепрыгну эту…
— Тише. Стой, не шевелись.
Хул зашипела от боли и страха, когда каменный воин, проносясь мимо, задел ее и содрал кожу с плеча.
— Эмил! Они сейчас раздавят меня!
— Я сказал, не двигайся. Жди.
Наверное, он хотел, чтобы Хул дождалась, когда все столбы пройдут мимо, открыв ей дорогу.
— Я боюсь! Они двигаются слишком быстро, я не успею отпрыгнуть!.. И, Эмил… она возвращается… Колонны двигаются по кругу!!
— Хул, заткнись! Хватит трястись! Ты не даешь мне настроиться на Ключ. Возьми его в руки. Смотри на него… Смотри на него, я сказал!
Демоница с огромным трудом отвела взгляд от колонны с птицей, угрожающе кренящейся в ее сторону, и уставилась на Ключ.
— Я проведу тебя, — продолжил Эмил, и голос его как-то странно поплыл. — Проведу, если ты не будешь мне мешать. Отключись от своего страха, он мне мешает.
— А если… а если у меня не получится?
— Тогда мы останемся здесь навсегда. Оба.
Хул нервно вздохнула, изо всех сил всматриваясь в блестящую красную поверхность камня. Значит, придется пережить еще одно немыслимое испытание. Ни одна нормальная кошка не станет стоять смирно, когда на нее несется груда взбесившихся камней. Это еще тяжелее, чем с раптами… да, наверное, лучше всего думать о раптах. Они большие, спокойные… уверенные… Хул зажмурилась и втянула голову в плечи, когда мимо бесшумно пронеслась еще одна колонна, описала круг и вернулась к остальным. «Я должна быть спокойной и терпеливой, в конце концов нужно просто стоять на одном месте. Эмил все сделает сам».
Демоница не знала, что он будет делать, чего она ждет, но в какое-то мгновение поняла, что слышит мысли… чувства колдуна. В ее голове один за другим вспыхивали мгновенные яркие образы. «Теперь я проводник, — догадалась Хул, — через меня он говорит с Ключом». Она почувствовала, как теплеют под пальцам гладкие грани корунда, а потом вдруг накатило непонятное, необъяснимое, жгучее чувство… воспоминание, мысль, желание… Оно причиняло боль…
Дыша сквозь плотно стиснутые зубы, дрожа всем телом, демоница переживала вместе с Эмилом разрушительное для нее — демона — человеческое чувство.
«Призовите любовь вашу…» Быстрые яркие образы, которые едва можно различить, улыбающиеся лица — женщина, ребенок, светлая комната, лес за окном, смутная тень, заслоненная стеной огня… Если бы ее не мутило от боли, то она могла бы понять, что такое человеческая любовь. Для чего нужна…
Потом пришло другое, новое — ощущение непрерывного движения. Движения к какой-то цели. Непонятной, далекой, но реальной. Нет, Хул знала, чего она хочет, не знал Эмил, или не хотел показывать, к чему стремится. «Облекитесь в доспехи ваших действий»… Вместе с ним за одно мгновение она пережила юношеский восторг колдуна, узнавшего, что он демон, и более позднее отчаяние оттого, что не человек, сожаление о потерянной человеческой судьбе и страстное желание демонического величия. Видела его сидящим за книгами, склонившимся над магическими приборами, разглядела рыжее лицо с горящими глазами, с запоздалым удивлением узнала Буллфера, увидела круг пентаграммы, почувствовала резкий укол боли, и тут же ее снова затопило нервное беспокойство, которое требовало движения, назойливо подталкивало куда-то. И Эмил «шел», спотыкаясь, не видя дороги, но все же двигался, и для него было очень важно — не останавливаться. А еще он почему-то был уверен, что никто не сможет его остановить.
