Иван Безродный - Аэлита. Новая волна: Фантастические повести и рассказы
Вначале на край кровати присел Колян и долго смотрел на него добрым взглядом.
— Чего про жену-то наврал? — добродушно поинтересовался он.
— Наверное, слишком уж хотел, чтобы это оказалось правдой, — честно ответил Алексей, заплетающимся языком. — Только не понимал тогда еще, как я этого хочу.
— Втюрился, дурилка?
— Ненадолго.
— Почему?
— Завтра я завершаю дела, Коляныч. Не поминай лихом, дружище.
Колян стиснул его здоровую руку и поднялся.
— Ты устал, и тебе надо поспать. Завтра поговорим.
— Какой завтра? — вступил в разговор Савинов-старший. Он оказался стоящим с другой стороны кровати. — Когда к нам с внуками пожалуешь?
— Теперь уж наверно никогда, бать, — виновато ответил Алексей. Он приподнял загипсованную руку. — Видишь, какой я? А завтра и вообще — в длинный путь.
— За нас не волнуйся, — строго сказал отец. — Все будет хорошо.
— Я уверен, — кивнул Алексей. — И не обижайся на меня за ту историю с твоей «Нивой».
— Когда вы с пацанами ее разбили по пьянке? — усмехнулся отец. — Забудь об этом. Отдохни.
Между ними вдруг появилась Надя, одетая в короткую серебристую пижаму, подчеркивающую аппетитность форм.
— Хватит, — сказала она, строго посмотрев вначале на обалдевшего Коляна, потом на батю. — Больному предписан постельный режим.
— Уходим, уходим, — торопливо произнес Савинов-старший и, подняв Коляна с кровати за плечо, исчез с ним за дверью.
Друг Коляныч напоследок гулко, отчетливо сглотнул.
— Постельный режим, — повторила Надя, сбрасывая пижаму.
Алексей открыл рот.
Под пижамой, естественно, ничего не было.
И секунду спустя ее прекрасное тело, совершенно не желающее секса, уже прильнуло к нему, обжигая страстью.
15
Когда очень хорошо вечером, чаще всего просто омерзительно по утру.
Алексей проснулся с раскалывающейся головой, отвратительным перегарным запахом и распухшим во рту, царапающим нёбо языком.
— Во меня вчера нахлабучило, — родилась где-то в желудке ленивая мысль. — Такие сны…
Простыня под ним казалась ощутимо мокрой.
«Н-да… — горько подумал он, вспоминая приснившийся сексуальный беспредел с Надей. — Кончал во сне как подросток всю ночь. Последняя ночь Великой Поллюции…»
Кряхтя от боли в боку, он повернулся на спину и…
Рядом, свернувшись клубком, как котенок, разбросав пышные волосы по подушке, с носом завернутая в одеяло, спала Надежда собственной персоной — его незаменимый Персональный Проводник.
«Я сплю опять, — подумал он в полной прострации».
Для верности осторожно ткнул пальцем в одеяло, где, по его понятиям, должно было находиться ее плечо. Надя сонно заворочалась и что-то вроде бы даже пробормотала.
— Ты?!
— Ну я… — пробормотала она. — Чего орать-то?
И завозилась, устраиваясь поудобнее.
— Но ведь…
— Ночью я пришла… Волновалась… А ты… Кобелина проклятая… Думала, в гипсе, лезть не будет…
— Так это все правда?
— Что? — она ловко повернулась, и ее заспанный левый глаз подозрительно на него уставился.
— Сон мой. Ну, про любовь…
Глаз мигнул.
Она вновь отвернулась, начиная вить из одеяла новое гнездо.
— А… Это… Ну, было, что ж с того… И вообще, дай поспать, неугомонный…
— Так что же это… — выговорил Алексей. — Ты меня любишь все-таки?
— Совместно проведенная ночь еще не повод для знакомства… — пробормотала Надя, уже вновь проваливаясь в сон.
16
Завтракали они молча.
Очередной вариант салата из крабов, апельсиновый сок и поджаренные в тостере хлебцы.
«Последний день, — думал Алексей. — Как много еще осталось не сделанным!»
— Да все ты уже сделал, — ответила Надя на его мысли. — И кучу детей, и ремонт… Даже с Проводником успел переспать…
— Я не просто переспал, — ответил он, обиженно. — Тем более я ничего толком не помню.
— А жаль, — Надя налила себе сока. — Я была просто неотразима.
В голове проносились какие-то смутные обрывки ночных воспоминаний.
— Не помню, — после паузы констатировал Алексей. — Но не это главное.
— А что?
— Надюш… Ты можешь мне сказать время?
Она подняла голову от салата.
— Время ухода? — после паузы произнесла она.
— Время моей смерти, — уточнил Алексей, чувствуя, как заиграли желваки на скулах.
Надежда поковыряла вилкой в тарелке.
— Девять сорок вечера.
Боже, но почему так несправедливо!
Я встретил человека, с которым хотел бы иметь все. Дом, семью… Да и детей, черт возьми!..
— Ты уверен? — осторожно поинтересовался внутренний голос.
— Да.
— Такое первый раз с тобой случилось. Неужели ты хочешь иметь с ней этих маленьких, орущих, сопливых гаденышей? Подумай как следует, дружок.
Алексей посмотрел на ее прекрасное лицо.
«Наши дети были бы прекрасны», — подумал он.
Почему же все так несправедливо?!
И почему ничего нельзя изменить?!
Я сделаю для нее все, только, Боже, дай мне хоть один шанс!
— Зачем тебе знать это? — спросила Надя.
— У нас полно времени, — ответил Алексей, придвигая к себе телефон. — Ты можешь провести мой последний день вместе со мной?
В глазах ее что-то блеснуло, но она быстро подняла их к потолку.
— Да, — ответила Надя, и голос ее предательски дрогнул. — Конечно, Алеш…
— И самое главное, — сказал он. — Давай постараемся забыть, что это — мой последний день, ладно? Сделаем вид, что таких дней у нас впереди еще целая неисчерпаемая куча…
17
Водителем оказался пожилой дядька лет пятидесяти на вид.
Когда они забрались на заднее сидение, он завел машину.
— Куда едем, молодежь? — очень доброжелательно поинтересовался водитель, и Алексей сейчас же почувствовал к нему расположение.
— У нас сегодня много планов и мест, — ответил он. — Давайте сразу договоримся.
— Давайте.
Алексей вытащил пятьсот рублей и протянул их водителю.
— Что скажете, если по окончанию нашей поездки вы получите вторую такую же?
— Что скажу… Откажусь, естественно, — усмехнулся водитель, забирая деньги. — А долго ездить-то будем?
— В девять ровно мы должны быть здесь.
— А… Куда сейчас?
— Сегодня же суббота, да? Хм… Тогда — в Садко Аркаду… Рядом с Кутузовским, на набережной…
— Зачем? — спросила Надя.
