Вероника Иванова - Звенья одной цепи
— Сделаем?
— Да. И нам не понадобится прилагать много усилий. А если всё получится, как задумано, он станет основателем нового клана. Самого могущественного на все времена.
В чудеса наёмник не верил, потому сразу спросил о противоположном исходе событий:
— А если не получится?
Девушка чуть рассерженно махнула рукой:
— Такого не может быть!
— Ну лично я видел слишком много хороших затей, окончившихся бедами.
— Ты просто не понимаешь! — Сиенн, разгоряченно дыша, наклонилась над столом. — Это тот случай, когда шансы на успех не просто велики. Они огромны!
— Так что делать-то надо?
— Всего лишь войти в Наблюдательный дом, прикончить пару-тройку человек и взять один предмет.
— В Наблюдательный дом? — Грев возмущённо фыркнул, хотя предложение утереть нос цепным псам Дарохранителя не могло не привлекать. — С ума сошла?
— Нисколько. Я была там. Да, собственно, я там сейчас и живу, в гостевых комнатах. Никакой охраны, толком ни одного служки… Глухое тут место, дикое. Люди слушаются приказов. Скажут им не ходить куда-то без спроса, они и не ходят.
— Тогда зачем кого-то убивать? Не проще ли выкрасть то, что тебе нужно?
— Нет, — покачала головой Сиенн. — Сосуд хоть и не особо стерегут, но глаз всё-таки не спускают.
— Сосуд?! — Грев постучал согнутым пальцем по своему лбу: — Ополоумела совсем! Да и на кой ляд он тебе сдался? Или всё не оставляешь попыток стать одной из…
— Никаких попыток. И Сосуд нужен вовсе не для меня.
— А для кого?
Девушка выдержала зловещую паузу:
— Я встретилась сегодня с одним человеком. И скажу честно: такого я никогда не чувствовала. Он переполнен желаниями! Представляешь? И все они одинаково сильны. Если нам удастся заполучить Сосуд и открыть его в присутствии того человека, мы получим…
Грев хоть и не был посвящён во все таинства да-йинов, но основы знал. В том числе и запретные.
— Кучу демонов в одном теле?
— О да! — сладко выдохнула Сиенн.
— Это будет…
— Великолепно!
— Страшно это будет. И опасно, — заключил наёмник.
— Но не для нас с тобой, — заверила девушка. — Нам-то он будет благодарен. В смысле они. Все вместе. Хотя бы за освобождение из той тюрьмы, в которую их заключили.
Грев задумался. Надолго. На целую минуту. То, о чём твердила старая знакомая, выглядело безумством, однако вполне реальным и пьяняще заманчивым. А ещё будило давно уже спящий где-то в глубине души наёмника злой азарт молодости и желание доказать что-то важное всему миру. Попробовать можно.
— Тогда идём! — Сиенн торопливо поднялась на ноги.
— Прямо сейчас?
— Сосуд пробудет здесь ещё пару часов, не больше, пока чистильщица отдыхает. А потом они — фьють! — и сбегут через портал, одна Боженка знает куда. Нам нельзя медлить.
— Ну нельзя так нельзя, — согласился Грев, отправляясь следом за девушкой.
На Литто лениво опускался весенний вечер, приправленный сырым туманом, поэтому наёмнику не пришлось как-то по-особому прятаться, пока Сиенн Нодо стучала в дверь Наблюдательного дома, ждала привратника и показывала ему жетон гостя. Грев просто стоял рядом и, когда девушка прошла в любезно открытую дверь, повторил её движения. Правда, вместо жетона использовал один из своих ножей, да и не показывал долго, а сразу воткнул. Для мёртвого тела нашлось местечко в одной из многочисленных пыльных клетушек, а недокровка, уверенно потянув носом воздух, поманила своего спутника в коридор, уходящий налево от входа.
— Местные служки уже разошлись по домам, так что тут остались одни приезжие, — шепнула девушка.
— Слышу.
Перед одной из комнат Сиенн остановилась и, чуть помедлив, тронула дверную ручку. Замок оказался закрыт. Грев в ответ на вопросительно-выжидающий взгляд воспользовался одной из своих отмычек и после тихого щелчка осторожно распахнул дверь в комнату, в которой из мебели были только шкафы и высокий стол.
Пока наёмник скучающе осматривал окружающую обстановку, девушка нашла на одной из полок пару флаконов, связанных за горлышки полуистлевшей лентой.
— Вот. Довольно будет влить это в Сосуд, и тот разомкнёт свои объятия, — пояснила Сиенн, пряча зелья в рукаве.
Несколько следующих комнат они пропустили, но у пятой по счёту недокровка удовлетворённо кивнула и показала наёмнику ладонь с двумя выпрямленными пальцами. Грев скинул плащ на руки спутницы, освободив себе доступ к перевязям, на которых покоились метательные ножи, пригладил ладонью волосы, как поступал всякий раз перед исполнением заказа, считая это своей счастливой приметой, а потом, ощупав кончиками пальцев дверь, осторожно толкнул её внутрь.
Час не был совсем уж поздним, однако из двоих находившихся в комнате один вполне крепко спал, а второй был безучастен к происходящему, и это облегчало задачу наёмника. Как и то, что окон здесь не было, а единственный источник света представлял собой еле теплящуюся свечу. Грев в несколько шагов подобрался к кровати, откуда доносилось мерное дыхание спящего, и нанёс один-единственный удар стилетом. Под подбородок, почти на всю длину лезвия.
Глаза спящей бритоголовой женщины широко распахнулись, увидели убийцу и тут же безжизненно застыли. Грев потянул оружие назад: стилет был его любимчиком, не то что ножи, которые часто приходилось оставлять на месте применения, но спустя вдох понял, что ошибся. Женщина охнула. Довольно громко. И почти сразу же вслед за сдавленным звуком раздались шаги в смежной комнате.
Дверь открылась, обнажая полосу света, посреди которой виднелся чей-то силуэт.
— Вам нехорошо, эрте?
Быстрая смена дня и ночи не самым благоприятным образом действовала на зрение, но слух наёмника был не худшим подспорьем в его делах. Одно скупое, словно сжатое тисками движение, и метательный нож достиг своей цели, вонзившись в грудь незнакомца, на свою беду оказавшегося слишком беспокойным соседом. Человек качнулся, попятился и осел на пол где-то у стены в одном из углов комнаты. На сей раз за оружием Грев не пошёл. Во-первых, потери было не жалко, таких ему выкуют ещё не одну сотню, а во-вторых, наёмник не собирался сразу после первой ошибки совершать вторую. Если тот человек ещё не умер, то умрёт в скором времени, а на помощь позвать всё равно не сможет, потому что любое напряжение мышц приведёт только к обострению боли и неминуемому беспамятству.
Сиенн зажгла фитиль масляной лампы и довольно улыбнулась, рассмотрев мёртвое тело на кровати. Одной из недокровок, нарочно выращенных Цепью одушевления, на свете стало меньше, и уже одно только это не могло не радовать.
