Инна Кублицкая - Карми
Карми спросила о возрасте принца у Логри, и тот, посчитав по пальцам, ответил, что принц на три года моложе его. Получалось, что принцу без малого пятьдесят пять лет, а это было больше, чем думала Карми.
Возраст не мешал принцу предаваться земным радостям. Карми еще на собрании Высочайшего Союза отметила на себе его заинтересованный взгляд, а через пару недель после начала путешествия принц завел разговор о том, что до конца траурного срока Карми осталось всего полтора года и не думает ли она…
— Не думаю, — рассмеялась Карми. — Оставь этот разговор, дядюшка. Что-то мне не хочется опять становиться принцессой.
Катранский принц принял отказ с сожалением, но без злобы.
— Вероятно, ты права, сестра моя, — молвил он с усмешкой. — Хватит с тебя и одного старика. А молодые женихи у тебя всегда найдутся. Взять того же Паора из Арзрау.
— Ах, дядюшка… — вздохнула Карми. — Разве ты сваха?
— Паор мой родич, он мне внучатый племянник, — сказал Катрано. — Юноша статный, достойный, приятный в обхождении…
— Не спорю, — согласилась Карми. — Только не хочу я замуж выходить, дядюшка.
— Ах, керид авер (дитя мое), — ласково молвил принц, — за полтора года еще все переменится.
— Не спорю, — ответила Карми. — Вот через полтора года и посмотрим.
Катрано, впрочем, не оставлял мысли развеять ее печаль. Карми заметила, что он велел сопровождать ее трем юношам из его свиты, очень красивым и сильным молодым людям. Не хочет Ур-Руттул нового мужа, так почему бы не предоставить ей любовников? — полагал, видимо, Катрано. Мораль в Катрано немного отличалась от майярской: здесь совершенно не понимали, почему молодая, здоровая девушка должна жить без любви. За эту неслыханную женскую свободу катранцев тоже считали дикарями и рассказывали похабные истории об их семейных отношениях.
Двадцатилетняя Ликети, жена Катрано, без смущения рассказала Карми, что после возвращения домой поговорит с мужем о разводе: у нее уже есть предварительный сговор о новом браке. Жених не так знатен, как принц, и намного моложе, но Ликети Сабир любит его настолько, что готова простить ему эти недостатки.
— А дети? — спросила Карми. — У тебя же двое детей от принца.
Ликети не поняла, о чем спрашивает Карми.
— При чем здесь принц? — спросила она, подняв брови. — Мои дети — это забота моих братьев.
— Извини, не понимаю, — проговорила Карми. — Кто наследник принца?
— Сын его сестры, — ответила Ликети Сабир.
— Но у принца же есть дети!
До Ликети наконец дошло, о чем спрашивает Карми.
— А, вот ты о чем! Но у нас наследниками становятся племянники по женской линии. А у вас, в Большом Майяре, не так.
Карми обдумала услышанное.
— Значит, если принц женится на мне и у меня будут дети, то они будут претендовать на майярский престол? — медленно проговорила она.
Ликети Сабир задумалась.
— Нет, наверное, — сказала она наконец. — Майярцы ведь наши обычаи в грош не ставят.
До самого приезда в долину Горячих ключей Карми не догадывалась, что будущий муж Ликети находится в свите принца, но когда отряд расположился лагерем у Теплого озера, Ликети, встретив Карми у шатров, сказала радостно:
— Ты слышала, госпожа? Принц берет в жены девушку из Ралло и не возражает против моего ухода.
— Поздравляю! — только и нашлась что ответить Карми.
— Не хочешь ли подписаться в моей разводной записи? — предложила Ликети. — Принц говорит, ты счастливая.
— Да? — удивилась Карми.
— Ангел Смерти уже занес над тобой свой меч, а ты его избежала. И говорят еще, ты хэйми Ангела Судьбы, а значит, не можешь не приносить удачу.
— Но я могу принести и горе, — возразила Карми.
— Разве ты на меня сердишься? — откликнулась Ликети Сабир.
— Я приду, — пообещала Карми. Она разыскала Логри:
— Я слышала, Катрано женится?
— Да, на Даллик, — подтвердил Логри. — Погоди, — попросил он, увидев, что она хочет уйти. — Не можешь ли ты пока пожить здесь, в Горячих ключах?
— А в чем дело? — спросила Карми.
— Я не хочу, чтобы ты говорила Даллик, что не в восторге от этого брака.
— Я не против, — удивленно проговорила Карми. — Но скажи-ка мне, Логри, Даллик будет женой или все-таки наложницей? Кем будут ее дети?
— Я вижу, ты очень серьезно подходишь к этому вопросу, — заметил Логри.
Карми, не слушая его, отправилась в Ралло.
В комнате, где она жила последние месяцы, велись приготовления к свадьбе. Здесь была сама Даллик, две гэнкари — Тануми и Крати — и немолодая катранка Китори. Посреди комнаты стояла большая лохань, окруженная ведрами с горячей и холодной водой. Даллик сидела в лохани, Китори терла ее, окуная мочалку в раствор мыльного корня, Крати по команде обдавала намыленную подругу водой, Тануми гладила богато расшитое платье.
— Даллик выходит, замуж, — сказала Тануми, увидев Карми.
— Поздравляю, — сказала Карми протирающей глаза Даллик. — Ты сама этого хочешь или таков приказ Логри?
— Конечно сама, — отвечала за подругу Тануми. — А если бы она не согласилась, я бы сама пошла.
— Разве большое счастье выйти за старого принца? — спросила Карми.
— Что с того, что он стар? — сказала Даллик, принимая из рук Крати полотенце и вытирая им голову. — Он любит женщин, и он будет хорошо ко мне относиться. Он очень богат, и если у меня будут дети, он щедро одарит их. И разве он некрасив? У него благородная внешность, хотя, конечно, в жилах его очень мало аоликанской крови… Крати, дай еще полотенце, это совсем мокрое.
— Да-а, — протянула Карми. — Я вижу, ты в самом деле хочешь стать его женой.
Даллик еще раз взъерошила голову полотенцем. Китори взяла это полотенце из ее рук и насухо вытерла тело.
— Волосы быстро высохнут, — сказала Даллик, тряхнув головой. — Уж очень они у меня короткие.
— Ну-ну, не кокетничай, — рассмеялась Тануми, проведя ладонью по своим обкорнанным волосам. — Тебе-то на длину волос жаловаться?
Даллик имела волосы необычной для хокарэми длины — они доходили до лопаток. Крати сунула ей в руки гребешок. Даллик присела на край кровати, тщательно расчесала волосы. Китори поднесла шкатулку с сурьмой и прочими косметическими средствами:
— Ну что, давай наводить красоту, милая девушка.
Она нанесла на лицо девушки светлую пудру, подчеркивая более темными штрихами овал лица, потом занялась глазами, наложив на верхние веки полоски голубых теней, а над ними, под бровями, нежно-розовую краску, подчеркивающую изгиб бровей.
— Брови у тебя красивые, девушка, — приговаривала Китори, проводя кисточкой с золотой пыльцой у виска. — Брови сурьмить не будем…
