Кейт Фокс - Наблюдая за англичанами.
Да, я понимаю, что все футболки разные и что брюки брюкам рознь. Поэтому, казалось бы, вполне возможно установить классовые различия, ориентируясь на разные стили, ткани, фирмы и т. д. И это возможно. Но нелегко. (Не думайте, я не жалуюсь, хотя нет, конечно же, жалуюсь, просто хочу, чтобы вы знали: на это уходит много сил, не говоря уже про насмешливые взгляды мужчин, неверно истолковывающих мои попытки рассмотреть ярлыки на поясе брюк с внутренней стороны.)
Правила классовых отличий в мужской повседневной одежде основываются фактически на тех же принципах, что и правила для женщин, разве что вычурный наряд считается признаком женоподобности, а не низкого происхождения. Мужчины всех классов избегают вещей из откровенно блестящих искусственных тканей, так как последние считаются «женским» материалом и к тому же неудобны в носке. И пусть рубашка мужчины из рабочей среды не из чистого хлопка, по виду от хлопчатобумажной ее отличить трудно, а хватать мужчин за рукава, чтобы пощупать ткань, в общем-то, неприлично.
Как и в случае с женщинами, этикет в мужской одежде предполагает обратную взаимозависимость между количеством оголенного тела и положением на социальной шкале. Расстегнутые наполовину рубашки, так что видна обнаженная грудь — признак низкого происхождения. Чем больше пуговиц расстегнуто, тем ниже социальный статуc владельца рубашки (а если в вырезе видны еще болтающаяся на шее цепь или медальон, смело помещайте их хозяина на самую нижнюю ступень социальной лестницы). Даже степень оголенности рук имеет значение. Если говорить о мужчинах старшего возраста, представители высшего общества предпочитают рубашки футболкам и никогда не покажутся на людях в одном только жилете или майке, даже в жару, — этостиль одежды исключительно рабочего класса. Ходить с оголенной грудью можно только на пляже и возле бассейна, во всех остальных случаях оголенная грудь — это свидетельство принадлежности к низам рабочего класса.
Если мужчина в рубашке, классовой разделительной линией является локоть. В жаркий день мужчины из низов общества закатывают рукава выше локтя. Представители более высоких сословий поднимают рукава до линии чуть ниже локтя; исключение составляют те случаи, когда они заняты физическим трудом, например, работают в саду. Правило оголенности тела применимо и к ногам. Взрослых мужчин из верхушки среднего класса и высшего общества вы редко увидите в шортах. Подобное они себе позволяют только тогда, когда занимаются спортом, ходят по горам или работают в саду возле дома. Представители среднего слоя и низов среднего класса носят шорты в отпуске за границей. Но только мужчины из рабочей среды демонстрируют свои ноги на людях в своем родном городе.
Общий принцип следующий: что зимой, что летом мужчины из высших сословий носят больше одежды. Больше слоев, больше плащей, больше шарфов, шляп и перчаток. Представители этой категории населения также более склонны носить зонты, но только в городах. Существует старое неписаное табу, запрещающее джентльменам ходить с зонтами за городом. С зонтами они могут появиться лишь на скачках и других светских мероприятиях, где им, возможно, придется продемонстрировать галантность, укрывая нарядных леди от дождя. Поэтому в городах зонт иногда может указывать на принадлежность к высшему классу, но зонт в руках мужчины, прогуливающегося за городом, — это всегда признак низкого происхождения. Если только вы не викарий: по непонятным причинам запрет на ношение зонтов на сельских священников не распространяется.
Мужчины из английского высшего общества при соблюдении правила «не выделяться» доходят до крайности: одеваются так, что сливаются не только друг с другом, но и с окружающей средой. За городом — твид зеленых и коричневых тонов, в городе — строгие серые и темно-синие костюмы в тонкую полоску, Нечто вроде аристократического камуфляжа. Ни мужчины, ни женщины не вправе носить за городом неподобающую «городскую» одежду; это серьезное нарушение приличий. В некоторых кругах родовитой сельской аристократии данное табу распространяется на любую одежду, которую хотя бы отдаленно можно назвать модной: чем более непривлекательно и старомодно вы выглядите, тем выше ваш социальный статус.
ПРАВИЛА ПИТАНИЯ
В 1949 г. венгр Джордж Майкс заявил: «В Европе хорошая кухня, а у англичан хорошие застольные манеры». Позже, в 1977 г., он заметил, что наша кухня стала лучше, а вот застольные манеры испортились. Однако он по-прежнему не выражал восторга по поводу английской кухни и признавал, что за столом мы ведем себя все еще «вполне прилично».
Спустя почти тридцать лет комментарии Майкса по-прежнему отражают общее международное мнение относительно английской кухни, как это выяснил автор книг о путешествиях Пол Ричардсон, когда сообщил своим друзьям о том, что он намерен полтора года посвятить работе над книгой о британской гастрономии. Его испанские, французские и итальянские друзья, говорит он, сказали ему, что британской гастрономии не существует, поскольку понятие «гастрономия» подразумевает страстную любовь к еде, которой у нас явно нет. Они имели в виду, что «наши взаимоотношения с пищей, которую мы употребляем, — это брак без любви».
От своих зарубежных друзей и респондентов я тоже слышала много жалоб по поводу английской кухни; в частности, они отмечали, что для нас еда — это привилегия, а не право. У нас также нет приличной региональной кухни. Семьи больше не едят все вместе за одним столом, а потребляют готовую кулинарную продукцию перед телевизором. Наша диета включает главным образом соленые или сладкие закуски — чипсы, хрустящий картофель, шоколад в плитках, полуфабрикаты и пиццы, которые следует разогревать в микроволновой печи, и т. п. Даже те, кто предпочитает вкусную здоровую пищу и может себе позволить ею питаться, обычно не имеют ни времени, ни сил, чтобы купить в магазине свежие продукты и приготовить из них домашние блюда, как это делают в других странах.
Критика в адрес английской кухни в целом, в общем-то, справедлива, но не всегда оправдана. То же самое можно сказать и о другой крайности — современной тенденции в британской культуре — провозглашать, что английская кухня за последнее время улучшилась до неузнаваемости, что Лондон теперь — гастрономическая столица мира, что еда — это новый рок-н-ролл, что мы стали нацией гурманов и гастрономов и т. п.
Я не намерена здесь тратить много времени на споры о г качестве английской кухни. На мой взгляд, она не настолько ужасна, как утверждают ее хулители, и не так уж превосходна, как заявляют ее нынешние поборники. Это что-то среднее. Некоторые блюда английской кухни очень вкусны, другие — несъедобны. В целом английская кухня вполне прилична. Качество английской кухни меня интересует лишь в той степени, в какой оно отражает наши взаимоотношения с едой, неписаные социальные правила, регулирующие наше поведение, связанное с принятием пищи, и то, как они характеризуют нашу национальную идентичность. В каждой культуре есть свои отличительные правила относительно еды — как общего характера, регулирующие отношение людей к еде и кулинарному искусству, так и особые, указывающие, кто и что может есть, в каком количестве, когда, где, с кем и каким образом, — и можно многое узнать о культуре, изучая принятые в ней нормы, связанные с едой. Поэтому меня интересует не английская кухня как таковая, а «английскость» английских правил относительно еды.
