Лиланд Модезитт - Магия Отшельничьего острова
Правда, как мне это удалось, я так и не понял. Непонятным оставалось и другое — почему Антонин не пустился в погоню за убийцей своего сотоварища?
Спустя некоторое время я оказался в Малых Отрогах, среди скалистых возвышенностей, а около полудня спустился в тесную сухую лощину. Пони двигался легко и быстро, едва касаясь земли. Даже странно — местность вокруг была дикая, а земля под ногами — на удивление ровная. В лощине, между густыми зарослями можжевельника и огромным белесым валуном, я остановил Гэрлока, решив сделать привал.
Пони заржал.
Я пригляделся к валуну, на первый взгляд ничем не отличавшемуся от многих других торчавших по краям лощины камней, и по коже моей пробежали мурашки. Взгляд в другую сторону, на зеленеющие можжевеловые кусты привел к тому же результату. Что-то здесь было не так.
Закрыв глаза, я сосредоточился.
Оказалось, что в действительности ничего этого не было. Ни можжевельника, ни валуна — и то и другое представляло собой лишь иллюзию, которая скрывала дорогу — прямую, как стрела, вымощенную белым. Она проходила по ущельям, связывая Рассветные и Закатные Отроги.
Сколько же этих проклятых трактов проложили древние Мастера хаоса? Видимо, таким образом они связывали воедино и скрепляли свою империю зла. Но неужели иллюзия могла сохраниться со столь давних времен?
Пораскинув мозгами, я решил, что последнее совершенно не обязательно. Дорога и впрямь пережила века, но она была настоящей, а вовсе не иллюзорной. Что же до морока, то его вполне мог навести проехавший по дороге Антонин. Этот малый, похоже, поспевал повсюду.
Я принялся искать следы кареты, но ничего подобного не обнаружил. Скорее всего, Мастер хаоса сумел их уничтожить. Стирая следы и создавая иллюзию, он явно стремился не допустить, чтобы кто-то обнаружил его тайную дорогу.
Я улыбнулся и щелкнул поводьями.
— Поехали.
Сам тракт, пусть его и использовали злые силы, никакого зла в себе не таил, а ехать по нему было легко и удобно.
Ночь мы провели в Малых Отрогах, в ущелье по соседству с малой речушкой.
После заката грозно, словно колеса кареты Антонина, загрохотал гром. За завесой северных облаков вспыхивали молнии, выхватывая из мрака контуры дальних гор.
Впрочем, несмотря на грозу, ночь стояла теплая, так что поднявшийся ветерок был только кстати. Я сбросил плащ, стянул сапоги и, расстелив свой спальный мешок, улегся поверх него в штанах и рубахе.
Гром так и не заставил тучи пролиться дождем, а со временем небо расчистилось, и над головой, как крохотные лампы, зажглись звезды. Такой ясной ночи мне не случалось видеть со дня высадки во Фритауне.
Разбудил меня — так мне, во всяком случае, показалось — настоящий прилив света. Красный шар солнца как будто не поднялся над горизонтом, а просто вспыхнул на небосводе.
Не имея причин медлить, я двинулся вперед и вниз, под уклон. Теперь каждый шаг Гэрлока поднимал с сухой дороги красноватую пыль. По мере приближения к Кифриену местность приобретала все более обжитой характер. Дикие заросли на склонах уступили место садам и виноградникам. Деревья росли двух видов — сучковатые оливки с маленькими бледно-зелеными листочками и какие-то незнакомые мне фруктовые, на раскидистых ветвях которых висели зеленоватые плоды, а темные листья выглядели бы, наверное, глянцевыми, не будь они покрыты осенней пылью.
В отличие от северных княжеств, дома в Кифриене были в основном белыми, но этот цвет не имел ничего общего с магической белизной хаоса и объяснялся нанесенной поверх камня или дерева штукатуркой.
На следующем перекрестке моему взору предстало с полдюжины домов, включая маленькое строение с большим козырьком над крыльцом.
Приметив перед ним загорелого мальчугана — ростом примерно мне по пояс, с лохматыми черными волосами, я остановился и спросил:
— Не скажешь, где я могу напоить свою лошадку?
— Вода есть, только отведи своего пони за дом, вон туда, — он указал рукой за левый угол, крикнул: «Баррабра! К нам путник!» и убежал.
Я двинулся к углу дома, но неожиданно замер. Там затаились люди — несколько солдат с обнаженными мечами. В них клокотал страх, однако они не желали сознаваться в этом даже самим себе. Ни вступать в схватку, ни убегать мне не хотелось. Несколько мгновений я стоял с поводьями в руках, гадая, что же предпринять, а потом потянулся назад и взял посох. Другого оружия у меня не было, даже мой нож так и остался у освобожденной кифриенской пленницы.
— Эй, за углом! — голос мой прозвучал громко и уверенно. — Неужто вы не понимаете, что, будь у меня желание причинить вам зло, я просто изжарил бы вас на месте?
Двое бросили мечи и пустились наутек. Один покачал головой. Самый здоровенный продолжал размахивать мечом, однако так неуклюже, что становилось ясно — он отнюдь не Мастер клинка.
Короткий взмах посохом, и меч, со звоном ударившись о стену, упал в грязь.
— Оставь его там, — устало промолвил я. — Мне только и надо было, что напоить лошадь.
— Но ты... ты чародей... — пробормотал мускулистый темноволосый малый в линялых белых штанах и сандалиях.
— Кто тут говорит о чародеях? И кто поднял такой шум?
Обезоруженный мною здоровяк уставился на человека, появившегося у меня за спиной.
Я обернулся.
Подошедший был в сапогах и бледно-зеленом мундире — такие я видел на пленниках префекта. И меч он выхватил ловко, не то что давешний неумеха.
— Кто ты такой? — строго спросил меня солдат.
— Столяр-краснодеревщик, имевший несчастье попасть в немилость к префекту Галлоса.
— Не больно-то верится.
К сожалению, он был прав — я бы на его месте тоже не поверил.
— Ладно, не буду темнить. Я с Отшельничьего, и вышло так, что мне пришлось несколько поубавить в Фенарде хаос и приумножить гармонию. А это, похоже, восстановило против меня всех Белых магов.
— Звучит ненамного лучше, — промолвил воин. Однако нападать не решился, видимо, дожидался подмоги. А вот я ничего дожидаться не стал: сплел щит, пропал из виду и, будучи невидимым, выбил его меч. После чего появился снова.
Ошеломленный солдат замер с разинутым ртом, и прежде чем успел его закрыть, я вернул ему оружие. По правде сказать, эти игры уже успели мне надоесть.
— Чего ты хочешь? — спросил он, слегка побледнев. Но меч вложил в ножны.
— Найти кое-кого, с кем был знаком, — ответил я, поднимая посох, на который воин, похоже, до сих пор не обращал внимания. А теперь обратил и побледнел еще пуще — стал белее стены.
— Ты ищешь черноволосую женщину, владеющую мечом лучше любого мужчины?
Я никогда не думал о Кристал подобным образом.
