Владимир Корн - Берег Скардара
— Больше я тебя никуда не отпущу, понимаешь, никуда.
Яна нежно провела по моей щеке рукой и заявила безо всякого перехода:
— Господи, какой же ты негодяй, Артуа, отъявленный негодяй и мерзавец. Сбежать за неделю до свадьбы…
— …за три недели, и я не сбежал, — успел вставить я.
— …и пропасть неизвестно где на целый год.
Тяжелый вздох Янианны был воплощением горя и изумления мужскому коварству.
— Меня не было всего девять месяцев, и я смог прислать тебе письмо.
— Да, да, помню что-то такое, — оживилась Яна. — Это случилось через пару месяцев после того, как ты сбежал… Погоди секундочку, я сейчас вспомню, кто же тогда у меня был… Так, не Орис, это точно, и не Эндон. По-моему, Гриог. Нет, нет, не он. Или тот белокурый мальчик, господи, как же его звали?
Я лишь любовался ею, и по моему лицу блуждала глупая улыбка.
— И чего ты молчишь? — не выдержала Яна.
— Жду, пока тебе надоест перечислять мужские имена или они попросту у тебя закончатся, любимая.
— Тогда скажи мне вот что, Артуа. Почему злой рок каждой приличной девушки — встретить в своей жизни негодяя и обязательно в него влюбиться?
Я пожал плечами, не прерывая своего занятия. Боже, какая же она красивая.
— Любимая, ведь ты могла подождать еще пару минут, перед тем как упасть в обморок.
— И что бы это дало, любимый?
Как это что? Ты даже не можешь представить себе, сколько раз я представлял всю эту картину. У твоих ног поставили бы сундучок и открыли крышку. Затем я перевернул бы его на бок, там для такой цели специально третья ручка прикручена. И тысячи камешков устремились бы к твоим ногам, переливаясь миллиардами разноцветных искр. В зале стояла бы абсолютная тишина, и только был бы слышен стук драгоценных камней о мраморные плиты пола. И они все продолжали бы сыпаться и сыпаться к твоим ногам. Откровенный китч, но, по-моему, очень красиво.
Разве что теперь все камешки останутся в семье, потому что непременно часть из них, закатившихся непонятно куда, пропала бы безвозвратно. А я их отбирал один к одному, и все они чистейшей воды. Вернее, отбирал я их не сам, но человеку, который этим занимался, я доверяю безгранично.
И еще. Помнишь, солнышко, ты рассказывала о пророчестве. Так вот, теперь оно сбылось полностью, потому что вот он, черный камень.
Камень действительно был черен как ад, и только в глубине его, если посмотреть на свет, переливались огненные сполохи. Назывался он, как я узнал позже, «Око кронора», и достался он мне ценой всего лишь одного шрама. Того, что я так удачно сумел утаить от Яны.
Янианна взглянула на него и довольно небрежно сунула под подушку.
— И ты хочешь купить себе прощение грудой стекляшек? Не получится, и не надейся!
Это прозвучало бы для меня очень трагично, если бы слова не прерывались поцелуями.
Солнышко, ведь ты могла бы уделить ему хотя бы несколько мгновений. Ведь именно за ним я и отправился в Монтарно. Представляешь, все мои приключения и начались с этого. Он стал причиной того, что я не мог увидеть тебя столько времени. Помню, когда я вынул камень из кармана и начал рассеянно его разглядывать, у Иджина глаза стали просто огромными.
— Где ты его взял? — спросил он.
— Да так, по дороге попался, — все, что оставалось мне ответить.
Помню, как Иджин смотрел на меня, когда я не мог произнести ни слова от душившего меня смеха, после того как он сообщил мне, что это за камень. А ты его сразу под подушку.
Вид у Янианны вдруг стал очень мечтательным, и она сказала:
— На днях прибудет посольство из Скардара во главе с Золотым рогом.
— Не понял, с кем во главе? — озадачился я.
— С Золотым рогом, Артуа. Говорят, потрясающий мужчина. И мне так хочется его увидеть.
После этих слов Яна приняла еще более мечтательный вид.
— Знаю я его, — только и оставалось, что небрежно заявить мне. — Мы с ним на одном корабле шли.
— Какой он? — Глаза у Яны горели неподдельным интересом.
— Он? Он… Вид его ужасен, а лик его прекрасен, — вовремя всплыло в голове. — Самые красивые женщины вселенной падают в обморок, лишь только он дотронется до них.
Я встал, накинул халат. Нет, я не стеснялся своего тела, еще чего. Причиной тому были два немаловажных обстоятельства. Во-первых, имелся у меня еще один шрам на плече, который удалось удачно скрыть от Яны. И главное, мне предстояло сделать очень важное заявление.
Я подошел к столу, на котором лежал мой пояс, и вынул из ножен Коготь дракона. Само слово «дерториер» на общеимперском языке имело легкое созвучие со словами «Золотой рог». Но ассоциация с рогами мне почему-то не нравилась.
Подойдя к темному окну, я посмотрел сквозь него задумчивым взором.
— Признаюсь, Янианна, я и есть правитель Скардара. — Голос мой был суров и печален. — Как ты поняла, прибыл я сюда инкогнито, чтобы самому выведать все военные секреты Империи, все ее тайны и слабости. А потом, — произнес я с тяжелым вздохом, — потом я пойду на тебя войной.
Весь мой вид говорил о том, что мне очень не хочется этого делать, совсем не хочется, но избежать войны не удастся.
Янианна чуть изменила позу, провела рукой по легкому покрывалу, прикрывающему ее, и произошло чудо — покрывало исчезло. Нет, оно никуда не делось, просто было откинуто в сторону и перестало хоть что-либо скрывать.
— Пойди на меня войной, Артуа, очень тебя прошу. — Голосок Яны при этом прозвучал очень жалобно. — Я так люблю, когда ты ходишь на меня войной…
Затем интонации ее голоса изменились, и он стал звучать весьма злорадно:
— В последнее время это так редко бывает. Раз в девять месяцев!
Конечно же я пошел на нее войной. Вот только блицкрига не было. Не было, потому что блицкриг на такой войне даже не сродни поражению, а гораздо, гораздо хуже.
И снова мы лежали, обнявшись так тесно, что, казалось, были единым целым. И снова я прислушивался к ее дыханию, и снова мне хотелось, чтобы такое продолжалось вечно.
— Нет, теперь я тебя никогда и никуда не отпущу, — прошептала Яна, прижавшись ко мне еще сильнее, так, что я даже испугался, что ей станет больно.
— Конечно, любимая, теперь мы никогда не расстанемся, — заявил я. — Ведь я приехал, чтобы забрать тебя с собой…
Спасибо тебе, любимая, за эти испуганные глаза, за то, что не заявила мне, отодвинувшись:
— Артуа, да ты совсем умом рехнулся, покуда шлялся неизвестно где. Куда же я от всего этого?
Спасибо. Не нужно мне ничего, абсолютно ничего. Я хочу всего лишь вдыхать запах твоих волос, касаться кончиками пальцев твоего лица и целовать тебя, целовать… За это я отдам все на свете. Кроме чести.
