Александр Сухов - Танец с богами и драконами
Мы вышли из-за колонны и, стараясь не наступать на ошметки серого вещества и лужи крови, приблизились к безголовому телу.
– Живыми остались, и хвала Создателю, – философски заметил я. – Ты лучше объясни, как получилось, что этот гад застал нас врасплох и взял голыми руками без малейшего сопротивления с твоей стороны? Для чего Громыхала мучился – делал из тебя крутого чародея?
– Виноват, мастер! – Фарик в своей обычной манере смутился и от неконтролируемого притока крови к лицу сделался похожим на помидор. – Таких сильных магов я встречаю впервые. Даже дракон перед ним – студент-первокурсник перед архимагом.
– Ладно, не бери в голову. – Я пожалел смущенного юношу. – Лучше скажи, что нам делать теперь? Где искать Аэрина? Шестипалый мертвее мертвого, Хранитель куда-то испарился.
– Вы имеете в виду субстанцию, которую вы приютили в вашем сознании? – как-то по-будничному спросил маг.
– Сам ты субстанция! – резко возразил я. – Отличным парнем оказался – нас с тобой из передряги вытащил, между прочим, ценой собственной жизни. – Вдруг до меня наконец-то кое-что дошло, и я подозрительно посмотрел на Фарика. – А тебе откуда известно о том, что кто-то сидел в моей голове?
– Вот уж тайна! – ухмыльнулся маг. – Да я заметил симбионта сразу же, как только дракон прокачал мои возможности. Признаться, поначалу я принял его за паразита и хотел вам порекомендовать избавиться от него, но вскоре убедился в том, что это создание никакой опасности для вас, учитель, не представляет, и успокоился.
– Деликатный ты, Фарик, – я уважительно посмотрел на мага, – и заботливый. Если окажется, что ты еще и сообразительный – цены тебе не будет.
– Это вы к чему?
– Да все к тому же: думай, где искать Златокудрого. Не век же нам сидеть в этом четырехмерном подземелье. Откровенно говоря, мне не хотелось бы дожить до того момента, когда нам понадобятся харчи твоего изготовления…
Я еще не закончил свою тираду, как вдруг будто получил обухом по темечку. Хорошо, что Фарик оказался в непосредственной близости и успел подставить свое худое плечо теряющему сознание товарищу. Чувств я, тем не менее, не лишился, но мне кажется, что было бы лучше, если это все-таки случилось. Могучий удар по затылку был всего лишь прелюдией к тому, что произошло с моей бедной головой после него. Через несколько мгновений внутри моей башки заработал дьявольский миксер. Он хорошенько перемешал содержимое черепной коробки, да так, что я на какое-то время напрочь позабыл, кто я такой и для чего здесь нахожусь. После того как мое серое вещество превратилось в жиденький кисель, кто-то старательный вынул сливную пробку, через которую содержимое черепушки начало куда-то утекать. Совсем скоро в моей голове воцарилась абсолютная, звенящая на одной высокой ноте пустота.
«Кажется, соль-диез. – Первое, что пришло мне в голову после абсолютного отупения. – Нет, все-таки чистая соль…»
Не успел я окончательно определить точную высоту звука, как все тот же слесарь, что слил в канализацию мои мозги, снова заткнул пробку и открыл на полную катушку все имеющиеся в наличии краны. Если кому-то интересно, скажу, что заполнение сосуда было не менее болезненной процедурой, чем его опустошение. Адская боль накатывала мощными валами. Каждый раз после очередного удара я думал, что не выдержу следующей пытки и отойду в мир иной. К счастью, этого не произошло. После десятого или сотого, а может быть, тысячного наката боль отпустила, и в моей голове раздался такой знакомый, такой родной голос моего бывшего соседа по мозговым извилинам:
«Если ты слышишь мой голос, Коршун, значит, нам повезло: ты уцелел, а меня не существует, теперь уже окончательно. Прости за боль, которую я тебе только что причинил, но по-другому было бы невозможно передать все, что я нарыл в голове этого маразматика, возомнившего себя равным богам. Теперь ты обладаешь всей полнотой информации и сможешь выполнить миссию. Еще раз хочу тебя предупредить: помни о том, что ты должен будешь сам сделать выбор. Единственный совет на прощание: полагайся не на чувства, а на интуицию. Больше, к сожалению, ничем не могу тебе помочь. Будь здоров! Не поминай лихом».
С этими словами Хранитель навсегда исчез из моей головы, но с его уходом там появилась бесценная информация, оставленная умершим богом. Теперь я знал все, что мне необходимо предпринять, и, пожалуй, впервые почувствовал себя настоящим Аватаром, способным при наличии точки опоры и даже без оной перевернуть земной шар. Я посмотрел прояснившимся взором на испуганного Фарика и резким, не терпящим возражения голосом поставил перед ним задачу:
– Справа по стенке зала второй коридор, четвертое ответвление также вправо, добегаешь до конца и ныряешь в односторонние врата. Предупредишь Матео, чтобы больше никто не лез в тоннель. Ждите меня у входа и ни о чем не беспокойтесь – скоро буду. Мухой выполнять!
Как и положено настоящему боевому магу, с детства приученному беспрекословно исполнять приказы вышестоящего начальства, Фарик без ненужных расспросов сорвался с места и помчался в указанном направлении.
Оставшись в одиночестве, я вытер рукавом испарину со лба. Теперь можно не беспокоиться, что Матео потащит группу на выручку. Непонятно почему, но я был абсолютно уверен в том, что мои друзья пока еще у входа, ждут нашего возвращения, и маг успеет вовремя их предупредить.
– Ну что, Коршун? – Я громко обратился к собственной персоне для придания самому себе дополнительной порции бодрости. – Теперь за дело!
Хранитель тщательно покопался в мозгах Шестипалого перед тем, как расплескать их по стенкам пещеры. Кроме детальной схемы Лабиринта, в моей голове хранилась подробная инструкция: где, когда и в какую сторону свернуть, в какое ответвление тоннеля войти, чтобы кратчайшим образом добраться до места, обозначенного на плане ненавистным всей моей воровской натуре словом: «Темница». Некоторые загадочные участки, обозначенные пунктирными линиями, комментариями не сопровождались, но я был уверен в том, что со временем все само собой встанет на свои места.
Вслед за Фариком кинулся и я, только в несколько ином направлении. Соблюдая приличную дистанцию, я обогнул распластанную на полу безголовую фигуру и помчался в противоположный конец пещеры, где мерцали и переливались ртутным блеском овальные врата. Я замер на миг, любуясь их завораживающей рябью. Казалось, врата сами по себе были живыми. На отливающей металлом поверхности постоянно появлялись и пропадали какие-то объемные гротескные физиономии. Скорчив страшную морду или сардонически усмехнувшись, физиономия пропадала, чтобы вновь вспучиться в другом месте. Несмотря на то что поверхность врат создавала впечатление зеркальности, моя фигура там не отражалась.
