Светлана Фортунская - Повесть о Ладе, или Зачарованная княжна
– Если же Лада не проснется, а означенный субъект в результате поцелуя сам заснет или окаменеет… – тон Ворона сменился с делового на угрюмый, – …то, значит, сон Лады происходит от воздействия темных сил, и нам нужно будет направить все усилия на поиски выхода из создавшегося положения. Примо, на поиск пути в Светелградское Там; секундо, на поиск суженого Лады; терцио…
– Да что там за терции с секундами! – возопил Домовушка. – Ежели кто окаменеет, то не видать Ладе престола! Помрет ведь из-за нея кто-либо, а сам ведь сказывал…
– Не помрет! – огрызнулся Ворон. – Пробуждение Лады вновь обратит камень в живую плоть! Решено! Кот, вызывай «скорую»!
– А как? – осведомился я. – Телефон у нас не работает. Да и адреса нашего я не знаю – не могу запомнить по причине лежащего на мне заклятия трансформирования. Или ты забыл про побочные эффекты?
– Ничего не знаю! – гаркнул Ворон. – Я мыслю стратегически! Тактика – это уж твоя забота.
– Я сейчас схожу вызову, – робко предложила Лёня.
Кстати сказать, я ее не узнавал. Никакой истерики, никаких обмороков – собранность, и деловитость, и нелицемерное желание помочь. Что так подействовало на нее? Беда ли, наша общая беда, или благотворное влияние общения с Ладой, или, может быть, Лада что-то там изменила в шкале нравственных ценностей и личностных характеристик нашей гостьи поневоле? Факт остается фактом: Лёня вела себя мужественно, по-деловому и побежала, не медля ни минуты, вызывать «скорую помощь».
Уж не знаю, что она там наговорила по телефону, но не прошло и часа, как машина «скорой помощи» остановилась у нашего подъезда.
Мы этот час провели в препирательствах.
Домовушка возражал против идеи навязать нам еще одну проблему в виде гипотетического мужика, которого не прокормить, ежели возникнет необходимость держать его в доме в связанном виде.
Пес выражал горячее желание произвести эксперимент с поцелуем самолично, на что я резонно возразил, что его нынешняя пасть для поцелуев не приспособлена, что он может только лизнуть Ладу в щечку или же в губки, но это он уже проделал не раз и не два за последние полчаса, и что трансформировать его в человека даже на несколько минут никто, в том числе и я, не в силах.
Пес некоторое время слушал разумные доводы, а потом горестно взвыл.
Крыс, невозмутимо читавший все то время, пока мы возились с Ладой и спорили, отложил книжку, ухмыльнувшись, поглядел на нас и на спящую Ладу, сказал, что тоже пойдет вздремнуть, и вышел из комнаты. Мы переглянулись с дружным взаимопониманием. Каждому из нас захотелось утопить Крыса в ванне или причинить ему как можно больше боли и как можно более заковыристыми способами.
Жаб, явившийся на шум из кухни вместе с Пауком и Петухом, злорадствовал, но от Жаба ничего другого ожидать и не приходилось. Тем более что его злорадство было направлено не против Лады («Так тебе и надо, и поделом!»), как злорадство Крыса. Нет, Жаб злорадствовал в том смысле, что вспоминал свои собственные дурные предсказания – мол, он так и говорил, добром это не кончится.
Ворон же нудно толковал мне о возможностях заражения хрозостазионами через кровь, либо воздушно-капельным путем, либо через желудочно-кишечный тракт. Я сказал, что меня не интересуют эти варианты заражения человека или мага (магини) хрозостазионами, на что Ворон раздраженно заметил, де никто не знает, что может ему пригодиться в жизни и что я не прав, отказываясь получить какую-либо сумму знаний сверх учебной программы, да еще за просто так.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ,
в которой мы проводим эксперимент
Проверка пудинга заключается в съедении его.
Английская мудростьГолосок Лёни, указывающий дорогу медицинским работникам («Сюда вот, открыто, заходите, пожалуйста!»), заставил нас замолчать и притаиться.
Далеко прятаться мы не стали – нас одолевало беспокойство и мучило любопытство.
И уходить из комнаты Лады мы не собирались.
Я и Пес заняли места в партере – на коврике у постели. Пес время от времени вздыхал и лизал руку Лады.
Домовушка вначале перекинулся в таракана, потом передумал, вернулся в гуманоидную ипостась и полез под тахту.
Ворон уселся на спинку кресла, стоявшего у дальней стенки.
Петух, решив, должно быть, что кормить его будут не скоро, что свою долю волнений он уже получил и что дальше не будет ничего интересного (чего от него ожидать – куриные мозги!), устроился на спинке другого кресла и сунул голову под крыло, собираясь вздремнуть.
Паук быстро вскарабкался на фикус в углу.
А Жаб вспрыгнул на подоконник и спрятался за горшком с геранью.
Мы затаили дыхание.
Дверь отворилась.
Вошли: Лёня, удрученная, но весьма деловитая; женщина средних лет с приятным и добрым лицом и в белом халате – она была похожа скорее на детского доктора, чем на врача «скорой помощи», – и молодой человек, тоже в белом халате и с чемоданчиком.
Не знаю, как кто, а я уставился на молодого человека. И, думаю, мой интерес к нему вполне понятен – ведь передо мной, возможно, стоял будущий правитель Светелградского княжества, Светлый витязь, Удалой королевич или кто там еще? Короче говоря, потенциальный суженый Лады в облике скромного медбрата.
Он был красив, высок и строен. Ресницы у него были длинные, глаза голубые, волосы светлые, но не белобрысые, как у нашего Петуха в бытность его лейтенантом, а приятного пшеничного оттенка. И длинные пальцы пианиста.
Очень, очень неплох был кандидат в мужья для нашей Лады.
– Ну что у вас там случилось, девушка? – спросила докторша, вставляя в уши дужки фонендоскопа.
Лёня не мудрствуя лукаво повторила уже произнесенную ею речь (см. предыдущую главу).
Докторша, к счастью, не очень обращала внимание на то, что ей рассказывают, потому что была занята прослушиванием сердца Лады. Иначе, я думаю, она сочла бы Лёню чокнутой – та поминутно обращалась к Псу как к свидетелю.
Кандидат в мужья тоже не слушал: он открыл чемоданчик, выбрал шприц, приготовил какие-то ампулки с лекарствами, на его взгляд, могущими пригодиться.
Брови докторши удивленно поползли вверх.
– А медицинская карточка больной у вас есть? – спросила она Лёню строго и немного взволнованно.
– Н-не знаю, – ответила Лёня, бросая на меня испуганный взгляд. С мольбой о помощи. – Я ведь всего лишь подруга…
– А с кем она живет? – докторша опять стала слушать сердце Лады.
– Вообще-то с Бабушкой, но Бабушка уехала куда-то, и довольно давно, несколько лет уже… – Лёня лепетала, и голос ее становился все тише и тише, пока наконец не превратился в еле слышный шепот. – Я не знаю, но, по-моему, Лада никогда ничем не болела…
