Александр Гейман - Рулетка колдуна
— Как жаль, что Энита решила вместе с Данар сопровождать отца, — произнесла Тинция. — Я к ней так привязалась!
Энита, так попросил её магистр Аррето, тоже долго была в Ярохолме вместе с сестрой и матерью Дуанти. Тинция пыталась отговорить её, но девушка не послушала даже самого магистра Аррето и теперь уходила к Атлану в отряде амазонок.
— Что ж, пусть она приглядит за Аррето, а Аррето — за Энитой, — задумчиво проговорила Лоэнья. — Я знаю, они будут счастливы с Дуанти.
Тинция тревожно посмотрела на мать — дона Лоэнья была в этот день как-то особенно грустна. Чтобы встряхнуть её, Тинция предложила:
— Мама, давай прогуляемся — такой чудесный день. Может быть, на рынке мы присмотрим что-нибудь особенное — я хочу послать Данчи подарок.
Дона Лоэнья согласилась, и вот они вышли на улицу и направились к рынку в сопровождении слуги — старого солдата Венти. Он же исполнял обязанности сторожа, и на него дон Аррето возлагал охрану своей жены и дочери при прогулках. На углу, недалеко от рынка, к ним потянулась какая-то нищенка в лохмотьях:
— Высокородные доны, подайте несчастной вдове, мои дети голодают!
Знатные дамы остановились, и Тинция, нашарив в сумочке монету покрупней, бросила её в подол нищей. Та забормотала слова благодарности.
— Эй, ты, потаскушка! — хрипло заговорил нищий, сидящий на другой стороне улицы. — Ты опять отняла у меня подаяние!
Он проковылял к Тинции и Лоэньи и, протянув руку, произнес:
— Не слушайте эту тварь, у неё есть лачуга и харч, а вот я, несчастная жертва войны, ветеран, израненный в сражениях за нашего магистра — у меня ни кола, ни двора, ни гроша в кармане!
— Бедненький, — сострадая, вздохнула Тинция, — вот тебе золотой.
Меж тем Лоэнья стояла, выпрямившись и со странным выражением на лице.
— Ну же, — сказала она, — скорее, Эспиро!
Венти, бывалый и ещё крепкий воин, настороженно взглянул на нее, перевел взгляд на нищего и, сообразив, кинулся наперехват мнимому ветерану. Этого только и надо было Сойги — она подскочила к Лоэньи и, выхватив из своих лохмотьев стилет, нанесла ей быстрый удар в сердце. Эспиро, видя это, ощерился и захохотал:
— Молодец, колдунья!
Венти оглянулся, увидел падающую наземь Лоэнью — и в этот миг кинжал Эспиро вонзился ему в грудь снизу вверх. Вскрикнув, Венти повернулся к Эспиро и из последних сил попытался схватить его. Но рана была смертельна — Эспиро стряхнул с себя старого солдата и теперь безумным взглядом смотрел на распростершуюся на земле Лоэнью и остолбеневшую Тинцию.
— Все, колдунья, — хрипло сказал Эспиро, — иди. Ты уже не нужна мне. Впрочем, можешь остаться и передать от меня поклон магистру Аррето. А заодно прирежь и эту.
Эспиро повернулся и сделал шаг прочь.
— Любимый, — заговорила раненным голосом Сойги. — Ты сказал, что мы будем вместе.
Эспиро не обернулся.
— Эспиро! — позвала Сойги, последовав за ним. — Ты сказал… Эспиро!
— Ну, что еще? — раздраженно отозвался тот, повернувшись к женщине.
Сойги взглянула в глаза Эспиро, вскрикнула — и вдруг вонзила все тот же стилет ему в грудь.
— Колдунья, — прохрипел тот, вытаращив глаза, — и повалился на землю, зацепив в падении и Сойги.
Тинция смотрела на все широко раскрыв глаза от ужаса, не в силах произнести ни звука, — и только теперь она испустила нечеловеческий крик.
— Тинция, Тинция — очнись! — трясла её Энита — Тинция не заметила, когда и откуда она появилась.
Здесь же была Данар и дон Аррето. Несколько выбежавших из домов горожан, свидетелей ужасного происшествия, рассказывали о том, что произошло. Но магистр Аррето не слушал их — он стоял на коленях у тела жены и рыдал, не стыдясь своих слез — он оплакивал Лоэнью уже второй раз в жизни.
— Это все та! — перебивали меж тем друг друга очевидцы. — Это она заколола дону Лоэнью и вон того! Вон она свалилась!
Данар наклонилась к Сойги и хотела поднять её с мостовой, но не стала.
— Сойги мертва, — сообщила, встав с земли, амазонка.
* * *Вот с такими страшными известиями и задержавшись по этой причине, магистр прибыл под Атлан к стану войска Кардоса. Узнав об ужасной беде дона Аррето, к нему, несмотря на поздний час, пришло множество народу — сам Бойтур и все друзья магистра.
— Мне ли не понять тебя, Аррето, — сказал король Бойтур, обнимая друга, — когда наша судьба столь разительно схожа! Ведь и моя жена в плену у выродка, и её жизнь тоже висит на волоске, а оба наши сына совершают безвестный путь в борьбе с темным врагом!
— Я знаю это, Бойтур, — отвечал магистр, и лицо его чуть оттаяло. — Я потому и поторопился придти к тебе возможно скорее. Моя долгая разлука с Лоэньей сменилась на ещё более долгую, — ну, так пусть же тогда хотя бы леди Южана будет спасена из лап врага!
Князь Владигор осторожно заговорил:
— Не знаю, утешит ли тебя это, дон Аррето, но Ясина, та ведунья, что ходила за твоей женой, проговорилась Соколану вот о чем. Лоэнья все знала наперед, Аррето. У неё был выбор — либо её смерть, либо твоя и Тинции, таков был жестокий жребий — и что ещё она могла выбрать.
— Значит, вот о чем была её печаль все эти дни, — произнес магистр Аррето. — Лоэнья и мне как-то проговорилась, что жалеет лишь об одном — что не увидит, каким стал Дуанти. Я тогда не понял ее… Значит, вот оно что.
— Она ещё увидит Дуанти, — мягко промолвила Милена. — Только не здесь.
— Так где же?
— Об этом ты расспросишь самого Дуанти, — ответил ему Вианор. — Давайте лучше поговорим о делах.
И они изложили магистру Аррето ход битвы и то, что намеревались делать.
Утром же на поле перед Атланом снова вышла железная нелюдь, и битва закипела с прежней силой. Вероятно, генералов Черного Сэпира удивило отсутствие великанов и Дэмдэма Кра, зато оно им не слишком-то помогло. Люди уже научились кое-чему и отбивали натиск железяк успешней, чем первые дни. А отряд богатырей повел теперь Трор — и вновь два их удара вглубь железного полка дорого обошлись врагу. Один раз витязи сорвали их прорыв в стан полка куманцев — вооружение степняков не особенно подходило против подобного противника, и железяки было прорвались, а во второй атаке отряду Трора удалось прижать к оврагу и сбросить в него целую кучу железной нелюди. Тем же помешал ошибочный расчет командиров Сэпира, что с ними будут теперь биться великаны — стальной полк вышел, неся на своих плечах огромные железные арбалеты, из них-то они и намеревались сразить народ Иззе, но получилось так, что это оружие стало им только помехой.
Так закончился ещё один, третий день, и черная рать отступила в свою крепость. А глубокой ночью, когда люди в обоих станах видели седьмые сны, с запада к Атлану приблизился довольно высокий холм — это пришли великаны, волоча Клык-гору, а почти в то же время навстречу им к Атлану подкатилась Татун-гора, и это вернулся Дэмдэм Кра в обещанный им срок. Неизвестно, что подумал Черный Сэпир и его свита, услышав этот шум, во всяком случае, замысла анорийцев они разгадать не могли: ведь если маги Анорины с великим трудом заглядывали за пелену вокруг Атлана, то и Сэпир не мог проникнуть за пределы магического круга, начертанного вокруг его крепости анорийцами, и здесь оба противника были в равном положении.
