Александр Байбородин - Урук-хай, или Путешествие Туда...
Последний припев гремел уже под сводами каргханы. «Так же не бывает… – растерянно прошептал Гхажш, глядя на приближающихся к нам певцов. – Так же не бывает».
Отряд, распевавший бравую песню, замер в четырёх шагах от нас. От него отделился коренастый, невысокий крепыш, сделал ещё два шага и сказал: «Привет, шагхрат! Быстро бегаешь. Едва догнали».
– Так же не бывает, – повторил Гхажш. – Не бывает же… Это ты, Турогх? Ты живой?
– А что? – рассмеялся Турогх. – Я на покойника похож?
– Можешь ребят спросить, – он кивнул на замерший строй. – Они тебе скажут, что с утра я был живой и с тех пор ещё не умирал.
– Ребят? – всё так же растерянно Гхажш посмотрел на стоящих в строю. – Да откуда вы здесь взялись?
– Из Гхазатбуурза пришли, – спокойно сообщил Турогх. – Когда ты «россыпь» в пещере свистнул, мы разбежались. Потом тех, кто на западном склоне вышел, я собрал. И двинули на север, в Гхазатбуурз. Думал, что там пройдём и на юг спустимся, тебя найдём. Только вслед за нами в Гхазатбуурз бородатые пришли. Сотен пять. Едва пятки нам не оттоптали. Их там и не ждал никто. Да ещё и роханцы пешие с ними. Пришлось нам там повоевать маленько. Потом гхазатбуурзовцы с восточного склона народ подтянули. Бородатым карту подкинули, ход на нижние ярусы, к мифрилу. Они сразу про людей позабыли. И чего они в этом мифриле нашли? Когда бородатые людей бросили, тех обратно на поверхность выбили. Кто уцелел, понятное дело. Гхазатбуурзовцы в пещерах не хуже любого бородатого воюют. А потом мы ушли. На юг нам пробиться не удалось. Там, в степи, «медведи» с конеедами режутся. «Медведи» у слияния Серебряни и Великой реки бургх построили. Всем бургхам бургх, я тебе скажу. Вот конееды его и осаждают. Народу у них там тысяч десять.
– Зачем? – удивился Гхажш. – Они же конные, шли бы себе на Каррок, кто их догонит.
– Ага, – согласился Турогх. – Их никто и не догоняет. Они сначала и двинулись на Каррок. А «медведи» вместо того, чтобы за конниками гоняться, через Серебрянь переправились и на Эдорас пошли. Конники – назад, «медведи» – в свой бургх. Так и сидят с тех пор.
– А вы как прошли?
– Мы крюк по северу сделали. Там гундабадцы у «медведей» под шумок северный перевал отбили. Пока эсгаротцы Каррок осаждали.
– Взяли?
– Куда там! Но пожгли изрядно. А потом «медведи» озлились и так им всыпали… До Чёрной пущи гнали. Мы как раз по опушке проходили, едва не попали в эту резню. Пришли к огхрам на остров, а ты уже ушёл. Ну мы за тобой, вдогонку. Только здесь и догнали.
– В деревне были?
– Были. Как раз Око загорелось. Там про вас уже песни сложили.
– Парней сколько у тебя?
– Мои почти все, Урагховых кое-кого нашли на восточном склоне да ещё народом обросли по дороге. Семьдесят шесть клинков, считая меня.
– Ну… – Гхажш развёл руками, сделал шаг вперёд и крепко обнял Турогха. – Я же думал, вы все погибли.
– Да ты что, шагхрат, – засмеялся Турогх. – Ты же сам нас учил, что сдохнуть любой дурак может, а нам надо выжить и дело сделать. Вот они мы. Приказывай.
Знаете, когда вас не четверо в бесконечных подземельях, а в двадцать раз больше, жизнь становится намного веселее. Кругом теперь звучали голоса, и каждый день появлялись новые лица. Гхажш каждый день отдавал приказы Турогху, а тот рассылал своих парней по окрестным проходам и залам, чтобы вечером выслушать доклады вернувшихся. Огхр не вылезал из каргханы, потом к нему присоединились ещё несколько огхров, явившихся невесть из какой дали вместе с целой толпой снаг. Только мы с Гхаем маялись от безделья и скуки. Больше, конечно, Гхай, потому что я вскоре примкнул к Огхру.
Однажды я подошёл к Гхажшу и спросил его, когда он, наконец, покажет мне ту дверь, которую я должен взломать. Гхажш странно посмотрел на меня, улыбнулся и сказал: «Да вот прямо сегодня и покажу, пожалуй. Ты Гхая позови, ему полезно с нами прогуляться, а то только ест да спит. Ушей из-за щёк скоро не видно будет. Есть тут одна дверца. Никак не поддаётся».
Дверь оказалась обычной, такой же, как и все двери в подземелье. Я так и не понял, что Гхажш нашёл в ней особенного. Мне, правда, пришлось с ней повозиться, потому что ничего из огхровских орудий я с собой не захватил. В конце концов, я вспомнил, что кугхри может рубить железо, и отрубил дверные петли. Не с первого раза, конечно.
Когда дверь упала, и мы перешагнули через порог, Гхажш удивлённо присвистнул: «Надо же, ищем, ищем… И на тебе…»
Зал, в который мы попали, немаленький, хочу заметить, был полон книгами до потолочных сводов. Несчётные ряды полок бесконечной длины были заполнены томами и свитками. Пахло пылью и запустением.
Мы прошлись между полок. Любопытный Гхай цапнул с одной из них древнего вида свиток и развернул его.
– Положи на место, – повелительно сказал Гхажш. – Ещё испортишь чего. Всё равно читать не умеешь.
– Как это не умею, – возмутился Гхай. – Умею. Вот, слушай, – и прочёл с умением, которого от него трудно было ожидать:
«Узнать, уговорить, украсть, убить.
И смерть перехитрить, и выжить снова.
Жить средь врагов и с ними хлеб делить,
Годами не видать родного крова.
Нам своего пути не изменить -
Узнать, уговорить, украсть, убить…»
– Ну и что? – пожал плечами Гхажш. – Я этот стих ещё младенцем выучил. «Война шагхрата». Его каждый мальчишка знает.
– А начало ты тоже знаешь? – хитро улыбаясь, спросил Гхай.
Что значит, «начало»? – удивился Гхажш. – Ты же весь прочитал.
– Неа, – покачал головой Гхай:
«Прекрасен атакующий йоред,
Прекрасен жуткой смертной красотою.
Сияет на доспехах солнца свет,
Трепещут и летят над полем боя
Знаменья, много знавшие побед.
Прекрасен атакующий йоред.
Почтение внушает гномов строй,
Суровы лица воинов могучих,
Щиты несокрушимою стеной,
И эхом отдаваясь в горных кручах,
Наводит ужас клич их боевой.
Почтение внушает гномов строй.
Эльфийских стрел чарующий напев,
Коль жив остался, помнить будешь вечно.
Скользят стрелки весёлые меж древ
И песенки свои поют беспечно.
И сеют смерть. Ты вспомнишь уцелев,
Эльфийских стрел чарующий напев.
Но мы не видим красоты в войне,
Для нас она – привычная работа.
Тяжёлая поклажа на спине,
Бег по оврагам до седьмого пота,
Резня ночная в страшной тишине.
Нет, мы не видим красоты в войне.
Узнать, уговорить, украсть, убить
И смерть перехитрить, и выжить снова.
Жить средь врагов и с ними хлеб делить,
Годами не видать родного крова.
Нам своего пути не изменить -
Узнать, уговорить, украсть, убить…»
Гхай закончил и замолчал. Гхажш тоже помолчал немного, вытер что-то со щеки и сказал: «Ладно. Читай, Гхай, читай. Мы же для того сюда и шли, чтобы это можно было читать. Всем. Читай».
