Макс Каменски - Любовь
– Ты забыл, что в наших правилах давать хорошего пинка неизбежности? – без запинки ответил Ромунд. В очищающем огне гнева его уверенность закалилась подобно стали.
Нечто рассмеялось, но не двинулось. Не успело.
– Нет, Ромунд, это не ваша битва, – молвил глубокий, мудрый голос.
Ромунд обернулся: за его спиной, восседая на потрёпанном, но готовом к бою драконе, расположился Даратас. Он держал в руке сияющий посох, на голове горела рубинами золотая диадема, а магическая мантия искрилась красным светом от переполнявшей силы.
– Это верно, – вторил Даратасу ещё один человек. Он появился слева от Эмми. Прямо из воздуха. – У вас теперь более серьёзные задачи. Уходите на Площадь Роз, уводите за собой людей. Эмми, теперь ты знаешь, что делать со своей находкой? – Айвар (его голос никто бы никогда ни с кем не спутал) говорил, не оборачиваясь.
– Я поняла это, – кивнула девушка, не обращая внимания на косой взгляд Ромунда.
– Тогда иди и выполни предначертанное. А старые хранители этого мира немного разомнутся.
Дважды объяснять Эмми не пришлось. Схватив Ромунда за руку, она увлекла его за собой к домам. По пути маги стали кричать, стучаться в двери, зазывая людей следовать за ними.
– Неужели сам создатель решил встретиться со своим чадом? – рассмеялось Нечто.
– Я не твой создатель. Ты – то, что противоположно мне, граница существующего, рубеж между сущим и небытием, – ответил Айвар.
– Да ну? Только отчего-то я здесь.
– Где? В этой области? В этом мире? Или на жёстком диске? Ты знаешь своё начало или конец? Хотя постой, к чему это? Мы можем спорить до бесконечности – никто из нас никогда пересечётся в своих убеждениях. Жизнь и Смерть. Начало и Конец.
– Разрушение и Созидание, – продолжило Нечто, что когда-то звалось Мерлоном.
– Две части единого целого, две стороны одного смысла, – кивнул Айвар. – Так задумано.
Маг вскинул руки, вокруг них затанцевали разноцветные искры. Герда вместе с Даратасом поднялись в воздух.
– Поскольку разрушение, как и созидание, может быть только полным и окончательным в своей цели, довершить начатое я позволю тебе после того, как сработает Анхельм. – Айвар поднёс руку чуть ближе к лицу, в его черных бездонных глазах засверкали огни. – Защищайся!
***
Гора дрожала и трещала, ревела и рушилась. Улицы уходили из-под ног, разломы возникали непредсказуемо. Люди падали, карабкались, кричали, стремились, бежали.
Тысячи, тысячи людей следовали за Ромундом и Эмми. На Площадь Роз.
Там ждало их спасение.
Когда Эмми и Ромунд добежали до площади, в них всё оборвалось: площадь была пуста. На ней не было никакого артефакта, пространственных ворот, портала.
Ничего!
Неужели Айвар обманул?
Где-то далеко, у темной завесы, заполыхали огни, раздались яростные рыки дракона.
И тут Эмми достала из кармана колбу с лиловой жидкостью.
Время замерло, стоящие за спинами магов люди затихли. Ромунд смотрел на возлюбленную и ждал.
Эмми бережно поднесла колбу к лицу. В лиловом свете отразились все морщинки её усталого изнеможённого лица. Глаза девушки вспыхнули загадочным огнём.
– Только подумай, Ромунд, – проговорила Эмми. Голос у неё был глухой, отстранённый. – В моих руках власть, которую жаждал бы каждый человек этого или других миров. В моих руках оружие, способное подчинять Вселенные. В моих руках эликсир, дарующий бессмертие. И что останавливает меня?
На плечо к Эмми запрыгнул сначала Хрюшик, а затем Лилу. Фиолетовая малышка прильнула пятачком к щеке девушки и звонким голоском возвестила:
– Ли-лу!
Неожиданно Эмми улыбнулась, кожа на её лице разгладилась, она ловким движением пальчиков открыла колбу.
– Правильно – идея. А в руках моих не более чем средство её достижения. Во имя жизни!
Эмми широким взмахом выплеснула лиловую жидкость на площадь.
***
В суматохе боя на стенах, затем в жуткой толкотне, под аккомпанементы взрывов и тресков разрушающейся горы, Оля едва не пропала, чуть не погубив всё дело Айвара.
– Оля, я хочу, чтобы ты сделала кое-что для меня, – заявил человек в круглых очках со страшными темными глазами.
Стояла вторая ночь после прихода многострадальных беженцев в Умрад.
– Для вас? – Оля видела очкарика всего пару раз, когда тот мелькал при встречах со Строгоновым или Даратасом.
– Согласен, некорректно: в первую очередь для себя, – улыбнулся человек и сел за столик с Олей.
Она коротала грустные часы за кружкой крепкого мужского эля в одном из сохранившихся трактиров, и плакала, заливая повязки на лице.
– Я знаю, что не даёт тебе покоя. И знаю, что ты не сможешь жить с этой болью, – продолжил развивать мысль очкарик. – Я не буду говорить тебе, что всё пройдёт и перетерпится. Для тебя этот вариант невозможен. Однако я могу обещать, что тебе представится шанс увидеть его. В последний раз.
Оля молчала. Однако слова человека захватили её.
– И к этому разу ты должна быть на Площади Роз в тот момент, когда начнётся исход, – очкарик резко встал. – Ты должна удержать его и закрыть портал вот этим. Это обычный камень заглушка. Храни его бережнее своего сердца.
Оля поскользнулась, не удержалась, стала падать. Мостовая под ногами неожиданно вспухла и лопнула: девушка падала в пропасть.
Но чья-то крепкая рука удержала её. Строгонов!
Помятый, весь в саже, рыцарь с золотыми наплечниками крепко держал девушку.
– Спасибо, – смущённо пробормотала она.
– Иди, он ждёт, – коротко пробормотал Владимир, придерживаясь за бок. Там расходилось алое пятно.
Оля поняла без слов.
К Площади Роз пришлось пробираться чуть не по головам: толпы людей спешили добраться до сияющего лилового облака.
Это тот самый портал?
Яр стоял на одном из переулков и бесстрастно наблюдал за толпами людей, которые входили в лиловое свечение и исчезали. Его сильные руки покоились на эфесах даг, ожидавших своего часа.
Оля не стала окликать возлюбленного или заводить с ним разговоры. Она атаковала со спины, по всем правилам воровского искусства.
Но Яр в последний момент среагировал, и в невероятном рывке отбил направленный в него клинок, и сделал выпад, ушедший в пустоту: Оля сменила позицию.
Они закружились в смертельном танце, обмениваясь ударами, блокируя, уворачиваясь и сменяя стойки. В стальном вихре клинков мог быть только один победитель.
