Дэвид Геммел - Повелитель Серебряного лука
ноты. Великие ворота будут закрыты. Ни одному микенцу не позволят войти.
– Вы ошибаетесь, господин, – сказал Геликаон. – Стражникам у Шеанских ворот приказали их впустить и закрыть за ними ворота. Другим войскам не позволят войти. Орлы, находящиеся здесь – единственные, кто верен вам в Верхнем городе. Мы остались в одиночестве.
Приам замолчал на минуту, затем повернулся к стоящему поблизости орлу:
– Принеси мои доспехи, – приказал он. Затем царь снова обратился к Геликаону. – Мы будем сражаться. Во имя богов, мы заставим заплатить их за предательство.
– Вы не сможете удерживать эти дворцовые стены долго, – сказал Аргуриос. – Они не достаточно высокие, и у вас нет людей. Сейчас фракийцы ищут лестницы, повозки, доски… что-нибудь, чтобы взобраться на крепостные укрепления.
– Я тебя знаю? – спросил Приам, щурясь в свете фонарей.
– Я – Аргуриос, царь Приам.
– Тот самый Аргуриос?
– Именно.
– И ты сражаешься за меня?
– Кажется, да.
Пьяный царь внезапно засмеялся, но неискренне.
– Моего Гектора у меня забрали. Его брат хочет моей смерти, мой город в осаде. Теперь микенский герой пришел спасти меня. – Его лицо посуровело. – О, как милостивы ко мне боги!
– Я понимаю ваши чувства, – сказал Аргуриос. – Я никогда не мечтал воевать за Трою. Но мы поговорим о капризах богов в другое время. Теперь нам нужно вооружить всех ваших гостей любым оружием, которое сможем найти во дворце. Нам нужно расположить лучников на дворцовых балконах, выходящих в этот внутренний двор. Но шансы будут неравны.
Приам холодно улыбнулся.
– Как раз для героя, Аргуриос. Где эти чертовы доспехи? – сказал, шатаясь, царь и ушел в поисках оружия.
Вверху на стенах орлы начали стрелять в ряды фракийцев.
– Мы не сможем долго удерживать эти стены, – повторил Аргуриос на этот раз Геликаону. – Они вернутся с лестницами, веревками и крюками. Они переползут, как муравьи.
– Я знаю. – Геликаон повернулся к Полидорусу. – Иди внутрь. Собери всех старых советников и слуг, отведи их в покои царицы, подальше от сражения. Забаррикадируйте вход тем, что найдете. Убедись, что все окна закрыты и заперты. Если ты найдешь инструменты, забей окна гвоздями.
Командующий стражей, которого он ударил раньше, встал на ноги, но все еще был слаб. Геликаон подошел к нему.
– Сколько человек у ворот, ведущих в женскую половину? – спросил он.
– Там никого нет, – ответил офицер, потирая челюсть. – Ворота закрыты. Там не пройти.
– Тогда враг будет атаковать эти стены! – закричал Гелика-он. – Аргуриос, оставайся здесь и командуй защитой. Ты! – обратился он к Аранесу. – Собери двадцать мечников и следуй за мной!
Рядом со своей комнатой, расположенной в самом центре дворца, Андромаха нашла Кассандру, в ее серых глазах читался страх.
– Кто здесь? – тихо спросила Андромаха.
Кассандра моргнула.
– Мечи, кинжалы и копья. – Она посмотрела вокруг с широко открытыми глазами. – Кровь на стенах. Кровь… везде. Пожалуйста, возьми лук.
Девочка начала дрожать. Андромаха подошла, чтобы взять
у нее лук. Кассандра протянула ей колчан, в котором было двадцать стрел с черным оперением. Андромаха закинула его за плечи.
– Ну же! У меня есть лук. Успокойся, малышка. Никто не причинит тебе вреда.
– Никто, – со вздохом согласилась Кассандра. – Никто не причинит вред мне.
Андромаха взяла девочку за руку свободной рукой.
– Давай пойдем вниз и послушаем жрицу. Говорят, она очень скучная. Позже мы с тобой посидим под звездами и поговорим.
– За тобой идет Геликаон, – сказала Кассандра, когда они шли, держась за руки, по широкому коридору к залу, расположенному в женской половине.
– Зачем ему это делать? – спросила Андромаха.
– Потому что он любит тебя, – ответила девочка. – Разве ты не знала этого?
Андромаха вздохнула.
– Геликаон сейчас в Дардании.
Кассандра покачала головой.
– Он скакал на золотой лошади по улицам. Геликаон боится за тебя. Он знает, что прольется кровь. Толстяк рассказал ему, – сказала девочка и заплакала.
Андромаха положила лук на кушетку у стены в коридоре и села, прижав к себе Кассандру. Обняв девочку и поцеловав ее темные волосы, она попыталась ее успокоить. Андромаха слышала много историй об умирающих детях и знала, что не сможет проникнуть сквозь завесу ее видений. Поэтому она подождала, пока та не успокоится, и прижала ее поближе к груди. Так они посидели какое-то время.
– Я не хочу это видеть, – сказала Кассандра, отпрянув от Андромахи и прислонившись спиной к стене. – Я ненавижу это. Порой я не понимаю, что происходит сейчас, а что происходило тогда.
– Это происходит сейчас, – сказала девушка. – Мы с тобой сидим здесь.
– Мы с тобой, – повторила Кассандра. Она посмотрела в коридор. – Взгляни туда. Что ты видишь?
Андромаха проследила взглядом за пальцем девушки.
– Я вижу гобелены, висящие на стенах. Очень красивая вышивка.
– Нет! Перед гобеленами.
– Коридор?
Кассандра опустила плечи. Андромаха увидела, как она чему-то улыбнулась и помахала рукой.
– Что ты там видишь? – спросила она.
– Это не имеет значения. Дельфины сказали мне, что море меняется. Они боятся. Я тоже боюсь. Все меняется, Андромаха.
– Почему ты сказала, что Геликаон меня любит? Он тебе сказал?
Кассандра рассеянно улыбнулась.
– Я люблю Геликаона. Я наблюдала за ним спящим. Геликаон в настоящем. Он – Повелитель Серебряного лука.
– Ты думаешь, что Геликаон – Аполлон?
– Нет, глупая! Геликаон – это Геликаон.
Андромаха улыбнулась девочке.
– Я не понимаю.
– Никто не понимает. Ну, никто не чувствует дождь или солнечную жару.
– Разве не все это чувствуют?
– Мы должны идти! Держи наготове свой лук. Мы должны спасти Лаодику. Мы должны отнести ее к щитоносцу.
Андромаха не смогла придумать, что еще сказать этому странному ребенку, поэтому они молча пошли в зал для собраний.
Маленькая группа из двадцати женщин уже была там, на них были разноцветные платья и украшения из золота и серебра. Между ними ходили слуги с подносами, на которых стояли золотые кубки, наполненные до краев вином. Андромаха увидела Лаодику и помахала рукой. У огромных дверей стояла высокая женщина с серебристыми волосами в маленьком церемониальном шлеме из сверкающего золота.
– Это жрица, – прошептала Кассандра. – Я не люблю ее. Она делает ложные предсказания.
– Если они были ложными, – сказала Андромаха, – тогда люди без сомнения поймут это, когда они не сбудутся.
– Нет, она очень умна, – возразила девочка. – В прошлом году к ней пришел купец Пандатес спросить, забеременеет ли его жена. Она сказала, что боги благоволят к нему, но требуется терпение. Жрица пообещала, что у него родится сын, если он ничем не обидел богов. Пандатес утонул вместе со своим кораблем. Тогда она заявила, что купец обидел Посейдона.
