Александр Данковский - Папа волшебницы
— Позволено ли нам будет узнать, под чьей крышей очутились двое мирных путников?
Честно, не знаю, почему эдак завернул. Я и по-русски так могу только на письме, если напрягусь. А тут еще и языковой барьер… Но, кажется, сработало. В том смысле, что тетке пришлось напрячься, чтобы понять, о чем я.
— Позволено. Можете звать меня Блакрис. Теперь я хочу услышать ваши имена. По-хорошему же гости должны представляться первыми.
Лелек все молчит. А я уже начинаю злиться. Должен бы бояться — все-таки арбалеты, нацеленные в пузо, не добавляют комфорта. А я злюсь. На тетку эту, на Лелека, на весь этот долбанный-передолбанный мир, который сперва показался таким гостеприимным, а потом отобрал и спрятал дочку.
— По-хорошему, — в тон Блакрис ответил я, — в гости приглашают иначе, без этих железяк, без воинов и прочих нехороших людей. Меня можете звать. э-э… да вот зовите Митёк.
Ей-ей, не знаю, почему назвался прозвищем этого некогда популярного, а теперь забытого течения хиппующей интеллигенции с лозунгом "Дык, елы-палы". Никогда себя митьком не чувствовал, да и не называл меня так никто. Но вот настроение было именно такое — пьяновато-шутливое, с морем по колено и желанием кому-нибудь дать по морде. Не подраться, а именно дать. Та-ак, и что это со мной? Колданули по башке чем-то или фигура Шута прорезается?
— Миттиок? Но это не твое настоящее имя.
— Если знаете настоящее, назовите.
— Условия тут ставлю я.
— Точно?
И чего я ее дразню? Правда, в последнем вопросе ни издевки, ни вызова не было. Почти. Словно я действительно не был уверен и задал уточняющий вопрос. Но колючий типчик, кажется, решил, что я издеваюсь над хозяйкой и решил преподать мне урок. Шагнул вперед и попытался влепить мне пощечину. Видать, решил, что под прицелом я это стерплю. А я как-то арбалеты из виду выпустил. Поэтому просто отшагнул назад и чуть в сторону. Оказалось, я выпустил из виду еще и топчан. Поэтому самым позорным образом завалился на него — аж пятки задрались. Типус не ожидал такой подлянки и не успел погасить движение, его крутанула инерция и он стал заваливаться на меня. Меня такая интимная близость совершено не устраивала, поэтому я и брыкнул обеими задранными загодя пятками. Типчик, как я говорил, был роста невеликого, поэтому его отшвырнуло на пару метров и впечатало аккурат в Блакрис. На полу возникла совершенно невеличественная куча-мала. Амбалы со своими стрелялками совершенно растерялись. Один из них для очистки совести пальнул-таки в мою сторону, и болт с хряском вошел в бревнышко, служившее стойкой верхним нарам. Вошел, наверное, в полуметре от моей головы, но ощущение было очень неприятным. "Доигрался", мелькнула нехорошая мысль. Но до продолжения баталии дело, к счастью, не дошло. Прочие стражи порядка кинулись помогать подняться начальству.
Дама раздраженно стряхнула с себя типчика и выдала в его адрес что-то краткое, но очень недовольное — он аж стал еще ниже ростом.
В свой адрес я ждал что-то еще более весомое. Шаровую молнию какую-нибудь. Или приказ всыпать плетей. Но тетка, видать, обладала железной выдержкой. Мгновенно взяла себя в руки, фыркнула "мы еще вернемся к разговору" и вышла. Свита — за ней.
Как там говорят американцы? "У вас не будет второго шанса произвести первое впечатление?" Кажется, она пыталась произвести одно, а вышло совсем другое. Причем это я ей всю малину испортил. И теперь чувствовал себя дурак дураком. И если сейчас Лелек мне всыплет, то будет прав.
А он вдруг спросил каким-то сдавленным шепотом:
— Ты знаешь, кто это был?
— Вероятно, хозяйка этого замка с присными.
— Я не о том. Она — Желтый Дракон.
— Что-то зачастили фигуры на нашем пути. Хорошо, дракон — и что? Постой, ты говорил, что Лиина — тоже желтый дракон. Выходит, эта Блакрис — такая же точно фигура?
— Ты сам не представляешь, насколько ты правильно выразился — "такая же точно". Вот именно, что такая же! До черточки, до ниточки!
— Погоди, но они же совсем разные. Лиина и моложе, и красивее…
— Ты еще вспомни, что у нее волосы черные. Были раньше. Кстати, по-моему, Лиина как раз старше, просто следит за собой лучше, — усмехнулся Сайни. — Все забываю, что ты свойств фигуры видеть не можешь. А я как раз могу, причем все лучше. Так вот — как женщины они совершенно не похожи. Но как фигуры — в точности. Как две отливки из одной формы. Как два косточка из одного яблока. Такого просто не бывает. Все фигуры разные. Ну вот если бы ты попал в наш… город, — Сайни вспомнил о необходимости придерживать язык. — и встретил там точную копию самого себя. Ты бы удивился?
— Наверное, да. Хотя после всего невероятного, что со мной произошло, просто внес бы этот факт в длинный список под заголовком "такого не бывает, но было".
Сайни ошарашено почесал шевелюру, изрядно спутанную и забитую всяким лесным и речным мусором.
— Ты прав, действительно невозможного с тобой происходит многовато. Но тут другое… Я о таком никогда не читал и не слышал.
— Знаешь, у нас есть рассказы о людях-двойниках. Они якобы рождаются в разных городах, а то и по разные стороны моря. Но между ними какая-то, как говорят, звездная веревка существует, — ну да, я так перевел выражение "астральная связь". — Они то ли являются противоположностями, как свет и тьма, то ли, наоборот, одинаковы во всем. Женятся в одно и то же время на похожих девушках. Профессии получают одни и те же. Даже сны одинаковые видят.
Кажется, я тут что-то приплел из несколько другой оперы, про близнецов, которых разлучили в детстве. Ну и что? Ради дела не жалко.
— Связь, говоришь… Сны… Что ж, очень может быть.
Блин, опять договорить не дали. Снова явилась эта самая Блакрис. Причем в сопровождении целой орды. Приволокли какие-то светильники, стол здоровенный, потом стол поменьше, на который поставили тяжеленный сундук (по-моему, цельнометаллический). Сделав свое тяжкое дело, орда схлынула, и мы остались втроем. Это если считать людей. Потому что у ног хозяйки дома разлеглась совершенно немыслимая зверюга. Так бы, наверное, мог выглядеть гибрид собаки Баскервилей и броненосца. То есть тело скорее собачье, высокое, почти как у дога, но все покрыто костяной броней. Собаке бы полагалось шумно дышать, вывалив язык (в кубрике было жарковато, хотя никаких отопительных приборов я не заметил) и есть нас злыми глазами. Это же чудовище только слегка поводило боками, замерев в довольно напряженной позе — из нее хорошо бросаться в атаку, но долго так стоять… Впрочем, я уже видел, как местные солдаты сами себя загоняют на гребле. Если у них такие люди дрессированные, то уж о животных и говорить нечего. Да, и глазами нас тоже не ели. Глаз вообще было почти не разобрать под костяными надбровниками. И морда без выражения, как у медведя. Неприятная, в общем, зверушка.
