Ольга Гребенщикова - Переход
Причина кровопролития обнаружилась без труда. Не теряя ни минуты, Кассандра сорвала с себя узкий поясок, который стягивал тунику на талии, и поспешно закрутила его принцу повыше локтя, не забыв попутно высказать охране все, что думает. Думала она много и цветисто, и по большей части не совсем понятно, но в конце концов сменила гнев на милость и со вздохом спросила:
— Тут хоть врач поблизости есть? Тот, который целитель?
Целителем по совместительству оказался дежуривший в коридоре боевой маг. Ну да, умеет "мочить" — умеет и лечить, не очень логично рассудила Кассандра, но на сей раз угадала. Она отошла в сторону, чтобы не мешать, пока тот что-то колдовал над заговорщиком, вознамерившимся сбежать от королевского правосудия радикальным, но не оригинальным способом.
— Взгляните, миледи!..
Пока маг перевязывал принца, офицер выудил из складок одеяла то, чем пленник умудрился порезать себе руку. Кусочек стекла, завалился, наверное, между камнями пола, а его высочество не поленился, нашел. И дверь, как назло, паршивая — ни глазка, ни окошка, чтобы заглянуть, проверить, что делает заключенный.
— Красивый был бокал, — Кассандра повертела на ладони тонкий осколок с остатками золотистого узора.
Ладно, чего уж тут ругаться. Родственник жив, а эти парни все-таки солдаты, а не надзиратели, откуда им знать, на какие фокусы способны изощренные преступные умы. Роланд сам виноват, мог бы посадить лорда Экхарта на цепь в камере, где держали Адельгейду, так ведь нет. Король решил, что если упрятать принца туда, где погибла Дальенна, это будет слишком смахивать на мелкую месть, и велел освободить соседнюю камеру, в которой уже много лет валялось старое столовое барахло. Барахло-то убрали, а вот осколочек проглядели.
— Ну что, жить будет? — спросила Кассандра у мага.
— Будет, куда он денется. Вовремя вы появились.
— За это меня и не любят… Но я все-таки с ним поболтаю, ладно? Надеюсь, милорд переживет эту пытку?
Маг усмехнулся и пожал плечами:
— Если попробует не пережить — зовите, мы тут, в коридоре.
Посетительница села возле койки на табуретку, принесенную охранником. Роланд и в самом деле не унижался до мелких пакостей пленнику. Во всяком случае, принца не заставляли сидеть на цепи или спать на полу. Правильно, решила Кассандра, пакостить врагу — так по-крупному, например, разрешить герцогине Лорандевайс навещать его.
Принц не произнес ни слова, но и без слов было ясно, что ночной визит не вызывает у него ни малейшей радости. Эта гадина не дала даже умереть тихо, без барабанного боя и чтения приговора на каждом перекрестке. Она ему с самого начала не нравилась, а сейчас еще больше. Красивая, хоть и на любителя (любитель дрыхнет, поди, а ей, видите ли, не спится), спокойная, с этой своей непременной гнусной усмешкой. Длинная серебряная шпилька засела в янтарно-рыжих волосах. Принц почему-то с легкостью представил, как твердая рука с красными ногтями вгоняет эту острую безделушку в чье-то горло. Лорд Экхарт с самого начала чувствовал в этой женщине что-то странное. Что-то знакомое, смутное, неправильное, то, чего не может, не должно быть.
Она дождалась, пока дверь закроется за последним караульным, привычно закинула ногу на ногу и негромко сказала:
— Глупо. Не стоило этого делать, если не умеете. Рана закрылась бы сама, много крови так не вытечет, не верите — спросите у доктора. Ну, в смысле, у мага…
Лорд Экхарт ничего не ответил. Кассандра понимала его чувства. Досаду, отвращение, и еще, пожалуй, стыд. Невыносимый стыд оттого, что мучительное решение расстаться с жизнью оказалось самой бестолковой неудачей среди всех его неудач. А уж от навязчивой гостьи принца вообще, пожалуй, тошнит. И ведь не поверит, что она не чувствует к нему ни ненависти, ни особой неприязни, только любопытство. И даже жалеет его. Он как будто в считанные часы постарел на десяток лет, и теперь, на тюремной койке среди холода, темноты и пятен собственной крови казался таким отчаянно одиноким и потерянным, что даже не верилось, кем он был совсем недавно. Только скидок на жалость никто не обещал, пусть не надеется.
Помолчав, Кассандра продолжила:
— А вот не тронуть невесту короля — совсем не глупо. Уж не знаю, пожалели вы ее или просто догадались, что из этого выйдет, но ход неплохой. Иначе Роланд не спал бы сейчас в обнимку со своей суженой, а вывернул наизнанку и вас, и всю страну, чтобы найти каждого по имени Экхарт и выставить его голову на шесте.
Пленник по-прежнему безмолвствовал. Кассандра добавила безо всякой надежды на ответ:
— Ну и повадки у вашего старшенького. Сами воспитывали? Гордитесь, наверное.
И неожиданно услышала:
— Не горжусь…
Она пожала плечами.
— Мило.
Принц понял, что просто так эта стерва не уберется и сидеть здесь ей не надоест, поэтому снова подал голос.
— Что вам нужно?
— Задать вопрос. Честно, только один. Уточняющие и наводящие не в счет. Ответите, и я уйду.
— Спрашивайте.
— Про королеву — это чья была часть?
— Что?
— Ну, чья реплика? В этом вашем круге?
Манера выражаться у гостьи была странная, но принц вопрос понял и ответил:
— Мастера Наро.
— А, старый знакомый. И что же он сказал? Только дословно, без вольного пересказа!
— Женщина из дома Экхарт, наследница древней крови, знающая дорогу к звездам, займет место потомка узурпатора.
— Ваша дочь знала дорогу к звездам?
Лорд Экхарт досадливо поморщился и пояснил недалекой приземленной собеседнице, к тому же иностранке:
— Дорога к звездам — это символ, означающий величие и славу. Так всегда говорят в этой стране.
Собеседница не пожелала усвоить урок краеведения:
— Как же, символ. Дорога как дорога… Сдается мне, вас провели, банально обманули. И даже, уж простите, подставили.
— В круге истины нельзя солгать.
— Разве вы не знаете, великий интриган, что не солгать и сказать правду — это не одно и то же? Объясняли мне маги, как действует круг — ерунда, сплошной формализм, обойти даже проще, чем наш допотопный детектор…
— Кто вы такая?
Принцу надоело слушать оскорбительную бессмыслицу и ничего не понимать. Хотя не так уж он не понимал. Кассандра заметила, он чувствует что-то, пытается вспомнить, не встречал ли ее прежде, но воображение у главы семейства оказалось не таким смелым, как у младшего сына. Она улыбнулась и негромко сказала:
— Вам и правда хочется узнать? У нас так много общего… — она оттянула вверх рукав куртки и показала тонкий шрам на запястье, — Наверное, это наша с вами семейная черта — вечно пытаемся сбежать в самый неподходящий момент…
