Людмила Ример - Ветер с Юга. Книга 1. Часть вторая
– Внизу ждут кони. А чуть ниже по течению, у переправы, есть лодки…
Бригор кивнул в ответ и с интересом уставился на разворачивавшуюся на поле картину. Солонийцы уже достигли кромки леса и, мелькая между стволами, начали углубляться в заросли. За ними, почти не отставая, громко вопя и размахивая оружием, неслись солдаты Патария. Некоторые всадники, обогнав свою лёгкую пехоту, тоже влетели в лес, когда в стане Юнария снова запела труба.
И лес ожил. Бегущие солонийцы мгновенно попадали, а на их месте словно из-под земли возникли лучники и арбалетчики, принявшиеся в упор расстреливать всадников и норланов.
Стрелы полетели и с деревьев, откуда засевшие там солдаты безнаказанно разили ошарашенных таким приёмом нумерийцев. Всадники живо развернулись и попытались вырваться из западни, но земля перед ними вдруг вздыбилась, и оттуда высунулись длинные пики с острыми зубчатыми наконечниками. Бедные животные, натыкаясь на эту преграду, дико ржали и вставали на дыбы, сбрасывая наездников.
Всё ещё не понимая, что происходит в лесу, Патарий с радостной улыбкой махнул рукой, приводя в движение тяжело вооружённую пехоту. Сланиты медленно качнулись вперёд, делая первые шаги, когда у подножия холма вдруг раздались яростные крики. Оглянувшись, стоявшие у шатра мужчины с ужасом увидели, что внизу идёт настоящее сражение. Три сотни вооружённых короткими мечами, ножами и арбалетами воинов, пробравшись по неширокой лощине, зашли в тыл охраняющим Повелителя сотням. В упор расстреляв не ожидавших нападения нумерийцев, они теперь сцепились с оставшимися в безжалостной схватке.
Члены Совета уже схватились за мечи, но внезапно на поле боя появилась новая, куда более серьёзная опасность. Несколько сотен совершенно мокрых всадников на таких же мокрых лошадях со стороны реки ворвались в узкое пространство между двух холмов и ударили в спину топающим к лесу сланитам, круша их неуклюжие ряды.
Томившиеся в резерве мерланы поспешили на выручку своим товарищам, горя желанием сразиться с кавалерий солонийцев. Но их яростный порыв имел мало успеха – свои же собственные сланиты встали у них на пути вязкой неповоротливой преградой, и быстрая атака захлебнулась.
Патарий с искажённым от страха лицом смотрел на долину, которая за каких-то четверть часа превратилась из места триумфа в место жестокого избиения его войска.
– Что они там возятся? – Патарий в гневе повернулся к Либургу. – Прикажи мерланам бросить в лесу этих недобитков и разделаться с конницей Юнария! Трубите же!
Либург, окинув взглядом опушку леса, с усмешкой проговорил, указывая рукой на жалкую кучку окровавленных всадников, вырвавшихся из западни:
– Зачем, мой Повелитель? Они и так уже спешат на выручку!
В долине сланиты были наконец сметены, и теперь всадники, дико визжа, рубили друг друга короткими мечами. Нумерийцы сражались отчаянно, но перевес в силе был на стороне противника, и постепенно схватка начала откатываться к середине поля, куда из леса уже потянулись солдаты Юнария.
– По-моему, всё ясно! – Видя, что бой у подножия холма тоже складывается не в их пользу, Либург зло посмотрел на Патария. – Приказываю трубить отступление! Пора спасать то, что осталось! А вам сюда, Повелитель Нумерии! – И доланит махнул рукой в сторону заросшего густым кустарником овражка, где были спрятаны их лошади.
Бросив последний взгляд на поле боя, Патарий начал резво спускаться по едва заметной тропинке. За ним, пыхтя и спотыкаясь, заспешили члены Большого Совета.
Никита
Шторм налетел внезапно. Ещё с вечера ничего не предвещало такой перемены, а к середине ночи всё вокруг уже превратилось в безумный кошмар.
Первый же порыв сумасшедшего ветра разорвал в клочья два верхних паруса на фок-мачте, и теперь они болтались бесполезными лохмотьями на чудом уцелевшей рее. Гребцы бросились к своим местам, пытаясь развернуть корабль с помощью вёсел, но подоспевшая огромная волна, словно издеваясь, выбила из их рук и переломала почти все вёсла, покалечив острыми, как пики, обломками несколько человек.
– Нас несёт к югу! – Скорпион вскарабкался на мостик, где Дейв Шорт, цепляясь за поручень, отдавал команды повисшим на штурвале Дрону Туче и его помощнику Туску.
– Не удержим, кэп! – Дрон отплёвывался от окатившей их волны, намертво вцепившись в рулевое колесо. – Нас всё время разворачивает бортом!
– Держать, сучьи дети! Носом к волне! Босс, давай сюда пару ребятишек покрепче! А то эти салаги уже визжат! Ещё в штанишки от усилий наделают!
– Кэп! В этом районе полно старых рифов! – Скорпион орал почти в ухо капитану, стараясь перекрыть рёв ветра. – Это дьявольски опасное место для нашего корыта!
– Ты предлагаешь мне залезть на марс и оттуда пялиться в это паскудное море? Поставь кого-нибудь на нос! Да погорластей! Глотка Вельзевула! Пошёл!
Очередная волна ударила по палубе «Ласточки» с такой силой, что всё судно затрещало. Валы шли один за другим, и казалось – ещё мгновенье, и чудовищная сила похоронит в пучине непокорное судёнышко. Но пока «Ласточка» умудрялась выскакивать из этих ям, стряхивая с себя тонны воды.
В приоткрывшуюся крышку люка просунулось туловище боцмана, и он тяжело спрыгнул с лесенки в трюм:
– Шерстяной Вик и Сыска! Кэп зовёт штурвал держать! – И, видя, что те не горят желанием лезть наверх, рявкнул: – Кар-рамба! Живей шевелите задами, вшивые ублюдки!
Крис с зажмуренными от страха глазами тихонько подвывала, мёртвой хваткой вцепившись в не менее напуганного Ника. Ребят точно швыряло бы по всему трюму, если бы их не зажал в угол Куртис, упёршийся ногами в переборку.
– Ни-ик… я бо-оюсь… Мы утонем, да? Ни-ик… ой, мамочки!
– Ничё мы… не утонем… Кэп у нас… что надо… Да же, Куртис?
Тот молчал, стиснув зубы. Когда очередная волна с шумом прокатилась по палубе, плеснув в трюм щедрую порцию холодной воды, он грязно выругался и проорал:
– Вы плавать хоть умеете, сопляки?
Ник, отплёвываясь от окатившей его воды, попробовал пожать плечами, но, поняв, что это вряд ли кто заметит, проорал в ответ:
– Не… не очень!
– А… она?
– Не… знаю!
– Ясно… Тогда… если чево… меня… дер…
Договорить Куртис не успел. «Ласточка» вдруг резко дёрнулась, словно наткнулась на какую-то преграду, а потом внизу что-то жутко заскрежетало, и пол в трюме вздыбился. Корабль затрясся всем корпусом и с оглушительным треском начал разваливаться.
Вода, бешено бурля, хлынула в огромную пробоину. Всех находившихся в трюме закрутило в огромном водовороте и бросило сквозь торчащие в страшном оскале искорёженные доски палубы туда, где их уже с нетерпением ждала нависшая над погибающим кораблём коварная волна.
