Вероника Иванова - Право быть
- Делу государственной важности.
Последовала еще одна йауза, настолько долгая, что закончилась, когда я уже готов был поверить: старик отдал богам душу прямо во время беседы со мной.
- Как при…
Что он собирался сказать, осталось загадкой, потому что как раз в этот самый миг Борг добрался-таки до ворот. В окошко я смог разглядеть только руку рыжего, внезапно появившуюся под подбородком привратника, и удивленно-облегченный взгляд закатывающихся под веки глаз старика, судя по всему, решившего, что настала пора уходить за Порог, и почему-то несказанно этому обрадовавшегося.
Скрипнул отодвигающийся засов.
- Проходи. И прикрой за собой, пока я этот сухостой куда-нибудь дену.
Я послушно вернул все замки в исходное положение, пока
Борг быстро, но все же бережно оттаскивал временно лишенное сознания тело в караульную каморку.
- Она в саду?
- Не заметил.
- Хорошо смотрел?
Рыжий укоризненно фыркнул:
- Времени на «хорошо» не было. Но похоже, по траве никто не ходил уже больше недели.
Еще один странный факт. Разумеется, маркиза могла и приболеть, все-таки возраст не юный. Но отказываться от свежего воздуха, когда тебя могут носить на руках?
- Тогда поищем хозяйку здесь.
Первым, что бросилось нам в глаза, как принято выражаться, а на самом деле в уши, едва мы распахнули входную дверь, была тишина. Полнейшая. Даже воздух не шелестел складками задернутых штор, стало быть, окна были закрыты наглухо. Ни шороха шагов, ни скрипа половиц, ни переговоров слуг и служанок. Насколько я помню, маркизе нравилось общество молодых людей, почему же дом кажется пустым и заброшенным? Да и привратник шел на мой стук так долго, что… Неужели только старик здесь и остался? Ничего не понимаю, и это мне не нравится.
Комната за комнатой, лишенные следов чьего-либо присутствия. Стулья, кресла и столы покрыты полотнищами ткани, на которых уже успела скопиться пыль. Все выглядит так, будто хозяин дома отошел в мир иной, оставив своим владениям только сиротливую скорбь в наследство. Но ведь маркиза не мертва? Старик сразу сказал бы, еще упреждая все возможные вопросы. Или Я'снова ошибся в расчетах и опоздал?
Анфилада первого этажа закончилась будуаром, так же, как и прочие комнаты, утопающим в волнах темно-сиреневых покрывал и освещенным скупыми лучиками дневного света, едва пробивающимися сквозь плотное кружево штор. Мы легко сочли бы и это место безжизненным, если бы из глубины ближайшего вороха ткани вдруг не послышалось тихое:
- Вы пришли…
Борг поспешил к окну с намерением вернуть в комнату источник света, а я наклонился над креслом и всмотрелся в изможденное лицо маркизы, своими красками мало отличающееся от обрамляющих его седых волос.
- Вам дурно? Что с вами?
- Вы пришли… - Тусклые глаза старухи вдруг болезненно блеснули, и голос сорвался на пронзительный крик: - Я не желала ничьей смерти! Не желала, слышите?
В сердцах, в трудную минуту, в приступе ярости или злобы… Ни разу за всю долгую жизнь?
- Конечно, не желали.
- Я не могла знать… Я не хотела!
Иссохшее тело свело судорогой, подкинуло вверх, помогая костлявым пальцам дотянуться до моей груди и впиться в рубашку.
- Я не хотела, запомните! Но я ничего не могла сделать! Пыл, которому могла бы позавидовать любая молодка.
Должно быть, именно поэтому Магайон и постарался убрать сестру подальше от придворных дел, иначе Западный Шем ожидало бы быстрое погружение в пучину хаоса, спастись из коей, разумеется, удалось бы только с помощью будущей маркизы.
- Я все запомню, дуве, не волнуйтесь.
- Она заговорила со мной, и я перестала слышать прочие звуки. Понимаете? А когда она замолчала, долгое время вокруг меня была тишина… Только тишина!
Еще одна грань таланта недавно почившей волшебницы? А сколько же их было? Что она могла сотворить, обладая немыслимой властью над всеми текучими веществами, особенно содержащими в себе частички лунного серебра? А главное, каких детей она могла бы родить… Способность повелевать водой, впервые наверняка проявившаяся как детская шалость, разрослась до невероятных размеров. И ведь стоило наследнице рода Ра-Гро найти себе подходящую пару, мир на многие века забыл бы о том, что такое свобода. Хотя, с другой стороны, люди жили бы счастливее, посвящая себя служению единому владыке, и на пути гибели случилась бы весьма длительная остановка.
- Но сейчас вы слышите? Вы слышите меня?
- Ее голос… - Маркиза мелко задрожала, и все морщинки разом пришли в движение, покрывая старческое лицо рябью.- От него так больно… Я думала, что умру, но когда он утих, боли стало еще больше!
Любопытно. Боль, говорите? Присутствие сей сквернонра-
вой госпожи обычно свидетельствует: происходила схватка. Сражение. А может быть, настоящая война, потому что во всех иных случаях, как показывал опыт, человек не испытывал неприятных ощущений. Если, разумеется, целью волшебницы не являлось именно нанесение вреда. Учитывая возраст маркизы, могу предположить, что воздействие было осторожным и все-таки наткнулось на сопротивление. Сестра оказалась более стойкой, чем брат, и пыталась бороться с говорящей? Да, шансов на победу не было, но сам дух… Остается только надеяться, что Льюс унаследовал фамильное упорство и отвагу в полной мере.
- Ее больше не будет.
- Боли? - с надеждой спросила старуха.
- И боли тоже. Но главное, вашей обидчицы больше не будет. Никогда.
- Она…
- Она умерла, а вы живы.- Я помедлил самую малость, чтобы уверенно заявить: - И будете жить.
- Жить… В заключении? Нет, лучше убейте меня прямо сейчас, вы ведь умеете это делать, должны уметь… А прочим скажите, что сумасшедшая старуха умерла сама! Прошу вас!
Думает, что мы собираемся забрать ее в тюрьму? Пресвет-лая Владычица… Ну конечно. Несомненно, в гибели герцога есть и вина его сестры, не такая уж великая, но воспаленное сознание испуганной и измученной болью женщины любой невинный проступок дюгло превратить в чудовищное злодеяние. Быть осужденной и приговоренной при жизни? Постыдно. А когда в дело вмешиваются понятия о чести, смерть всегда представляется наилучшим решением трудной задачи.
- Помогите мне умереть!
Еще несколько дней назад я исполнил бы вашу просьбу, дуве, со всем возможным старанием. Потому что не знал другого пути.
- Доверьтесь мне.
Накрываю ладонями седые виски и смотрю. Напряженно смотрю в муть мечущегося взгляда, пока стремительно, так, что захватывает дух, не проваливаюсь в Единение сознаний…
…Непристойно приходить в чужой дом с закрытым лицом. Но куда более непристойно не объяснять причину нарушения
