Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — пфальцграф
Из стены выплыла фигура, призрачная, полупрозрачная, пугающая, с растопыренными руками. Я пронесся мимо, мог бы и сквозь нее, но не стал рисковать: береженого Бог бережет, услышал впереди стук удаляющихся шагов, наддал, увидел спину убегающего Эстергазэ, я двигаюсь быстрее…
На стене напротив выросла четкая уродливая тень. Сердце затрепетало, прошло долгое мгновение, прежде чем я сообразил, что это от моих ног протянулись угольно-черные дорожки, переломились у основания стены и поднялись там жутким силуэтом с неимоверно расширенным телом и маленькой головой.
— Да пошла ты, — пробормотал я, дрожащие пальцы смахнули пот со лба, — к Шварцу, зараза…
Тень сдвинулась, повторяя мои движения, побежала по стене, я вздрогнул, услышав рядом рычание. Пес перебежал на другую сторону, встав между мной и стеной. Я пробежал стену, открылся второй коридор, и снова увидел спину удирающего, как заяц, несостоявшегося мужа… Сердце мое оборвалось: тень сошла со стены и зашагала, все так же повторяя мои движения.
Пес зарычал громче, шерсть вздыбилась. Я остановился, оцепенев, тень тоже остановилась. Я таращил на нее глаза, а тень, постояв мгновение, сама шагнула ко мне. Пес захрипел, давясь злобой. Тень протянула ко мне неимоверно длинные руки, Пес прыгнул и вцепился, а холодные эластичные пальцы сомкнулись на моем горле.
Я задыхался, ухватился за холодные скользкие руки и пытался оторвать от себя, но пальцы сжимались сильнее. В глазах потемнело, заблистали огоньки. Я все боролся, в ушах гремит грохот, слышу рычание, потом вдруг стало легче, я ощутил, что на горле у меня только пальцы одной руки. Кое-как отогнул, вторую руку перекусил Пес и вцепился тени в ногу.
Рука отросла у тени моментально, но теперь она обхватила пальцами Пса. Я услышал тяжелые хрипы Бобика, сдавленный визг.
— Да чтоб ты сдохла, тварь…
В озарении, я создал огонек и бросил в тень, а затем еще и еще. Огоньки прожигали дыры, те так и остались дырами, лохмотья тени не могут сомкнуться, вытесняя яркий свет.
Холод сотрясал мое тело, я создал еще с десяток огоньков, и тень сдалась, ошметки уползли, укатились по земле, словно тяжелая черная ртуть. Пес стоял на широко расставленных лапах, весь дрожит, из пасти течет слюна, дыхание сиплое, с хрипами.
Я поспешно обхватил обеими руками, сильный холод пронзил все тело. Пес вздрогнул, начал вылизывать мое лицо, а я подумал со страхом, что тень едва не задавила моего четвероногого друга и телохранителя.
Коридор вывел ко входу в башню. Я понесся по каменной лестнице наверх с разбегу, прыгал через три ступеньки, через две, потом бежал, не пропуская ни одной… и вдруг ступеньки впереди исчезли. Я задрал голову, гигантская каменная труба башни все так же поднимается ввысь еще этажа на три.
Я заколебался, что-то здесь не то, хотя, конечно, ступеньки вполне могли рухнуть еще сто лет назад. Пальцы уперлись в стену, головокружение нахлынуло короткое, но мощное. Перед глазами замелькало, словно кадры десяти фильмов, запущенных одновременно на один экран, я опустил взгляд…
…вот они, проклятые ступени! Чертов колдун сумел скрыть их заклятием, не видно даже в тепловом зрении, что и понятно, не видно в запаховом, что понятно тоже, но я их вижу, в и ж у!… Вот они, все такие же полупрозрачные, словно из тумана, ступить страшно, но и те, на которой стою и которые за спиной, — тоже клочья зыбкого облачка…
Я стиснул челюсти, задавливая в себе страх, но все равно не ступил всем телом, а выдвинул ногу и пощупал ступеньку подошвой. И только ощутив сопротивление, решился встать на нее всем телом. Выдержала, зараза, я ступил на другую, все еще обмирая в смертельном ужасе, но тоже прошло, и я медленно потащился дальше вверх и вверх.
Сердце колотится, смертельный холод прокатился вдоль спинного хребта и проморозил спинной мозг до боли. Что-то огромное и ужасное приближалось ко мне быстро и неотвратимо, похожее на катящуюся с горы скалу. А я чувствовал себя привязанным у подножия, который не в состоянии даже сделать шаг в сторону.
Вся башня начала подрагивать, донесся зловещий гул. Ощущение непоправимой беды нарастало и нарастало, я уже сжался в ком, перестал дышать, а эта жуть все приближается, воздух стал плотнее, нагрелся. Я жадно хватая ртом, как рыба на берегу, но внутри оставалась ледяная глыба, и она становилась все тяжелее.
Пес завыл и попятился, шерсть вздыбилась, но я видел, что он дрожит всем телом. Я на бегу ухватился за выступы стены, чтобы не набежать на яркий свет впереди. Там появилась темная фигура в полтора моих роста, широкая и с толстыми ногами. Мои пальцы судорожно ухватились за рукоять молота, гигант шагнул в мою сторону, громадный и зловещий.
— Убей! — требовательно произнес я.
Молот вылетел с негромкими хлопками, удар, треск, молот описал дугу и влип рукоятью в ладонь с растопыренными пальцами.
Гигант отшатнулся, взмахнул обеими руками, стараясь удержаться на месте. Я швырнул молот снова, вкладывая в него всю мощь, прорычал зло:
— Убей!…
Молот ударил с силой бронебойного снаряда. Раздался сухой щелкающий треск, массивная грудь раскололась. Мелкие осколки брызнули в стороны, крупные начали рушиться на пол. На миг мне почудилось, что голова зависла в воздухе, затем и она рухнула на пол, упали руки, и только тогда качнулись и завалились ноги с нижней частью торса.
Отколовшиеся куски скреплены с остальными широкими липкими лентами, то ли силиконовыми нервами, то ли жилами, а эти куски начинают сближаться, скрипя по полу острыми гранями. Я поспешно прыгнул вперед, лезвие меча засверкало, я торопливо рубил эти связи, расчленял, раздвигал куски, и наконец горящие бешеной злобой рубиновые глаза погасли.
Я перевел дыхание, но кисло-сладкая струя воздуха колыхнулась и начала истончаться под действием неведомого сквозняка. Я застонал и помчался по этой струе, держа нос по ветру, как гончий пес.
Узкий коридор, а на том конце дверь отъехала в сторону, крохотная фигурка барона проскочила в щель. Я наддал, в груди раскаленный котел, горло горит, но успел в прыжке проскочить следом, показалось, что дверь закроется.
Барон у противоположной стены торопливо сорвал со стены и напяливал шлем, латы. Я остановился, хватая ртом воздух, а барон ухватил странного вида меч и с затравленно-ликующим видом развернулся ко мне.
Не понимаю этого вывиха, когда герои, отбросив пистолеты, сходятся в рукопашной, чтобы, дескать, выяснить, кто из них кто. Будь у меня пистолет в руке, я, не колеблясь, выпустил бы в мерзавца всю обойму, оставив один патрон для контрольного выстрела. Да и тот сделал бы с двух шагов, а то и с трех, но лук снять и наложить стрелу не успею, барон напрягся и следит за каждым движением. Закину руку за луком — тут же прыгнет, я окажусь в невыгодном положении.
