Оксана Панкеева - О пользе проклятий
Прости, малыш, но тут даже я ничего не сделаю, разводит руками красавец-эльф, твой прадед, которого непонятно откуда и каким образом приволок товарищ Пассионарио. Да и зачем тебе теперь голос, раз ты все равно потерял Огонь? Займись чем-нибудь другим… если, конечно, не желаешь пополнить собой ряды третьесортных бардов. И ты понимаешь, что он прав. Что на этом ты кончился как бард. И дело даже не в голосе, которым теперь разве что «спасите!» кричать, благо он по-прежнему достаточно громкий. И не в сломанной руке, которой теперь только на деревенских свадьбах играть, а не профессионально заниматься музыкой. Все это ничего не стоящие мелочи по сравнению с тем, что ты каким-то образом умудрился потерять Огонь… Да, было отчаяние, было желание умереть… но недолго. Совсем недолго. Пока не явился товарищ идеолог со своими предложениями насчет отдела пропаганды. За это ты ему до сих пор благодарен — за его идиотские предложения, которые тебя так вовремя разозлили и подтолкнули к правильному решению. Сидеть и проливать слезы до конца своих дней — это недостойно мужчины, будь ты бард, будь ты маг, или вообще кто угодно. Можно потерять Силу, потерять Огонь, но путь воина доступен любому физически здоровому мужчине. С рождения. Если он мужчина, конечно… так что, не морочь мне голову, мой вздорный и бестолковый внутренний голос. У меня все было совсем не так, и даже не похоже. И вовсе не так страшно.
Ну-ну, отозвался внутренний голос. Может быть. Только знаешь… Огонь — штука нестабильная. Вот он пропал, а вот он и вернулся. И что ты будешь делать, если к тебе вернется Огонь? А ты ведь хочешь. Ты по нему тоскуешь. Потому ты и трешься все время около этой девчонки. Потому, что тебя греет ее Огонь. Ну, так что ты будешь делать? Путь воина для тебя будет заказан, если только ты не пожелаешь умереть в ближайшее время. А бард из тебя получится… весьма и весьма посредственный. Безголосый, как в Ольгином мире. Вот тут-то ты и вспомнишь, что такое отчаяние. И что ты будешь делать?
А не пошел бы ты со своими прогнозами, злорадно откликнулся Кантор. Нытик несчастный. А вот тогда-то я и пойду к Азиль. Может, хоть чем-то она мне сможет помочь.
А если нет, не унимался голос.
А если нет, подамся действительно в драматические актеры или в танцовщики. В этом отношении я тоже, знаешь ли, не бездарь. А будешь и тогда ныть и доставать меня своими причитаниями — возьму и застрелюсь, будешь тогда знать.
На этом внутренний голос испуганно умолк, а Кантор опять задумался, на этот раз о вещах более практических. Например, о том, как же все-таки выдавить из Амарго правду насчет руки, удивительным образом вернувшейся на место. А то уж слишком много получается свидетельств того, что друг и советчик беззастенчиво врет. И не краснеет. Хотя бы насчет того же Жака. Ложные воспоминания, надо же! Галлюцинации! А что бы ты сказал, если бы эта галлюцинация меня сегодня мечом рубанула? И кольчуга бы не помогла…
Что-то тихо зашуршало. Кантор открыл глаза и, не шевелясь, посмотрел в сторону, откуда доносился звук. Около стола стояла невысокая хрупкая фигурка неопределенного пола и непонятно шевелила пальцами. Спустя секунду на ладони пришельца возник неяркий шарик света, выхвативший из темноты тонкий профиль и знаменитые на весь мир уши. Интересно, что это понадобилось здесь его высочеству, когда все вроде бы спят? Уж не спереть ли чего собрался? А что ему тут может понадобиться? Грязные шмотки? Простыни? Остатки ужина?
Принц подошел для начала к остаткам ужина, безошибочно нашел среди кувшинов именно тот, из которого пили драконью кровь, заглянул в него и огорченно поставил на место. Затем переключился на грязные шмотки, покопался в них и выудил бутылку, еще полную почти на четверть. Бутылку единогласно решили не допивать, а оставить хоть немного королю и Кире, раз уж им не довелось участвовать в совместном распитии. Ее-то и искал шкодливый принц, и что он собирается с ней делать, не понял бы только полный идиот. Поэтому, как только принц Мафей повернулся спиной, Кантор вскочил, одним прыжком подлетел к нему и крепко ухватил за обе руки, чтобы не вздумал смыться или применить что-нибудь из области оборонительной магии. Эльф тихо вскрикнул и уронил бутылку, которая мягко шлепнулась на ковер. Поскольку она была закрыта плотно, содержимому больше ничего не грозило, и Кантор переключился на пойманного с поличным принца.
— Пойдем в оранжерею, — шепотом сказал он, отпуская одну его руку. — Здесь люди спят. А потом ты мне объяснишь, что ты тут делаешь. Только не вздумай колдовать, пальцы поотбиваю.
Его высочество, пригорюнившись, потопал в указанном направлении. Усадив его на ближайшую лавочку, Кантор встал напротив и предложил объяснить свои действия.
— Я ничего плохого не хотел, — жалобно проныл Мафей.
— А с чего ж ты тогда пробрался сюда и шаришь в чужих вещах? Не стыдно воровать? А еще принц!
— Я не собирался ее красть, — обиделся мальчишка. — Я хотел только попробовать. Отпить глоточек и положить на место. Мне же наверняка не дадут, а мне интересно.
— Попробовать? Драконью кровь? Ах ты, бестолочь ушастая! — в сердцах вскричал Кантор, убедившись в правильности своих догадок, и ухватил принца за ухо. — Балбес ты недоученный! — приговаривал он, старательно дергая несчастное ухо при каждой фразе. — Придурок непутевый! Тебе что, жить надоело? Лох ты безголовый! Ты у кого-то из старших спросил бы, раз своих мозгов не хватает, пацан сопливый! Ты же от нее мигом окочуришься и вякнуть не успеешь, маг ты недоделанный! Она же только для людей полезна, а у эльфов от нее мгновенный аллергический шок — и привет! Чему тебя учили, кретина тупорылого!
На этом цензурные ругательства у Кантора закончились, и он отпустил распухшее ухо принца, который настолько обалдел от происходящего, что даже не кричал и не протестовал, а только изумленно моргал, уставясь на новоявленного воспитателя своими эльфийскими глазами.
— Я… я не знал… — пробормотал он и заморгал чаще. — Я никогда такого не слышал.
— Не слышал — спроси у наставника. И больше не тяни в рот что попало без спросу. Ты представляешь, что бы было, если бы я спал? Нанялся я вам тут всех спасать? Что за день, сплошная раздача добрых дел, прямо как в детских рассказах, самому противно! А теперь второй вопрос. Ты откуда знал, что мы уже спим? И откуда знал, где у нас что лежит? Это ты, засранец, подглядываешь, как люди трахаются?
— Я не хотел… — жалобно пискнул принц и хотел прикрыть уши, но не успел. Кантор немедленно ухватил его за второе ухо и, поскольку, как было уже сказано, печатные ругательства у него закончились, высказал все, что думал о не в меру любопытных сопливых эльфах, не стесняясь в выражениях.
