Константин Асмолов - ФЭНТЕЗИ-2003
Доминика сжала ключ в кулаке — сквозь шаль:
— А вы знаете, что я никому его не отдам?
— А вы знаете, что я не собираюсь его у вас отбирать? У меня своих забот хватает, зачем мне предмет с темной историей, для меня бесполезный?
— Тогда чего вы от меня хотите?
— Ничего. — Колдун вздохнул. — Это как история с плащом… или, к примеру, болотом. Человек тонет на твоих глазах, но правила приличия требуют, чтобы ты смотрел в другую сторону…
— Я тону, по-вашему?
— Да. За вами уже тянется дурная слава. В той гостинице, где портной всучил вам плащ, все убеждены, что вы воровка. Кто-то видел, как вы пытались открыть своим ключом хозяйский сундук…
— Я… — Доминика покраснела.
— А горничная нашего хозяина приходится двоюродной племянницей кухарки с того постоялого двора, где вас застали у дверей чужой комнаты… И, возможно, она уже написала — среди прочих новостей — обо всех ваших приключениях. И письмо уже в дороге.
— Я немедленно уезжаю. — Доминика развернулась.
— Куда? У вас же рессора…
— Откуда вы знаете? Это вы?!
Он развел руками, как бы говоря: уж от таких-то подозрений меня избавьте.
Обеденное время подошло к концу. Из дверей трактира вываливались во двор последние насытившиеся посетители.
— Что же мне делать? — спросила Доминика шепотом. Скорее себя спросила, нежели собеседника.
— Меня зовут Лив, — сказал колдун. — Во всяком случае, это лучшее из моих имен.
* * *Все время, пока он рассматривал ключ, Доминика не выпускала из рук цепочку.
— Вы мне не доверяете?
— Вы ничем не заслужили мое доверие…
— Правда?
Доминика смутилась.
— Итак? — спросил колдун по имени Лив, возвращая ей ее собственность.
— Это не просто ключ, — сказала она.
— Я догадался.
— Мне нужно… мне непременно нужно найти какой-нибудь замок, который открывается этим ключом.
— И вы перебираете подряд все замки, которые попадаются вам по дороге?
— А что мне делать?
— Как давно вы путешествуете?
Доминика молчала.
— Судя по состоянию вашего гардероба, — безжалостно заметил колдун, — а в особенности судя по теням под вашими глазами… путешествие оказалось долгим.
— Вы можете чем-то помочь мне, Лив? Или просто так насмехаетесь?
— Как я могу вам помочь, если вы ничего мне не рассказываете!
— Я и так уже сказала слишком много.
— Тогда я сейчас уйду и оставлю вас в покое, Доминика. Через несколько дней, когда рессору на вашей карете наконец поменяют, вы продолжите свое безнадежное дело.
— Оно не безнадежное!
— Оно безнадежное. Для этого ключа в мире нет скважины.
Она поднялась:
— А ну-ка повторите.
Он тоже встал. Стол, разделявший собеседников, качнулся. Дернулись язычки двух свечей в подсвечнике.
— Для этого ключа в мире нет скважины, — сказал Лив, глядя Доминике в глаза. — Но, может быть, есть другой путь.
Она посмотрела на ключ.
Сейчас, в полумраке, при свете колеблющихся огоньков, морды стальных грифонов казались живыми. Широкая бородка ключа отблескивала хищно и строго.
— Я слушаю, — сказал Лив тоном ниже.
Доминика села. Лив склонился над ней, упираясь ладонями в стол:
— Это человек, да?
— Да, — Доминика через силу кивнула.
— Он вам дорог?
— Он мне нужен. Не важно, зачем… Вы сказали, есть другой путь?
— Погодите, Доминика… Кто это?
— Какая разница. — Она с силой потерла лицо. — Какая разница, кто он… Что такое этот ваш другой путь? Или вы сказали о нем просто затем, чтобы развязать мне язык?
Лив выпрямился:
— Все. С меня довольно. Худшего врага себе, чем вы, Доминика, редко встретишь на этой земле… Удачной дороги.
— Да погодите вы!..
Он обернулся в дверях.
— Это мой сводный брат, — сказала Доминика.
Лив стоял одной ногой на пороге.
— После смерти матери мой отец женился второй раз…
Колдун слушал, не трогаясь с места.
— Сын моей мачехи… был такой, знаете, нескладный… но милый. Вечно лежал в гамаке, ел вишни, стрелял косточками… И в пятнадцать лет, и в двадцать пять…
Доминика замолчала.
— И что?
— И однажды явился прохожий. С виду бродяга, каких много.
— Среднего роста, борода с проседью, на правой руке нет мизинца?
— А вы его… — Доминика подалась вперед, — знаете?
Лив вернулся к столу. Уселся. Побарабанил пальцами, будто в поисках хлебной корки; корки не было.
— Если это тот, о ком я подумал… Вероятно, он имел беседу с жертвой… с вашим братом?
— Да, брат был любитель поболтать с прохожими. Кабаки…
— Опасная привычка, — Лив усмехнулся.
— Да… С этим, без пальца, они встречались несколько раз. Почти по-приятельски; на упреки отца брат возражал, что, мол, бродяга забавен, бродяга складно врет и вообще оригинал…
— А в последнюю встречу? Вы знаете, что эти двое друг другу сказали?
— Нет. Не было свидетелей… почти. Остался ключ, который провалился в ячейку гамака и едва не потерялся в траве. И остался мальчишка, некстати воровавший вишни. Когда его сняли с дерева, он был в трансе… говорил чужим голосом, будто повторял заученный текст.
— Что именно?
Доминика зажмурилась:
— «Человек, не имеющий цели, подобен ключу, не имеющему замка. Когда замок откроется ключом — Гастону вернут человеческий облик…» Гастон — это его так звали. Моего брата.
— Когда это было?
— Четыре года и три месяца назад.
Лив кивнул:
— Понятно. Бродягу, лишенного мизинца, зовут Рерт. Он спятил, возомнив, что все на свете имеет цель, явную или скрытую… Таких ключей, как вы носите на шее, в мире не один десяток, смею вас уверить.
— Вы знаете, как его вернуть? Гастона?
Колдун сощипнул со свечки каплю мягкого оплывшего воска. Помял в пальцах; вылепил шарик, похожий на тусклую жемчужину.
Доминика ждала ответа. За тонкой перегородкой гудел обеденный зал; за дверью на лестнице топтался Сыр, хмурый и настороженный. Сыр не доверял чародеям.
— Все зависит от того, как сильно вам нужен ваш сводный брат, — проговорил наконец Лив.
— Я очень к нему привязана, — быстро сказала Доминика.
Лив поднял брови:
— Привязаны настолько, что выждали три года — и только потом пустились на поиски подходящего замка?
Доминика поджала губы:
— Есть и другая причина. Полтора года назад мой отец умер. Наследство — а отец был человек небедный — отписал нам с братом, в равных долях… При условии, что брат явится к нотариусу в человеческом обличье.
