Дмитрий Таланов - Раксис
Сашка сильно покраснел и буркнул:
— Ага, светоч благородства и твердости духа… Глупость я сотворил!
Молча слушавший их Вайларк искоса поглядел на него.
— Ничего подобного! — возразила Маша. — После такого им будет сложно сохранить лицо.
— Можно еще принять позу оскорбленной невинности, — напомнил ей Андрей.
— Не выйдет, — вмешался Вайларк. — О вчерашнем собрании говорят на каждом углу. Фактически у нас на руках полномасштабный кризис власти. За всю историю еще никто ни разу не отказывался от рыцарства: ни люди, ни сердары.
— Вот как? — удивился Андрей. — Значит, всё-таки здесь когда-то нормально относились к сердарам?
Вайларк сказал рассеянно:
— Так когда-то и рыцарство значило больше, чем лист бумаги с печатью. Но сердары принимали его не поэтому. Дело в том, что у сердаров есть одна ярко выраженная черта: они равнодушны к фантикам, к знакам отличия и к пышным званиям. Это ведь всё пришло от вас, из вашего мира. Сердарам это безразлично. Но они не хотели обижать людей, пока были у власти, а позже им тем более не стало… смысла высовываться.
Сашка чуть не подпрыгнул на сиденье: слова Вайларка явились неуклюжей попыткой уйти от ответа, это было ясно как божий день. По его интонации и мимике Сашка догадался, что тот уже жалеет о сказанном, особенно о последних словах, которые он пытался скомкать.
Видимо, давала себя знать бессонная ночь, когда Ментор, оставив ребят в своем доме после вручения рыцарства, умотал куда-то и явился только под утро. Вернувшись, он предупредил их, что на несколько следующих недель его жилище превратится в сумасшедший дом из-за количества народа, который будет его посещать, а у самого Вайларка не будет ни одной свободной минуты. И что, если они не против, он готов прямо сейчас отвезти их к Границе.
Вайларк выглядел усталым, и эта усталость только что сказалась на нем. А потому надо было во что бы то ни стало использовать ее, чтобы получить ответ на вопрос, который жег Сашку с момента, как он очутился в госпитале и над ним впервые склонилась Горгулья. Тот самый вопрос, который он уже задавал Вайларку.
— Ментор, а почему сердары устранились от власти? — ляпнул он практически наобум.
Вайларк долго молчал, и Сашка успел подумать, что тот уже не ответит, как Ментор проговорил вдруг ровным голосом:
— В конце восемнадцатого века у вас в Париже собралось два десятка человек, которые стали говорить о том, что все люди равны и свободны. От этого по всей Франции люди стали резать и топить друг друга. Здесь много веков назад сложилась похожая ситуация. Сердары, стоявшие тогда у власти, слишком сильно разогнали общественный прогресс, и человеческое мышление перестало успевать за ним. Наш восемнадцатый век, с точки зрения общественных отношений, наступил в четырнадцатом. Для стабилизации дальнейшего движения был нужен общий враг, а врага не было. Демоны жили отдельно, против сердаров никто не смел поднять оружие, и люди стали искать врага в себе. Возникла ситуация, когда любой ход ведёт к ухудшению позиции, — в шахматах ее называют цугцванг.
Маша, Андрей и Сашка замерли, стараясь не упустить ни слова. Было ясно, что Вайларк сообщает им нечто из ряда вон выходящее.
— Лучший способ что-то спрятать, это положить на видное место, оттого я спокойно выдаю тайну, которую под видом шутки вы можете услышать от любого в этом мире. Тогда наш мир покачнулся, но устоял. Устоял потому, что те, кто был у власти, вовремя устранились и позволили считать себя врагами общества. Точнее будет сказать, назначили себя, чтобы объединить людей. Были переписаны некоторые книги, скорректированы отдельные легенды и изменена оценка поступков кое-каких исторических событий. Не прошло двадцати лет, как сердаров возненавидели буквально все. Их было мало, они легко растворились среди людей, но не раньше, чем превратились в жупел народного гнева. Практически назло их идеям у нас до сих пор у власти император, которого выбирают, как в римском сенате, и много еще что. Пересадочная станция, — закончил Вайларк, и только тут ребята увидели, что находятся уже на земле.
Они стояли на грунтовой площадке, битком набитой воздушными такси, на краю бескрайнего травяного поля с разбегающимися во все стороны дорожками и множеством спортивных снарядов. Здесь же располагались полосы препятствий, на одной из которых, подгоняемые отрывистыми командами, занимались в поте лица три десятка обнаженных по пояс солдат. Еще одна группа, одетая в форму, виднелась у длинных казарм, там, где за полем начинался густой лес. Макушки его деревьев были розовые в свете поднимающегося солнца.
Под прямым углом к казармам тянулись конюшни, откуда как раз выводили трех оседланных лошадей. Неподалеку крутились два больших черных пса.
— Это для вас, — выбираясь из машины, сообщил Вайларк. — Лошадей и собак оставите в Хальмстеме.
Погруженный в свои мысли Андрей без заметного восторга посмотрел на собак, рассеянно подал руку Маше и повернулся к Сашке, который, как и Маша, всё еще выглядел ошарашенным.
— Ну, так я поживу в твоем замке? — спросил Андрей. Судя по голосу, ему не удалось пока переварить прозвучавшую только что короткую речь. — Очень меня интересует тамошняя библиотека!
Сашка вопросительно глянул на Вайларка.
— Полностью в твоем распоряжении, — ответил тот. — Кроме помещения Хранилища.
— Тогда живи, — сказал Сашка.
Он принялся задумчиво рассматривать окрестности.
— А где сейчас Ферна? — спросила Маша, разглядывая лошадей.
— Уехала, — ответил Вайларк. — Как и персонал, что нанимал Хавелок. Сейчас в замке только взвод солдат и полевая кухня.
— Полевая? — Андрей поскучнел.
Маша усмехнулась:
— Приходи в гости, накормлю, тебе же выдали раковину как рыцарю!
— Ее надо сначала зажечь, и потом не умереть в воротах, — пробурчал Андрей. — Нет уж, я лучше посижу на армейской диете!
Захлопнув фонарь, Вайларк предупредил:
— Только учтите, в конце лета всех выставят из замка.
— Это еще почему? — поразился Андрей.
Маша с Сашкой немедленно развернулись к Ментору.
— Хальмстем будет оккупирован солдатами, мест для гражданского персонала не останется, — сказал Вайларк.
Он усмехнулся, заметив удивление на лицах друзей.
— Я говорил, здесь не всё так просто, как кажется. Одна из проблем в том, что раз в тринадцать лет происходит своеобразный катаклизм, когда Сотерис открывает к вам дорогу. Широкую дорогу, — добавил Вайларк, не успел Андрей задать вопрос. — Невидимую и ненадолго, но если оказаться в неудачном месте в неудачное время, очередной шаг по вашей земле может закончиться здесь в пределах Внешней Границы. Поэтому требуются люди, которые сразу бы выпроваживали случайных гостей.
