Кирилл Берендеев - На перекрестках фэнтези
— Спасибо, неплохо…
От нахлынувших мыслей мне опять стало страшно: а вдруг мама и папа — это лишь плод моего воображения? Хотя нет, маминой стряпней я все-таки питаюсь и с голода вроде как не помер.
Строгнан, старый приятель… Я звал его своим другом, прекрасно зная, что не прав. Он не друг и даже не приятель. Орк больше похож на знакомого… Его редко всерьез интересовали чужие проблемы, он появлялся, когда они возникали у него. Правда, ему хватало лишь поговорить, и все беды улетучивались сами собой. Такое вот существо… Но я его по-своему любил.
— Чего приехал? — в лоб спросил я. Ко мне никто не приезжает просто так, это я уже уяснил.
— О как, ну Дун, ты даешь! Совсем озверел в своем болоте! — хохотнул орк. — Просто тоска меня заела, знаешь ли… Весь этот восковой бред разноцветного мира с колющей нежностью зеленого тепла!
Я слегка улыбнулся — Строгнан изъяснялся порой весьма любопытными образами.
— Одно могу сказать: люди — уроды… — поклонился орк.
— Орки тоже, — ухмыльнулся я, с интересом оглядывая его скалящуюся морду.
— Я не в этом смысле, просто все уроды, и все тут…
— Пошли наверх, я поем, может, и тебе чего перепадет…
— Угумс, двинулись… ЧЕРТ! — выкрикнул он. — Вот что хотел рассказать… Моя ненаглядная Кассында…
Я отключил слух, периодически, словно в такт, кивая. Строгнану нужно выговориться, и ему плевать, слушают его или нет, но я не мог демонстративно его игнорировать. Не хотел… Поднявшись наверх, я растопил камин, пропуская слова Строгнана мимо ушей, — здоровее буду. Если его внимательно слушать, то к концу беседы захочется лезть на стенку. Орк говорил много и громко, перепрыгивая с темы на тему и мигом забывая предыдущую.
— … я так по ней тоскую… О, Дун, классная штука…
По тону я понял, что Строгнан сейчас начнет читать стихи. Здоровенный полумонстр, на мой взгляд, обладал зачатками таланта. Почти поэт, причем со своим стилем — жестким, грубым. Орк долго что-то рассказывал, при этом отчаянно жестикулируя и порой срываясь на крик. Я молчал, зная, что он всегда так говорит. Строгнан вообще был эмоциональным существом. Порою только это заставляло улыбаться.
— Вот! — наконец закончил он, заметив, что я откровенно начал скучать. — Ладно, побегу я, мне еще послезавтра к Ранну поспеть надо… Бывай… — Строгнан махнул рукой и сбежал по лестнице вниз.
Я остался, вцепившись руками в ремень и буравя взглядом стену. Ранн… Тот, по чьим землям прошли убийцы… Худшим из худших было общаться с теми, кто считает твоего врага своим другом. Тьма во мне всколыхнулась, попросив крови, но затем потянулась, зевнула и вновь улеглась. Она знала, что я и так в ее власти.
Солнце уже стояло в зените, часа через четыре появятся ма и па… А я завтра поеду на несколько дней в столицу. Граф объявил Сбор Вольников… Видимо, опять неспокойно в этих местах. Да… Неспокойно… А почему? Да потому что не кладбище!
* * *Кони слегка всхрапывали, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. То и дело слышался лязг металла и приглушенные голоса бойцов. Савелий и Лайв опять о чем-то спорили, вероятно, Лайв в очередной раз предлагал завалиться в кабак, а Савелий в ответ подтрунивал над приятелем.
— Опять же сам не поедешь! — засмеялся он. Лайв что-то проговорил, и я повернулся к ним.
— Ты же всегда всех тащишь, а потом в кусты… Женушка, мол, не пускает. — Савелий заметил, что я слушаю их разговор. — О, Дун, Лайв опять выпить хочет…
— Значит, у него опять не получится, — пожал плечами я, с трудом сдерживая улыбку. Лайв смущенно хлопнул рукой по наколеннику:
— В этот раз наверняка!
— В прошлый раз так же было. — Наник подъехал к нам и хитро уставился на меня. — Дун тогда так нажралси…
— Сам хорош был, — парировал я, и он довольно оскалился. Мне нравится глядеть на их улыбающиеся лица. Честное слово — нравится. Жаль только, что не друзья они мне… Просто служим вместе, случись что — и все равно будешь один. Иллюзия товарищества… Но зато какая приятная! Мы частенько захаживаем в кабаки и трактиры, где набираемся до потери пульса, ведем пространные беседы о вечном и просто лапаем пригожих служанок. А потом разъезжаемся по домам и забываем друг о друге… Мерзко? А бывает ли по-другому?
— Тихо! — прикрикнул на нас сотник, и в повисшей тишине мы услышали стук копыт.
По дороге кто-то ехал. Вскоре из-за поворота, уводящего в еловый бор, показался всадник. Завидев нас, он пришпорил коня и направился к отряду. Разведчик.
— Есть! — рявкнул он, остановившись рядом с нами, а его разгоряченный конь, поднимая пыль, закрутился на месте. Постоянно разворачиваясь лицом к сотнику, разведчик проговорил: — Отряд в десять шлемов, встали лагерем у дороги. Километра три к северу. Пехота…
Наш командир радостно хохотнул:
— Попались! — Обернувшись к нам и старательно не встречаясь со мной взглядом, он скомандовал: — Пленных не брать! Вперед!
Третья Сотня Вольной Дружины молча, без кличей, тронулась с места.
Воломир, наш сотник… Когда-то мы с ним были друзьями. Когда? Не помню… Я даже не помню, как мы перестали общаться. Видимо, что-то произошло. Фраза… Поступок… Дрянная жизнь. Скорее всего он увидел Тьму во мне и решил просто отойти. Поступил бы так друг? Я склонен считать, что да… Потому как он был настоящим другом…
Я влетел в лагерь одним из первых. С некоторых пор я стараюсь идти в бой в первых рядах. Большая вероятность… Чего? Не знаю… Насытить свой меч вражеской кровью или напоить чужой клинок своей? А может, проверить удачу? А может, от скуки? Попробуй тут разберись… Я хочу жить, но одновременно жизнь мне в тягость. Пассивный подход? Вешаться не хочется, а ежели зарубят — значит, судьба? Или мне просто нравится убивать?
Сопротивления пехотинцы не оказали, лишь где-то справа от меня с диким ржанием на землю свалился конь, подминая под себя всадника. Никто из десятерых не ушел, все нашли свою смерть на окраине леса.
— Воломир, а кто они? — спросил один из дружинников.
— А шут их разберет, гербов-то нет… Назовем их нарушителями границы! — осклабился сотник и оглядел залитую кровью поляну.
Он прав — какая разница: кто они? Да хоть дипломаты из соседнего графства — нам плевать. Мы — Вольные Дружинники, нам на всех, кроме Лесного Графа, плевать.
Я отключился, глядя на одно из тел. Молодой парень в кольчуге, заляпанные кровью светлые волосы. Не мой… Мой лежал ближе к лесу — крепко сбитый бородач с разрубленным черепом. Для них это место тоже оказалось дрянным…
— Ну, Дун, это твой тридцать восьмой? — Ко мне подъехал Сид. Улыбаясь, он с легким прищуром уставился на труп бородача.
