Василий Купцов - Крутен, которого не было
Воцарилось молчание. Иггельд испытующе смотрел на иноземного гостя, в его взгляде сквозило некоторое недоверие. Тщедушен, боится холода малого, что будет, когда попадет под стужу настоящую?
— Я пойду зимой, — решился эллас, — пусть холод, зато — пройду по суху, по льду!
— Это — верная смерть для тебя! Ты не готов…
— Пусть смерть…
— Глупо, — отрезал лекарь, — если уж так силен твой Зов, укороти себя, поживи годик-другой с нами, научись бороться с холодами! А потом пройди еще на север, да поживи с теми промысловиками, что на краю земли живут, у самого северного моря белого, да поживи с ними, всему обучись…
— Северное море белого цвета? — удивился Артеминос.
— Когда замерзнет, будет белое, уж точно, — кивнул Иггельд, — а по нему ходят белые медведи. И звери те, рассказывают, так велики, что охотятся на рыб-китов — что размером с большую ладью…
— Может, не заметят меня те медведи, коль я такой маленький…
— Как же, что б ведмедь чего не заметил?! — усмехнулся Иггельд, — Ты лучше выспроси у тех охотников северных Слово медвежье!
— Так как они мне, чужаку, тайну доверят?
— Там люди добрые, зла не знают, друг дружку не убивают, — улыбнулся Иггельд, — там жизнь человечья, даже само тепло телесное — и то в цене… Чем жизнь суровей, тем больше люди друг за друга держатся! А чем вокруг теплее, да земля богаче — тем люди злее, разодрать готовы любого за мяса кусок!
— Если бы за мяса кусок?! — воскликнул темнокожий.
Младояру стало ясно, сколь много раз попадал этот доходяга в ситуации, когда жизнь пытались отнять ни за что, ну просто так… И как он только сумел пройти такой путь. Шел бы волхвом, можно было б понять!
— Поживешь с теми людьми годик, два, может — три, всему обучишься, узнаешь, как кусок сала зверя морского может греть тело в стужу зимнюю, но не сразу живот человеческий к тому привыкает! Одежду сошьешь, научишься от холодов спасаться…
— Слышал я, знаешь ты секрет некий, владеешь умением древним, как не замерзать и без одежд…
Встретив холодный взгляд волхва-лекаря, эллас умолк. Вновь воцарилась тишина. Младояру так и хотелось сказать наставнику: «Да расскажи ему все, достоин он знаний!». Но княжич смолчал, негоже ему, на пятнадцатом году, лезть промеж таких людей!
Оказалось, что его мнение все-таки что-то значит. Иггельд поднял глаза на юношу, тот ответил прямым взглядом, устремив взор в черные точки зрачков наставника. Они не умели говорить длинные речи таким способом, но спросить глазами, да ответить — тому давненько обучились!
— Хорошо, — сказал Иггельд, — я расскажу и покажу тебе все, что знаю и умею!
Артеминос ошеломленно переводил взгляд со старшего на младшего. Он никак не ожидал такой перемены, думал, небось — придется уговаривать, торговаться, рассказывать какие секреты в обмен на тайны этих северных людей. И еще — спрашивать совета у собственного ученика?! Странный народ…
— Вы добрые люди, — сказал эллас, — и если, как ты говоришь, те, кто живут у северного края мира, еще добрее… То мне помогут, и я исполню предназначенье!
— Ты уверен, что в том твое Предназначенье?
— Я чувствую…
— Ты слышишь только Зов, а Зов говорит лишь о том, куда идти!
— Разве Зов и Предназначение не одно и то же?
— Согласись, достигнув оси небесной, ты можешь услышать другой Зов?
— Ты прав, — удивился Артеминос, — я не думал о том… Мне говорили, что среди гипербореев встречаются истинные мудрецы!
— Гипербореев?
— А разве вы — не гипербореи?
— Это слово ничего не означает, — пожал плечами Иггельд, — ровным счетом ничего…
— Так ты научишь меня этому умению?
— Я обучу тебя, как одевать тело, и где у людей слабые места, плохо омываемые теплой кровью, я расскажу, какой едой нужно запастись на зиму, чтоб не выпали зубы, я расскажу, как греться с помощью снега… Нет, это не то умение, о котором ты спрашивал. Из снега можно построить себе жилище. Снегом разотрешь и отмороженную кожу. Впрочем, ты еще ничего не отмораживал, у тебя все еще впереди…
— А тайное умение?
— Я стараюсь обходится тем, что все умеют…
— Но ты обещал!
— Да, я покажу тебе все, но ты узнаешь и оборотную сторону сего умения…
— Я хочу знать все! Когда ты покажешь?
— Послезавтра, с утра… — и Иггельд добавил, не раздумывая, — Будет сильный мороз!
— Ты и погоду умеешь предсказывать?
— Да тебе каждый скажет — коли небо в звездах, а дым — столбом к небесам, то зимой — к морозу. А послезавтра — день такой, из года в год на него мороз бьет!
— Договорились, послезавтра…
— Будь моим гостем, странник, — Иггельд встал, церемонно поклонился, — мой дом да будет тебе защитой и убежищем…
— Спасибо тебе, мудрый человек! — обрадовался Артеминос.
— Тогда давай в баньку, потом — заморим червячка, да спать…
— У тебя умный ученик, — заметил Артеминос, вставая, — все время молчал, но не упустил ни слова, я такое замечаю сразу. И глаза умные, понимающие, всего меня ощупал взглядом, с волос на голове до мизинцев на ногах…
— Вообще-то, это княжич, — заметил Иггельд, — младший сын нашего повелителя…
— Княжич? — на мгновение в глазах элласа промелькнул испуг — не сказал ли чего не так? — Я не знал, — он попытался поклониться Младояру, но был остановлен юношей, — Готов служить тебе, все, что скажешь…
— Ты расскажи мне о твоей родине, о том, как там люди живут, — попросил княжич, — и о всех других людях, что встретил на длинном пути. Я хочу знать все!
— Но сначала нужно попарить гостя в баньке! — оборвал ученика Иггельд.
— Ничего, я сам отведу, да и отпарю, — заверил Младояр, не желая расставаться с добычей даже на малое время.
— И заодно убедишься, что кожа у нашего гостя везде одного цвета? — пошутил лекарь, проводя Артеминоса до дверей.
«Бедный эллас,» — тихо посмеивался Иггельд, — «проделать такой путь, чтобы попасть в когти моему соколенку!? Да он теперь его всего выпотрошит, о дальних странах выспрашивая…».
* * *И этой ночью небо выдалось ясным, все звезды выстроились, как товары на ярмарке — похвастать, какая, мол — ярче да блистательней! Трое — Иггельд, Младояр и Артеминос — стояли, приподняв носы кверху, да разглядывали небо.
— Вот это, как ковш — Медведица, ее еще называют Большой… — показал пальцем эллас.
— По нашему — Лось, ну я тебе показывал, Млад… — заметил Иггельд.
— А еще эти звезды именуют Повозкой, а иные народы — и колесницей, — продолжил Артеминос, — но я называю это созвездие все-таки Большой Медведицей, в отличие от той, что Малая, вон — видишь, княжич, маленький ковшик.
